Валерий Терехин - В огонь

Салон полнился слухами. В полдень заработали позабытые всеми репродукторы, оповестили о приближающемся шторме. К вечеру городские пляжи будто повымерли. Набережную перегородили тяжелогружеными вагонами, их на железнодорожную колею, тянувшуюся от порта к вокзалу, выкатил на маневровом тепловозике лихой машинист, которого ветром унесло в залив… С противоположного берега Крыма прямо на Воронцовск надвигается двухметровая приливная волна.

«Всё, путешествие закончилось, начинается рейд. И чтобы не обнулить личные счета, придется попотеть. Пасут меня серьезные ребята, не “россияне” явно. Бютовцы шлюшенковские? Нет… Державна варта? Нет… Их, кажись, упразднили… Служба национальной беспеки?.. Вряд ли. На ко́су в такую погоду не каждый старожил сунется. Тем более на дальние лиманы: не ровен час, запутаешься в камышах, оступишься и затянет в чахлак. Так… А если министерство внутренних справ?.. Эти грязи не побоятся. Но выслеживать зловредных москалей не их функция… Надо поменять рисунок боя, уйти в тень, смимикрировать. Итак, position number one, мнимая: задрипанный рок-аутист притаранил наркоту от дилеров, ссыпал старику-алкоголику и понёсся к клиенту. Position number two [25], истинная: агент-рейдер из Москвы, нашпигованный патриотическим деривативом, перевёз через госграницу Украины CD– и DVD-болванки для многократного копирования на сервере с пишущим дисководом и последующей дистрибуции по запорожской и луганской глубинке, в те места, где затруднен доступ в Internet из-за отсутствия оптоволоконных кабелей или просто витой пары… Надо вжиться в первый образ, чтобы они дышали в затылок странствующему наркоману, равнодушного ко всему, кроме ро́ка в ушах. А потом выждать момент и выскочить, не доезжая точки. Надо как-то от них оторваться. Им нужен не я, им нужна подпольная CD-типография».

Он слился воедино с сидением, включил плеер, прокрутил громкость до отказа, и задвинул сумку подальше от прохода, под самое окно.

«У них иной дискурс, – вспомнил он термин, запавший в память с литинститутской лекции, – не наш. И дресс-код не местный. Остается одно – ждать и рассчитывать на себя…

Любопытно знать, догадались ли дубы в оргкомитете прописать как следует тэги на сидюшниках. Уже жаловались русины из Ужгорода, мол, запихивают CD-диск в дисковод, а там вместо содержания какие-то тарабарские значки. Да что там тэги, они даже накатку на диск с фирменным партийным лейблом не удосужились придумать, тоже мне конспираторы…»

Пустые, ненужные мысли отвлекали от страха, холодившего сердце и баламутившего сознание. Грохоча и подпрыгивая, автобус подъехал к «жэдэ»-вокзалу. Сквозь влажные стекла едва виднелись сигнальные огни последних отчаянных маршруток, прорвавшихся с косы в город.

Выгрузив нескольких пассажиров с чемоданами, водитель, невидимый в своей отгороженной плексигласом кабинке, потребовал доплаты. Пришлось вытащить кошелек, извлечь ещё десять гривен и передать вперёд.

Автобус повернул направо, и шофер прибавил скорости. За окном метались тревожные искорки – бесконечные ряды коттеджей и дач, малоэтажная курортная застройка. Где-то над головой буйствовал шквальный ветер, выдувавший ораторию в щелях между баллонами с пропаном, укрепленными на крыше.

«Они сверху как грузило, не позволяют свалиться в крен, а мы, бедолаги, в роли наживки для залихватистых удил-волн…»

«Человек пятнадцать осталось… Но меня беспековцы или кто они… трогать не будут, пока не выйду в адрес. Им нужны “явки и пароли”, как там вещал наш национальный лидер… До конечной остановки на такой скорости по ухабам минут сорок, если перемахнём через перемычку благополучно… Хитрова́н-кормилец, небось, ещё назад почешет… Во где “Формула-1”!..»

Порывы ледяного шквалистого ветра, казалось, взрезали застеклённые рамы насквозь, и прошивали ступни умиротворяющим холодом. По обезлюдевшей бетонке, поджимаемой с двух сторон сужающимися берегами, отслуживший все сроки автобус неумолимо рвался вперёд, встряхивая колесами на ухабах.

В заоконной скользко-лиловой темноте промелькнули белые будки.

«КПП “Воронцовская коса”… Взимают дань с курортников за проезд к пляжам. Наскребут гривен и пополняют ими местный бюджет, когда нечем выплачивать пособия по безработице “экологическим бригадам”. Весь Воронцiвск чистит по весне ко́су от мусора… А куда ещё податься инженерам, фрезеровщикам и токарям-универсалам? Предприятия позакрывались, в порту краны ржавеют… Таких, как Паша, царство ему небесное, здесь целый город».

Горемычный шофер не успевал и прибавил газу.

«И понеслась!.. Сэмплировать бы эту адскую дребедень и наложить на неё классическую трёхгитарную британскую рок-группу, просто так, без вокала…»

– Сядьте поровну по обе стороны!.. – донеслось из кабины. – А то завалит сейчас!..

Раздобревшая тетка перебралась на заднее сидение и шандарахнулась задом. Кумушка на соседнем ряду запричитала.

– Ой, дывiтесь, яки погнал… Злочинец…

– Не знайде нiхто нiзащо, у чому iхня користь…

В смоляной предзакатной дали печально блеснул крохотный огонёчек.

«Господи, там же областной детский противотуберкулезный санаторий! Прямо у моря, фундамент хлюпенький, завалится всё. Бедные хлопчики…»

Автобус мчался к первому пляжу средней косы. За окном мелькнули заборы последнего санатория. Он заклеил уши наушниками, каждый миг ощущая в ногах заветную сумку, и включил плеер на полную громкость.

«Death walk behind you… [26]Как там писал знаменитый поэт про Сталинград: “Вызываю вас из бессмертья, побратимы, гвардейцы, бойцы!..” [27]C Винсентом Крейном, Паулем Хаммондом, Марком Каном вместе… Чёрт, последний вроде бы ещё здравствует и даже где-то пиликает… “Годы, алкоголь, и наркотики сделали свое дело…” Будь она не ладна, эта твоя приснопамятная “История обыкновенной американской рок-группы”… Заколебало всё!..»

Доскрежетав днищем кое-как последний участок пути, где от непогоды укрывали заборы частных отелей, грозящий развалиться на ходу, неповоротливый, «ЛАЗ» выехал на самую узкую полосу косы. Здесь с двух сторон шоссе защищали набросанные в несколько рядов базальтовые глыбы, покрытые пеной соленой слизи и увитые водорослями. Каменистая перемычка, которую укрепляли из года в год, неумолимо сужалась и была уже меньше двух десятков метров.

С мрачной, наводящей ужас регулярностью высокие волны перемахивали через буруны и, натыкаясь на нежданное двигавшееся препятствие, гнобили его сырой смрадной пеной. Упёртый водитель, переклинивая то и дело коробку передач, за мгновение до того, как получить очередную порцию ледяного шквала, удерживал машину на холостом ходу, а потом нажимал акселератор и автобус-смертник делал новый отчаянный рывок ещё на десяток метров. Уже никто не оборачивался в зеркальце заднего обзора на съёжившихся и перепуганных пассажиров, проклинавших себя за то, что сели в самодвижущийся, пропахший бензиновой гарью ржавый стальной ящик на колесах, который вёз их в никуда…