Татьяна Веденская - Все дело в платье

У Маши заняло около сорока минут изучить улицу, дома и стены досконально, потом еще полчаса она играла с телефоном, смотрела смешные видео, читала новости и даже курсы валют – от окончательной скуки. Абонент не появился, наверное, он ужинал с банкиром в бункере. Вот ведь олигархи-аллигаторы недоступные. Машин телефон, непривычный к такой нагрузке, умер, когда Маша смотрела ролик, где мужчина арабской внешности бежал со всех ног по большой автомагистрали, догоняя сбежавшего от него верблюда. Верблюд шпарил, что есть мочи, и если уж на то пошло, Маша поставила бы на верблюда, но мужчина верил в себя, знал, чего хочет и не замечал препятствий. Если бы сейчас там был олимпийский комитет, мужик выиграл бы все золото мира во всех категориях, связанных с бегом.

– Ладно, это какой-то бред! – сказала Маша громко, поежившись от собственного голоса, отдававшегося эхом от стен. За полтора часа, что она просидела на подоконнике, на их этаж никто не пришел. Вот она, элита – всего пара квартир на пролет, но и в них, считай, никто не живет. Умирать будешь, никого не дозовешься. Охранников разве. Маша встала, пытаясь навскидку определить, сколько сейчас должно быть времени. Часов у нее не было – счастливая. Хотя, по правде, просто привыкла, что время живет в телефоне, на ярком табло в автомобиле, на каждом столбе в городе, в больших круглых часах в офисе. Не поздно ли еще ехать к родителям? Что поделать, не сидеть же ей тут до утра. Кто знает, когда вернется блудный жених, чья дверь отказалась впускать Машу в дом.

Она прошла мимо удивленного охранника, гордо подняв голову. Хотелось бы, конечно, спросить, можно ли воспользоваться их служебным туалетом, но Маша предпочла пройтись немного пешком и зайти в кафе неподалеку.

– До свидания, – охранник проводил ее суровым взглядом, как и положено человеку при исполнении. Маша вышла на улицу, снова вдохнула холодный воздух, но на этот раз он показался ей куда холоднее и менее вкусным. Она замерзла в этом чертовом холле…

– Маша? – голос, который окликнул ее, показался смутно знакомым, и Маша обернулась в изумлении.

– Роберт? Что ты тут делаешь? – Роберт Левинский собственной персоной выходил из дома в Большом Афанасьевском, как всегда, красивый, как всегда, одетый по погоде, уместно и стильно. Длинное, чуть выше колена, пальто из мягкой темно-серой шерсти, шарф чуть проглядывает ярким изумрудным пятном из-под воротника, в руках портфель, руки в черных перчатках из тонкой кожи. Ботинки сияют. Как ему это удается?

– Я… уже ухожу. – Он запнулся лишь на мгновенье, но Маша поняла, что он шел из квартиры Ольги. Да-да, она же тоже живет здесь, и ее дверь, уж конечно, не захлопнулась перед носом Роберта. Такие вещи случаются только с Машей.

– Я тоже, – пробормотала она, отведя взгляд. Она не очень-то хорошо умела врать и скрывать свои чувства, если не считать игр в «Мафию», конечно, и Роберт тут же понял, что Маша расстроена. Вот, еще один пробел, который предстоит устранить. Нужно научиться держать лицо, когда хочется уронить его в ладони и разреветься.

– Что случилось? – спросил Роберт, подходя ближе. – А где Николай? Я хотел сказать, Николай Николаевич.

– Он… его нет, он занят. На работе.

– Да? А ты куда едешь? Тебя проводить? – спросил Роберт, предлагая Маше руку. Ох уж эта пресловутая Робертова галантность, будь она неладна, всех она с ума сводит. Впрочем, ничего плохого в хороших манерах нет. Маша приняла руку. Она даже захотела, чтобы именно в этот момент ворота во дворе дома раскрылись бы, и перед ними возник бы гончаровский кроссовер, и он сам – сидящий за рулем, изумленный и взбешенный. Маша с Робертом? Как? Почему? О, это было бы достаточным возмездием за подлую дверь-неоткрывайку.

– Я пойду до метро, – сказала Маша неопределенно.

– А где же твой водитель? – удивился Роберт, и Маша растерялась, не зная, что сказать. – Скажи, в чем дело? Я могу помочь? Ты встречаешься тут с Николаем… с Гончаровым?

– Не-а, – замотала головой Маша. И тут то ли из-за того, как все нелепо выходило, то ли от излишней чувствительности, которую все приписывают беременным, но Маша заплакала. Такой поворот окончательно утвердил Роберта Левинского в предположении, что с Машей все вовсе не в порядке, но что с этим делать, он не совсем понимал. Выяснив подробности драмы с дверью, он выдвинул два предложения – пойти с Машей и попробовать открыть дверь вместе, а также пойти к Ольге и подождать Гончарова у нее. Оба предложения были отметены Машей как неприемлемые.

– Но почему? – переспросил Роберт, искренне недоумевая.

– Да потому что! – крикнула Маша, хотя вроде орать и не собиралась. Нервы. – Что, если он передумал и сменил замки?

– Глупость какая-то, я уверен, это не так.

– Не так? Ну так пусть он мне сам это объяснит. Завтра. Или послезавтра. Или через недельку, я посмотрю в своем календаре, когда у меня будет время. – Машу несло, как бумажный кораблик по наклонной улице в половодье, того и гляди смоет в ближайшую решетку для ливневой воды. Роберт покачал головой и предложил не кипятиться.

– Почему? Почему бы мне не кипятиться? – спросила Маша.

– Потому что ты – не чай, – резонно ответил Роберт. – Так, ты вся дрожишь.

– Ничего я не дрожу.

– Пойдем в кафе, выпьем чаю и ты НЕ будешь дрожать так, – примирительно рассмеялся Роберт. Когда они оба, вдвоем, вошли в кафе, это было, в общем-то, довольно странно. Их усадили за маленький – единственный свободный – столик в кафешке. Официантка бросила им одно меню на двоих, но, поскольку Маша и думать не могла ни о какой еде, кроме шоколадного торта, выбор был прост.

– Принесите торт и два чая. Один зеленый, другой с бергамотом, – попросил Роберт. – У вас есть молочный улун?

– Да, конечно, – кивнула официантка и ушла, забрав столь дефицитное меню.

– Ты помнишь, какой я люблю чай, – сказала Маша утвердительно, но Роберт только пожал плечами.

– Это не так сложно, когда работаешь с человеком так долго, как мы с тобой. Ну что, ты успокоилась немного? Мы сейчас спросим, может быть, у них тут найдется зарядка для твоего телефона. У тебя же обычный яблочный аппарат, да?

– Да, самый обычный, – кивнула Маша. Однако зарядки для телефона в кафе не нашлось. Наплевать. Маша решила, что, раз уж вечер окончательно испорчен, она поедет домой к маме. В любом случае. Сегодня она не хотела ни о чем рассказывать Гончарову, так она была зла. Особенно о том, что он скоро станет отцом. Перебьется. Пусть ему дверь рассказывает.

– Как ты вообще поживаешь? – спросил Роберт с улыбкой, глядя на то, с какой скоростью поглощает Мария Андреевна Кошкина шоколадный торт. – Счастлива? Я слышал, вы назначили дату?

– Я не понимаю! Мы назначили ее сегодня утром. Сегодня! Как все об этом узнали?