Валерий Терехин - В огонь

«Вот так искупался … Прощальный марш-бросок по Воронцовской косе. Зато теперь домой. Или нет?.. Чего зыркаешь, усатый морж. Знаю, сейчас подкинешь дембельскую работу… Давай, не тяни, мне всё равно деваться некуда».

Прихлебывая чай из простенькой фарфоровой чашки с отбитой ручкой, он хрумкал печенье и завистливо косился в распахнутое окно. На сотню метров вперёд расстилалась буйная осока, с качавшихся у ограды стеблей свешивались посверкивающие бусинки росы, а вдалеке, из-за кривых переломанных олив, искрила упокоенная морская гладь, куда уже поплелись с утра завзятые рыбаки – профессиональные безработные.

Развалившийся напротив техник-смотритель насупился, жевал его клыкастыми зрачками. Наконец хозяин маяка изрёк:

– Щас рванём на автовокзал.

– З-зачем? – раздражение, давно переполнявшее душу, выплеснулось неожиданно: смертельная усталость давила на плечи и мутила разум.

– Зач-чем?! – передразнил здоровенный дядька, и хитро сощурился. – Затем, что засветился ты не в меру, и едва не провалил адрес… Гнались ведь за тобой, Ванёк?!..

Пришлось утвердительно кивнуть.

– А я не удивлён. Тут у нас серьёзные деньги прокручивают, рубят всех под чистую. Слыхал, небось, во время Крымской войны при Николашке Первом город бомбардировали англичане?.. Повадились и теперь в залив заходить, в порту швартуются. В Гелическе порт обанкротили, бездельников этих перевели к нам на баланс. Воронцовский торговый порт зарплату им перечисляет… Оборудование распродали, а документацию на доки и пирс помаранчевые сдали через посредников америкосам, прямо в Кiев, в посольство ихнее, самому послу Тейлору… Сволочи!.. Теперь причалы в Гелическе будут реконструировать под стандарты захода судов НАТО. И мосты через Днепр в областном центре запроектированы намного шире, чем в официальном меморандуме. Ширина полос такая, что четыре колёсных разъедутся, а если надо, дорожное покрытие выдержит и гусеничные танки… И пандусы с прибамбасами… В общем, всё против нас! И Беспека прессует…

Техник-смотритель хмыкнул, выложил на стол знакомый MP-3-плеер, повертел его в ладонях, блеснув вмятиной на корпусе.

«Ах, вот кто забрал… А теперь всучит мне вместо эсвэу, под рельсы закапывать, пускать под откос поезда с “Абрамсами”».

Щёлкнув сенсорной клавишей, хозяин маяка раскрыл дисковод, осторожно приподнял диск с модным лейблом и показал краешек замаскированного флэш-накопителя, искусно вмонтированного внутрь.

– Держи… Хоть и раздолбанный, но сгодится… Новенький, последняя модель на целый терабайт, тыщу гиго́в вмещает. Передашь вашему главному в Москве… Здесь проектная документация на гелический порт и на мосты… Копия, конечно. Посол американский застрял в сауне с официантками, а в отеле этом у нас ключи от всех номеров, вот горничная и содрала, молодчина дiвчiна… В общем, так. Через полчаса дуем на автовокзал. Пересядешь там на автобус в Гуляй-Моль, встретишься с нужным человечком…

Потом загрёб с полки мелочь и высыпал из пятерни на стол.

– Гривен пятьдесят наберётся, на междугородний… В Канаде чеканили, незалежные…

«Хорошо, хоть кошелек не тронул, там еще столько же… А надо наскрести денег на обратный билет. И отсюда упорхнуть вовремя… Проклятье, где же я карбованцами разживусь?»

К полудню заливистое августовское солнце выжгло остатки сырости. Видавший виды советский «джип» стремительно разогревался, трясся, словно чайник на колёсах, вознамерившийся вскипятить водителя и пассажира.

– Командирская… Машина битая, днище приварено не в стык, тормоза пора на прокачку… Досталась от свояка, он тут в авиационном полку инженерную службу возглавлял, механиками распоряжался. Полк расформировали… слышь?.. Не разговорчивый ты, москвич… Ладно, не бери в голову.

Техник-смотритель крутил баранку, изобретательно объезжая выросшие за ночь лужи и рытвины, ловко рулил и притоптывал ногой, давя по очереди на сцепление и тормоз. “УАЗик” с урчаньем продавливал шинами сочащиеся зеленью поваленные молодые стволы, и катил дальше.

– Тут на днях аэропорт обанкротили. В прошлом году «Боинг» еще летал в Питер, а потом отменили рейс, мол, маршрут, недоходный. Хороший авиаотряд развалили, суки… Приятель там был, из Монголии к нам перевели ещё давно, с женой потом развелся, зашибал, а теперь повесился. Из барака выселяли, вот и довели…

«О, господи. Здесь же все друг друга знают… Может, именно ты Пашу Цеверимова сдал и меня везёшь на заклание в Беспеку…»

И сердце дрогнуло от незаживающей тревоги.

Болтаясь на ухабах, «УАЗик» кое-как катился: они петляли вокруг жилой застройки, проглаживали колёсами полегшую осоку и, наконец, окольным путём вывернули на знакомые бетонные плиты, растянувшиеся на два десятка километров к городу – улицу Камарова.

Усыпленный ветками путь перегородил ствол рассеченной напополам липы. Раскидистая крона обволакивала обильной листвой покосившуюся ограду; по разные стороны шоссе слепили друг друга стеклами несколько микроавтобусов, в которых маялись от жары первые пассажиры. Шофера высовывались из кабин, громко обсуждали бурную ночь и нехотя переругивались.

Неуловимым движением крутанув захватанный обод, техник-смотритель вырулил прямо на камыши. «УАЗик» съехал с обочины… но, вопреки тягостному ожиданию, не провалился в вязкую глину. Объехав скопище буксовавших машин и рассерженных людей, клявших на чём свет нерасторопные коммунальные службы, «УАЗик» обогнул с тылу полузаросший травой серо-мраморный постамент, обложенный якорями – памятник морякам местного пароходства, погибшим во время далекой войны – и выехал на шоссе, совершенно пустое впереди. Теперь дорога была свободна.

«Для нас ещё Великая Отечественная… А для них, “поколения хиндиго”, со смартфонами и айподами, не вылезающих из соцсетей, выкладывающих снятые на веб-камеры ролики в Youtube, собирающих флэш-мобы в контакте, часами болтающих по скайпу?.. Сиди и не рыпайся, ты всё равно позавчерашний… – Он невольно загляделся на умелого водилу, и нелепая мысль рассмешила. – Уж не родня ли с тем отчаянным полуночным шофером “ЛАЗа”?..»

Хозяин маяка самодовольно ухмылялся.

– Я здесь по ночам на уток охочусь, изрулил лиманы вдоль и поперёк. Знаю все твердые места и непроходимые тоже… – и рванул регулятор громкости на панели, в которую был встроен японский радиоприемник с тюнером. – Послушаем ещё, что там впаривают народу по “Воронцовской волне”…

«Ага, местные городские радиостанции работают в FM-диапазоне, это смодулированный советский УКВ-диапазон. Как там, в 87-м на рок-фестивале в Подольске одна из групп, не “Облачный край”, другая, вроде из Магадана, бесновалась: “Мы в диапазоне УКаВэ!!!.. Вы в диапазоне КаГэБэ!!!..”».