Нина Еперина - Анна

Вот теперь-то можно было крикнуть: «Ату ее! Ату!», и наброситься всем дружным скопом, пока она не упадет на пол, чтобы можно было потом, еще и пинать, топтать, пока не утопчут окончательно до смерти ниже плинтуса!

Они сидели в церкви и сверлили ее взглядами в спину, вместо того, чтобы говорить теплые и добрые слова у гроба Питэра. Под их лживыми взглядами Анна, опираясь на руку Криса, подошла к гробу и долго, молча, смотрела Питеру прямо в лицо. Она не хотела верить, что это именно он! Что это он лежит перед ней в этом ящике! Но это был он. Спокойный, красиво одетый и уложенный в гроб, но он! Она стала искать в его лице ответы, почему он умер, почему оставил ее одну? Она не верила, что он вот сейчас не встанет, чмокнет ее в лоб и не пойдет вместе с ней домой. Но он лежал, молча, и ничего не делал, и ничего не говорил. Он не хотел уходить с ней!

– Как я буду теперь жить без тебя? Как будет без тебя жить наш малыш? – тихо спросила у Питэра Анна, наклонившись к его лицу, но он промолчал. Она поцеловала его в губы и только тогда окончательно поняла, что он мертв, потому что губы были очень холодными, мертвенно холодными, а он не ответил ей в ответ поцелуем. Анна с трудом оторвалась от Питэра, потому что у нее все стало тихо валиться набок, включая публику и сам Храм…

Крис бросился к ней и с силой увел на скамью. Она опять тихо заплакала.

Потом они стояли на краю могилы, и Анне казалось, что эти злые люди вокруг нее готовы были толкнуть ее в спину, чтобы она упала вместе с Питэром в яму и пропала в ней навсегда!

Анна стояла на самом краю этой ямы, и чувствовала себя отвратительно. Энергетика вокруг нее была страшная, черная и негативная. Ей стало очень плохо! Очень! Она только что потеряла своего самого любимого и дорогого человека, ее Солнышка, но никто не мог и не хотел от чистого сердца ее поддержать или посочувствовать. Никто! Только Крис держал под руку и бросал на публику злые взгляды.

Всем остальным этим злым людям было не интересно поддержать человека в его горе, да они и не умели этого делать! Всем им было интересно только одно! То, что они умели и понимали. Они умели считать чужие деньги! Их интересовало, сколько же денежек получит Анна после погребения Питэра? Они пускали слюни до полу, облизываясь на чужие деньги, как голодные собаки на кость на прилавке магазина за стеклом. И кость есть, но не дотянуться никак, поэтому нужно хотя бы полаять на нее или порычать.

Только очень ленивый журналист не написал о ней гадость за эти дни после похорон. Только очень ленивый фоторепортер не лез к ней в лицо со вспышками. Только самый ленивый в Америке обыватель не перемывал ей косточки, сидя перед телевизором, слушая новости и обзывая проституткой и блядью, которая женила на себе старого козла, а потом и убила его! Убила! Убила! Конечно, убила! Чтобы получить все его денежки!

Вернувшись домой, после похорон и панихиды, Анна заперлась в кабинете и стала перечитывать и пересматривать документы по детям. Она искала поддержки в них, его кровиночках и его семье. Она твердо решила, что должна кого-то из них хотя бы на короткое время пригласить к себе в гости. Ей казалось, что один мальчик или может быть мальчик и девочка приедут к ужину и развеют страшные мысли о ее горе или, может быть, по-детски обнимут своими детскими ручками и пожалеют ее….

Она так решила, но уже утром жизнь поменяла всё и решила по-своему.

Вдруг вся ее жизнь стала скакать вокруг нее, как блохи на шелудивой собаке. Не успело наступить следующее утро, как в двери образовались двое из полиции со своими вопросами. Они уверенно уселись в гостиной с таким выражением на лицах, как будто здесь им кто-то что-то был должен и на которых откровенно читалось – мы отсюда никуда не уйдем, потому, что это наша работа, и мы ее сделаем на отлично! Что при этом думала или чувствовала Анна, им было абсолютно наплевать!

Подготовленный ими опросник изобиловал самыми наглыми, нелепыми и глупыми вопросами. Больше всего их интересовало на самом деле только опять одно и то же. Были ли между Питэром и Анной настоящие сексуальные отношения или это был брак по договоренности? Они так и сказали – по договоренности! Анна не поняла, что они имели в виду? Может быть, это и называлось в Америке – «фиктивный брак»?

Анна была возмущена до глубины своей души! Она безумно любила своего настоящего, а не фиктивного мужа, и как они смели называть их брак – «по договоренности»! Но как этим людям можно было что-то объяснить, если они все равно ее не услышат! Может быть, раньше она бы что-то и объясняла, но теперь у нее за спиной была начальная школа мудрости Питэра и Анна невооруженным глазом видела, кто и что от нее хотел! Она даже не собиралась отвечать им на подобные вопросы, только посмотрела на них с сочувствием, откровенно-показательно замолчала, и вышла из гостиной.

Анна поняла. Больше она никогда не впустит в свой дом ни одного человека без участия в разговоре своего адвоката. А его нужно было нанять немедленно, потому что все юристы Питэра уже третий день не появлялись на вилле и даже не звонили! Анна не понимала, что происходит?

Уйдя из гостиной, Анна отправила вместо себя Криса с инструкцией – избавиться от назойливых полицейских, как можно быстрее. Но ему этого не удалось. Переговоры Криса с полицией ничего не дали. Вопросы как висели в воздухе, так и остались висеть. Крис посоветовал отложить разговор до приезда юристов.

Еще с утра он отыскал в кабинете все необходимые телефоны и дозвонился юристам, имеющим договорные отношения с Питэром. Через два часа в гостиной появилось сразу три юриста. Они извинялись и оправдывались тем, что не хотели надоедать Анне сразу после похорон, в надежде, что и в полиции есть нормальные, воспитанные люди, которые дадут вдове хотя бы пару дней, для того, чтобы она имела возможность прийти в себя. Но таких воспитанных людей в полиции явно не оказалось.

Крис увел всех в столовую. Рассевшись вокруг большого обеденного стола, полиция приступила к своему опроснику. Теперь их вопросы разительно отличались от предыдущих. На первый план выдвинулся вечер, переходящий в ночь, когда умер Питэр Хиггинс, а сексуальные отношения супругов их больше, во всяком случае, пока, не интересовали. Каждый вопрос адвокаты уточняли, формулировали по-своему и заставляли высказывать их в учтивой форме, не травмирующей душу Анны.

Продираясь сквозь сопротивление собственной памяти, Анна с трудом, но постепенно стала вспоминать все более мелкие подробности той ночи, и все что произошло тогда. От этих подробных воспоминаний, вдруг вставших перед ее глазами с очевидной свершившестью, ей сделалось совсем плохо. Сердце стало колотиться прямо в голове, как ненормальное, а воздуха не хватать. Анна стала задыхаться и терять сознание. Пришлось вызывать врача, которого Крис заблаговременно пригласил на виллу, на всякий случай!