Диана Ибрагимова - ТалисМальчик

Алевтина резко подскочила с подстилки. Не может она смотреть на карикатурные семейки. Ну, зачем люди делают такое со своими жизнями? Зачем?! Как они могут так? Всю жизнь делать вид, что у них семья, что они живут…

Она быстро зашла в воду и энергично погребла подальше от всех.

Ей всё ещё хотелось находиться далеко от людей, и тело требовало много физической нагрузки, будто движением надеялось сдвинуть тех дохлых ёжиков внутри, что уже давно о себе не напоминали. Никого не хотелось видеть во всём краю – она гребла всё дальше от берега, пока даже боковым зрением не перестала замечать изгибы пляжа и громозеки в порту.

Всё. Завтра приезжает Лёша – самый сильный, надёжный, спокойный и родной. Можно будет на шее повисеть и ножками поболтать. Как же она соскучилась! И как устала в одиночку бороться с застрявшей в душе гадостью.

Алё-ёша!!!

Вдруг сильная судорога прошла от плеч в глубину, стронув что-то.

Аля вздрогнула, и глаза занавесило солёной влагой. Она плакала навзрыд и плыла дальше от берега, туда, где нет людей, туда, куда не заплывают те, кто боится глубины. Она плескала морем по слезам, но зеркала души тут же застило новыми потоками. Он пришёл. Слезопад. Наконец-то. Поднялся из самого дна, чтоб выплеснуться на поверхность. Из души в море. Так можно вечно плыть. Боль стала солью – утонуть не даст. Кристаллы растворились, их вымыло, а рваные края внутри стянуло нежной плёнкой. Но как же тяжело! Было бы легче, если б не одна…

И по улице идя, она рыдала. Бог защитил других от её горя – никто не шёл сейчас её дорогой. И стало ясно, чего все эти дни так остро-больно не хватало. Объятий. Ей нужны были они. Обнять, и чтоб её обняли. Боль сразу отпустила бы. Ушла в мгновение. Неважно кто – муж, родители, сестра…. Крепко обнять и подержать в руках, снимая напряжение. Эти несколько секунд. Как без них живут? Невыносимы две недели без любви. Даже две недели. О, Силы! Неужели есть на свете люди, которых некому обнять? Без любящих, без дружеских рук жить нельзя. Человек умеет обнимать. Этим от животных отличается. Не лапой накрыть, защищая от враждебного внешнего. Так может и зверь. А двумя руками, сердце к сердцу. Только так уходит боль. Человеческие объятия – от внутренней опасности. Они отнимают душу у боли, спасают разум, подпирают тело, готовое рухнуть во всё тяжкое. Люди с ума сходят, если их некому обнять в нужный момент. Лёша, папа! Папа, Лёша! Где ваши сильные руки, в которых всегда хорошо и спокойно?

− Данилка! Иди сюда, гад такой! Ты что наделал?! Убери сейчас же!

Татьяна где-то далеко, в другом измерении, за занавесью, воспитывала отпрыска. Отпрыск, звонко взвывая, сопротивлялся материнскому воздействию.

Аля уснула быстро, едва коснувшись подушки, и проспала без сновидений всю полуденную жару. Её никто не потревожил, не названивал, не расспрашивал сегодня ни о чём. Будто весь мир знал, что сейчас её лучше не трогать.

Проснулась пустая и лёгкая. Так всегда бывает после больших слёз.

Последние сутки без… Без любви и объятий. Чем же занять это время?

Вечер на пляже. Да. Последний в жизни одинокий вечер на море.

Меж подстилок, изящно лавируя, прошёл высокий парень. Он всегда знал, что у него красивый сильный голос. Ему об этом много раз говорили. И он нашёл-таки применение своим голосовым данным:

– Горячая сладкая кукуру-у-за! Варёная креве-етка-а!

Алевтина проследила взглядом путь белых пяток горластого загорелого парня и стала рассматривать парочку под навесом. У Али уже давно была целая коллекция тёток и бабищ, и пополнялась она регулярно новыми картинками с выставки жизни. Вот ещё одна тётка, на этот раз пляжная.

Она не действует обдуманно, это слишком тяжело для её ленивой натуры. Анализ не её конёк. Она себя не контролирует. Ни в чём. Но вынуждает весь окружающий мир терпеть себя. Обмотанная полотенцем, она сидит на топчане и чикает ножичком яблоко (на диете она, уже сто пятьдесят кило на своей диете наела). Рядом примостился ссутуленный щуплый муж. Не рядом, а на безопасном расстоянии от своей привычной тётки. Но расстояние не всегда защищает приученного ко всему мужа.

Вдруг полотенце начинает опадать с тётки, она хватает его за уголок и резко выбрасывает руку с ножом в сторону мужа, натягивая полотенце. Остриё ножа противно чиркает по очкам мужчины, прямо по стеклу. Тот даже не дёргается и продолжает сидеть молча – и не к такому привык рядом со своей тёткой. А она и не заметила, что чуть не покалечила благоверного.

Вот так вот обретёшь раз и навсегда себе тётку, и будь готов к выкалыванию глаз. Стоп! А что это я его жалею? Раз он с ней, значит, он её заслуживает. Стоил бы другой – была бы другая. Иначе не бывает.

Вон, как у этих, например.

Парочка колоритная, лет двадцать пять совместной жизни за плечами. Улыбаются, сверкая золотыми коронками на одинаковых местах. Целуются, обнимаются, в любви друг другу признаются Чирикают что-то, шепчутся. В общем, приятно посмотреть и порадоваться за них. Несмотря на коронки. То есть, не смотря на коронки.

Но совсем рядом мадам с дикорастущими джунглями, заходящими далеко за область бикини, громко рассуждает по телефону о том, что она платила, платит, и будет платить, пока учится заочно, потому как не собирается запоминать даже названия предметов, которые «сдаёт». Ей это ненужно.

Жили, живут и всегда будут плохо жить страны, где продаются и покупаются дипломы.

По соседству ещё одна тётка с грязными, жутко раскрашенными ногтями, с лохматыми подмышками и в безобразно красивом бирюзовом купальнике надевает на себя очередной слой обгара.

Нет, осточертели Але тётошные пейзажи, и она отвернулась от всего пляжа к небу: на него всё-таки смотреть приятнее.

Ветер сдул с синевы облака, оставил только несколько горизонтальных кучерявых полосок, почти идеально одну под другой. И облака-шампуры – Алевтина насчитала пять шампуров – повисли правильной колонкой, словно разложенные на невидимом небесном мангале. Жаль, фотоаппарат не захватила. Лёшка готовит невозможно вкусный шашлык, и скоро она его объестся. Да ещё в горах, на природе, у костра, у-у-у! Скорей бы уже!

Вспомнился последний разговор с мужем:

− Лёш, а почему ты один собирался ехать?

− Потому что я и есть один.

− Но почему? Ты ведь мог хотя бы временно с кем-то начать встречаться. Просто для себя.

− Просто кого-то я люблю больше, чем себя.

Он всё-таки сказал это по телефону! – тихонько пискнула тогда Аля и аж подпрыгнула на кровати.

Он ждёт. Он всё это время ждал, пока я перебешусь и наконец-то пойму, кто мне нужен. Интересно, а если бы Домовёнок не подвернулась со своими разборками, и я вернулась бы к Лёше после того, как… Фу! Ужас! Небо такого не допустило бы. Спасибо небу, с облаками-шампурами! А может, дело как раз в креветочнице? Когда сознательно водворишь в чём-то необходимый порядок, Вселенная помогает и в твоей жизни расставить всё по своим местам?