Валерий Терехин - В огонь

– Рота, подъём!.. – затверженный с армейской юности приказ сорвал пелену глухоты с ушей. – Хватит дрыхнуть, Ванёк! Ты москаль – значит солдат русской армии.

Встрепенувшись, приподнялся на скрипучей койке, откинул колючее одеяло и, протерев лопатками кирпичную кладку, уселся по-турецки. Открыв глаза, сразу зажмурился.

По заляпанной грязью оконной раме метались солнечные блики, непривычные после вчерашнего сумрака. Из распахнутой фрамуги струился ветерок. Рядом шелестели на верёвке очищенные джинсы и выстиранная рубашка. На подоконнике сушились промытые кроссовки.

– Г-г-г-д-д-е д-д-ок-ку-ку-мен-нты?..

Коренастый, жилистый, усатый мужик перетирал его бесцветными глазками, шевеля оборками бровей, и, наконец, поднёс к губам бутылку. Пахнуло сливо́вицей.

– На, отхлебни, расслабься… Твоё всё на столе лежит. А ди-ви-ди уже в работе…

«Доверять ему, не доверять, это как повезёт… И ухмылка моржовая, заёжистая…»

Пришлось промокну́ть горло фруктовой горилкой.

– Тут рядом душ, иди, помойся, потом потолкуем. И поторопись обсохнуть, к полудню выдвигаемся в город…

Скинув с себя всё, спешно стирал пропахшее по́том, тиной и илом бельё, приводил себя в порядок. Как приучился с тех давних пор, когда после марш-бросков по молдавской жаре военный билет в нагрудном кармашке хэбэ превращался в клочок липкой бумаги и, чтобы приготовиться к построению, достаточно было напялить на себя стиранное исподнее, а поверх него солдатское обмундирование, которое через несколько минут пропаривалось досуха палящими ультрафиолетовыми лучами.

«А кроссовки как новенькие. Хорошо, что на воздушной подушке, а то бы вчера не добежал… Научились ча́ны делать лучше, чем Adidas, за которыми лет двадцать пять назад народ давился почём зря в советских очередях…»

Помывшись, вытер пол и выжал тряпку в раковину. Потом подкрался к окну и окунулся в солнечный поток, источаемой небесной голубизной.

«Без утюга никак, ишь как глиссирует. А еще есть автономный электрогенератор, казённый, на солярке. Им здесь на двухкамерный рефлектор хватает и на жизнь. Зато простые смертные на Камарова маются: с элетроэнергией облом. Ко́су обслуживает слабенькая подстанция, пробки сикось-накось, по вечерам вырубаются. Видать, и сейчас обесточили до самого города. Это ж сколько моло́чки и мяса в холодильниках стухнет!.. Опять отдыхающие заскандалят, начнут требовать возврата уплаченных вперёд денег, уезжать восвояси на перекладных. Хозяева частных гостиниц снова перекроют въезд на ко́су у базы “Дельфин”, как прошлым летом. А потом свара с милицiантами, и побоище с разгоном… И в порту морозильные камеры с пиленгасом на экспорт уже потекли. Рефрежираторные перевозки в России отменены, довезут и так до Таганрога, а оттуда в Москву, обработают, чтоб запаха не было и через восемнадцать суток швырнут якобы свежую нарезку на прилавок… А, сейчас везде так… Как вверху, так и внизу. Ишь, как жарит!..»

Бросив бельё на дымящийся подоконник, сдвинул поперёк дежурки табуреты, уложил толстую доску, расстелил на неё одеяло, прогладил джинсы и рубашку, потом стремительно высохшее исподнее, побрился и через полчаса был готов к очередной вводной беседе.

«Снова придётся слушать ценные указания… Я родился под знаком Рыбы. Самый захламленный знак зодиака, мы всегда молчим, или плывем по течению к кому-нибудь в се́ти, или против течения, нерестимся и исчезаем. Я – рыба глубокого заплыва. Выплыву и на этот раз. Пусть ерепенится, на то он и морж – льдина с корж. Выслушаю инструкцию очередного начальника, и всё сделаю по-своему…»

Лёгкий на помине, зашёл техник-смотритель, без единого слова смерил его, принарядившегося, тревожными глазами. Затем приторно расплылся, похлопал по плечу, поманил в столовую и заворковал.

– Угощение скромное, Ванёк, не обессудь… Как гласит украинская пословица, “не всяка хмара з громом, а хоч з громом, то, може, не гряне, а хоч i гряне, то не по нас, а як по нас, то може, тiльки опалить, а не вб’є”. Вот, ещё со школы помню…

«Волнуешься. И настроение у тебя скверное, меня не обманешь. Видать, наслышан про Пашу Цеверимова, вот и дёргаешься, поскорее бы меня выпроводить. Вроде выпивши…»

Узрев на белоснежной скатерти вареники с трепангами, обжаренными в луке и перце напополам с баклажанами, он уже ни о чём не думал и ничего не слышал. Избоченившись на стуле, уплетал за обе щёки честно заслуженное угощение, поддакивал. Техник-смотритель подливал себе сливовицы, пустомелил ни о чём.

– …И на врубовой машине, “пока грiм гряне”, бо “як гряне, то вже не втечеш”»… За здоровье!.. Любая врубовка работает в прямой, не искривленной лаве… И я человек прямой и тебе повторю: хай живе наш рiдний батько Сталiн… Прозит!..

Моржеватый мужик впаривал анекдоты, вворачивал скороговоркой шахтёрские прибаутки, и ни с того ни с сего потянулся к стене, где болтался на честном слове засиженный болотными мухами репродуктор. Хозяин с усилием крутанул заскорузлый верньер.

Внезапно зазвучало проводное городское радио. Взбудораженный диктор, изъясняясь на обёрнутом суржиком и мовой ломаном русском, эмоционально излагал ночную хронику.

– …А где ж сховались коррумпированные депутаты во ронцiвского горсовета, где тусовался ихъ хвалёный керiвнik-москаль, бизнеса гений?.. Да они не просыхали от кремлёвской водки в своем бункере с колоннами!.. И тiлькi руководство порта решило не сдаваться и защитить громадян от стихии. Ещё не перевелись мачо в Запорiжжа!.. На центральную набережную пригнали тринадцать груженых углём вагонов. И самостiйные залiзнiчные рельсы выдержали напор атлантического вала. Теперь боязливым россиянам нечего бояться учений атлантического военного блока!.. Ни один натовский корабль не удержался бы на рейде в такую погоду!.. Ветер гнал с моря двухметровый вал со скоростью двадцать четыре метра в секунду!.. Жители доходных домов и коммерсанты наперебой жалуются, вот, дескать, не отгородили их элитное жильё от волн, спугнули богатых постояльцев. А что, может, это к лучшему? Чего их жалеть, с их перевёрнутыми “Лексусами”, выбитыми стёклами, пускай рихтуют, деньги распыляют, рабочие места создают…

Ещё немного официальной хроники. В городском штабе по ликвидации последствий урагана нам сообщили, что затоплено сорок восемь зданий, повалены десятки деревьев на всем протяжении шоссе, ведущего к государственному заказнику “Оголовок Вронцiвской ко́сы”… Жертвами стихии в самом центре возле фонтана стали двое молодых людей с ровенщины. Они пытались укрыться в музыкальном кафе, но ребят выпроводили на вулiцу как раз в тот момент, когда смерч ворвался в старый город. Ветер смял бигборд с электрощитовой рекламой, сорвал провода и юноши похватались за оголённые концы. Удары высокого напряжения оказались смертельными для обоих… По некоторым сведениям, список жертв пополняется… Слушайте следующий выпуск новостей!..