Фортуна Геза - ВоинГангер. Славный путь

Алые тона приглушённого плафонами света, позади пассажирок, отражались в створках дверей и обрамляли размытые женские силуэты. Стрелка циферблата сонно подползала к «4».

«Любовница, которую он наконец завёл, – лучше тебя в любом отношении. Даже не зная её, уверенна в том – на все сто процентов. Явись она ко мне с прошением оформить их брак – даю Слово! – я бы придумала способ. И ткнула бы свидетельство в твою мышиную рожу. Надеюсь, девка не лишена мозгов и понимает, что рыжее ничтожество ни за что просто так не отцепится. Залететь от него и родить – самое умное, что следует сделать. Тогда чаши весов перевесят в её сторону. Хотя не удивлюсь, если тварь попытается найти компромисс и согласиться выплачивать огромные алименты, в обмен на Слово – оставить Беласко в покое. Не-е-ет! Скорее падла начнёт его шантажировать своей смертью, манипулируя чувствами к сыну. Память о собственном горе не оставит Беласко Выбора. От кровососки он не уйдёт. И до конца своих дней не позволит себе никогда никого полюбить!..»

Алый свет усиливал цвет вишнёвых панелей и накалял пространство душной атмосферой, сравниться с которой могло только Инферно.

«Итак. Эта растоптанная докторша, от которой скоро может зависеть моё здоровье, а то и жизнь, продолжает корчить из себя что-то твёрдое. Качество рено-ауры и возможность использовать медицинское Мастерство напрямую зависят от состояния врача. Позорище, что она устроила на КПП – жалкая толика истинного масштаба. Тварь на грани нервного срыва; хватит искры, чтобы вся её напускная стойкость полетела к чертям. Что же Выбрать? Удовлетворить своё эго и уязвить дуру, рискуя оказаться без помощи? Или не лить масло в огонь и оставить шанс настроиться ей на работу?..»

Шакко Кара уже пристально наблюдала за стрелкой, чьё положение в бесконечном промежутке между «5» и «6» указывало – двери наконец-то откроются. Но прежде чем кабина остановилась, доктор не выдержала и повернула голову. Секретарь смотрела на неё и загадочно улыбалась.

«Я обязательно выясню, что это за чума , которую он врачует », – подумала Виолетта, и улыбка растянулась сильнее.

Двери открылись. Но прежде чем Кара успела дёрнуться, к ней обратились:

– Как дела, доктор? – любезно спросила Виолетта.

С неприкрытым удовольствием она наблюдала, как на микро короткий миг исказилось у твари лицо, а глаза передёрнуло тиком. Но этого вполне оказалось достаточно.

Жесть

Астра Инса первой вышла из лифта и, цокая каблуками, направилась в сторону одного из трёх коридоров.

– Стой, – раздался позади голос Советника.

Виолетта остановилась. Лента воспоминаний за этот вечер прокрутилась в голове моментально. Удовлетворённое выражение лица резко изменилось: красивые черты огрубели, в глазах загорелась ярость; от внезапного напряжения даже ранка на губе начала кровоточить. Секретарь обернулась.

Уго Бланка, прислонившись спиной к стене, скрестив руки и ноги, стоял справа от лифта. Он не выказал никаких эмоций, поймав на себе гневный взгляд, и спокойно повернул голову, когда из кабины вышла и доктор. Шакко Кара настороженно на него посмотрела. Советник сдвинул брови и сказал:

– Ты…

Виолетта помешала закончить. В два стремительных шага она подлетела к Бланке и, тряся пальцем у его носа, затараторила:

– Так и знай, Уго! Я подниму вопрос о твоём сыночке. Статус «Старосты» больше не будет греть ему мозг. Я собью тиранскую спесь с вашей семейки, и вложу в это дело всю Душу! Глава Академии найдёт во мне навсегда врага, если не примет во внимания доводы и не снимет твоего сына с поста, раздувающего его Эго до вселенских масштабов! – Она почти тыкала пальцем в лицо Советника. – Найду также время на разговор с Оливией. Предложу твоей жене погулять вместе с дочкой в приютских окрестностях, насладиться видами и познакомиться с тамошними ребятишками. Уверенна, такой эпизод надолго запомнится малышке Еве. Никогда не забуду, на что ты подписал сегодня меня. Не прощу! И при первом случае обязательно припомню об этом. Даю Слово! – забрызгав слюной Советника, Виолетта на том успокоилась, развернулась и зацокала прочь.

Уго обтёр лицо и обратился к доктору:

– АрКонг обожгла ногу. Тебя позвали поэтому. Готова работать? Мне доложили – ты кричала внизу. – Шакко Кара недоверчиво нахмурилась. Бланка сдвинул брови. – Жди, когда позовут, – сухо сказал он, отслонился от стены и пошёл в коридор, в котором слышалось быстро удаляющееся цоканье.

Уго окликнул Виолетту, но та лишь ускорила шаг. Она сбавила темп, уже подходя к кабинету АрКонга. Пустой стол у стены привлёк внимание. На красной скатерти одиноко стоял букет.

«Фуршетный стол? – удивилась Виолетта. – Точно он. Скатерть сама заказывала. И чёртов букет. Почему это здесь?..»

Голос Уго из глубины коридора её отвлёк. Секретарь не стала медлить и постучала в дверь.

– Госпожа Фрида, разрешите войти? – обратилась она и вдруг побледнела. – О, нет… Не может быть… – Аметистовые глаза остекленели от ужаса.

– Входи, моя дорогая, – послышался за дверью прокуренный голос.

Плёнка памяти пролистала кадры кошмарного завтрака, что Секретарь думала – станет её последним. Постучав, она лишила себя Выбора, и теперь могла только войти.

Уго подоспел, когда дверь уже закрывалась. Он остался снаружи.

Первое, что сделала Секретарь, оказавшись внутри, – зажмурилась. Но успела заметить, что Аврора сидит ко входу спиной, за сервировочной тележкой, приставленной к рабочему столу. Чавканье, что услышала Инса, открыв дверь, стихло, как только она зашла. Однако тишина продлилась недолго. Смачные звуки вновь встряхнули воспоминания.

«Глотка, забитая несочетаемым! Сладкое толкает с солёным! Жует лимоны, запивает их молоком! Рыбу пихает с мороженным! Заливает майонезом десерт! О-о-о, это полный кошмар!..» – Секретарь прикрыла ладонью рот.

– Моя дорогая, всё ли у тебя хорошо? – спросила АрКонг. Звук движения инвалидного кресла подсказал – оно разворачивалось. – Мах Авест с трудом тебя отыскал. Мы начали уже волноваться.

Виолетта, подавив тошноту, пробубнила:

– Всё хорошо. Гангера там нет, Госпо… – Закончить мысль помешало что-то жидкое, что прежде смачно затягивалось, громко глоталось и вдруг притихло.

«Нет, вот это что?.. Как и утром, всё течёт, прилипает ко рту, подбородку? Капает обратно в тарелку вместе с уже пережёванным? – Яркие кадры вспыхнули в сочных красках. – Обмасленные руки! ложки! нож! А крошки в стакане! Какие там крошки – размокшие в хлопья, плавающие куски всего подряд! Поласкает рот и глотает это!» – Виолетту передёрнуло судорогой; гладкая, без единого волоска кожа покрылась мурашками.

– Уже знаем.