Виктория Волгина - В чужом пиру

Одна шустрая молодая энская особа, ухаживающая за одиноким парализованным мужчиной, семья которого погибла в автокатастрофе, совершенно бесконтрольная (племянник – опекун ждал только смерти дяди), перетащила в двухкомнатную московскую квартиру мужа, дочь, да ещё пускала жиличек.

Бывает у «жопомоек» ещё попутный «бизнес»: присматривать за соседским ребёнком, приносить соседской старушке продукты, убираться у соседей или в близлежащей организации, иногда заниматься распространением косметики или биодобавок. Им приходится нелегко. Мало платят, не дают выходных дней, а часто и часов. Редко встречаются добрые и покладистые старички. В основном они капризны, жадны (считают, что сиделки объедают и обворовывают их), презирают и третируют провинциалок, вымещая на них все старческие страхи, обиды, злость, накопившиеся за жизнь. Если женщина мягкая и слабохарактерная – превращают её жизнь в ад. Если же она с характером – начинается борьба «кто кого». Ольгу, о которой будет рассказано подробно, вторая её бабка испытывала тем, что среди ночи сползала с кровати и падала на пол, истошно крича. Испуганная Ольга кое-как, напрягшись, затаскивала её на постель. В результате «сорвала» спину и потом мучилась болями. Но однажды, потеряв терпение, она сказала бабке:

– Поднимать не буду, лежи всю ночь на полу.

И не подняла. Только из жалости накрыла одеялом. Пролежав ночь на полу, бабка перестала падать. А предыдущая её опекаемая, женщина после инсульта, по ночам ходила мыться и всё время заливала соседей. Ольга совсем не спала, караулила час купания. Только когда она однажды привязала Прасковью к кровати, та перестала бегать.

К одной из «жопомоек», пускавшей нелегалов, и отправила Катя приунывшую Леру. Некая Лиля, бывший бухгалтер на Катиной фабрике, сдавала раскладушку на кухне за цену, вдвое превышавшую Катину. Но Лере выбирать не приходилось. Катя дала ей адрес и, собрав вещи, Лера отправилась к неизвестной Лиле. У Кати она опасалась только консьержек, хозяева при Лере никогда не заходили к Кате. Сейчас же она шла в квартиру, куда частенько наведывались родственники старушки. На душе было тяжело.

Действительность превзошла тревожные ожидания Леры. После прелестной, чистенькой Катиной квартирки она оказалась в неопрятном, с тяжёлым запахом лежачего больного помещении.

– Лиля, – представилась «хозяйка», протянув Лере пухлую рыжую руку. Рыжей и пухлой она была вся, сверху донизу. Но самым выдающимся по пухлости местом был зад, метра в два.

В собственно комнате лежала неходячая и невменяемая больная девяноста лет, кричавшая зычным голосом с небольшими перерывами:

– Аллё!

На что Лилька отвечала грозным:

– Молчать!

Сама она спала в кухоньке на диванчике, а Лера должна была спать там на раскладушке, выставлявшейся на ночь. Пережив первоначальный шок, Лера подумала:

– Ну что ж, хоть какая-то крыша над головой.

И стала настраиваться на раскладушечную жизнь. Позже она узнала, что ей ещё повезло. Оказывается, незадолго до Леры на этой раскладушке спали по двое, и с каждой Лилька брала отдельную плату. Как вдвоём можно поместиться на раскладушке – вообразить было трудно, если только жилички не были дистрофичками. Пространства вообще не хватало: и без того скудное, оно почти всё было занято Лилькиным задом. Так что Лере частенько приходилось изображать из себя бесплотный дух, зависая где-нибудь в уголке.

Вечерами Лилька кое-что рассказывала о себе. По её словам, она имела «тёмное» происхождение. Она сама не знала свою истинную национальность и кто её настоящий отец. Лилькину мать, как и многих во время войны, угнали в немецкий плен. Она трудилась там в фермерских хозяйствах. Когда вернулась, вскоре вышла замуж за калеку – мужчину без руки. Тот, кого Лилька считала и называла отцом, всю жизнь сомневался, что Лилька его дочь. По его подсчётам, она слишком рано появилась на свет. «Слушай, Лер, – говорила Лилька, – а может и правда, что мой отец немец. Я не похожа ни на мать, ни на отца, да и рыжих в их родах никогда не было».

Но как бы то ни было, родители всю жизнь прожили вместе вплоть до смерти матери. Вот тут-то и началось. Вот тут-то и всплыло Лилькино происхождение. При разделе наследства отец и родная Лилькина сестра на суде стали доказывать, что Лилька им не родная. Лилька пролила несчитано слёз и перенесла несколько сердечных приступов. С сестрой они стали врагами и больше не общались.

Лера теперь уже не помнит, как и что доказали Лилькины родные, но спорная квартира отошла её сестре. А Лилька так надеялась, что они её поделят, и свою часть она отдаст разведённой дочери с внучкой. Сын, военный, хорошо устроен в жизни, а вот дочка…

И на яростном настрое, под испуганные протесты дочери Лилька берёт огромный кредит и покупает двухкомнатную квартиру. «Мама сказала», – таков Лилькин всегдашний ответ на протесты детей.

Дочь переселяется в новую квартиру, а Лилька, несмотря на возраст – ей уже исполнилось 60, – уезжает в Москву зарабатывать на оплату кредита.

Получая как сиделка мало, предприимчивая Лилька компенсировала это побочными заработками: сдавала раскладушку одной или двум землячкам; провожала в школу и встречала соседскую девочку; раз в неделю, заперев больную на ключ, возила на другой конец Москвы продукты парализованной женщине. К тому же по старушкиному удостоверению бесплатно обедала в столовой, принося что-то и домой. К тому же завела в соседях старичка-любовника, к которому по выходным ходила выпить и поужинать. Такая многообразная деятельность позволила ей через два года выплатить кредит за двухкомнатную квартиру по ценам её городка.

Она постоянно держала руку на пульсе жизни своих земляков. А вдруг что-нибудь выгодное подвернётся? Телефон в её кухне раскалялся.

– Алё, Клава, привет! Что случилось? Умерла бабушка?! ну Царство ей небесное. Клава, внимательно всё осмотри, прежде чем звонить хозяевам. Что?! Спирт?! Клава, я немедленно выезжаю!

Лилька в момент одевается, закрывает Леру со старушкой на ключ и на три часа исчезает. Возвращается с большой хозяйственной сумкой, которую ставит за оконную штору.

Лилькина хозяйка, старушкина дочь, почему-то всегда приходила поздно вечером, и Лере приходилось в это время или где-то гулять (а место было глухое), или сидеть во дворе часов до одиннадцати, скрашивая досуг местных пьяниц.

Лилька отличалась беспечностью и мало заботилась о своих жиличках. Лера однажды, безрезультатно прозвонив у подъезда, два часа просидела во дворе на скамейке под дождём, благо, что всегда носила с собой зонтик. В конце концов с кем-то из жильцов вошла в подъезд и ещё час сидела на подоконнике, ожидая прихода Лильки. Так и не дождавшись, она наобум пошла и позвонила в дверь квартиры. И дверь открылась!