Катерина Яковлева - Лихолов

Девушка откровенно наслаждалась произведенным на гостей эффектом. Она аккуратно поднесла горящие травинки к горстке хвороста. Занялся костерок. Воздух сбросил зной, а волосы Златовласки снова стали просто золотыми. Теперь немного освещенная пещера давила тишиной. Никто не решался произнести ни слова, все лишь озадаченно смотрели на огонь и совершенно невредимые ладони принцессы. Только Велимудр имел дерзость громко вздохнуть. А девушка же, смакуя всеобщую растерянность, гордо сказала:

– Итак, брат мой, я не просила спасать меня.

– Но, сестра моя, – пересилил оцепенение Ратибор, в то время как Яговин, Лихолов и Елисей отвернулись, стараясь не стать лишними в этом разговоре. – Объясни же мне, кто ты теперь? Как ты такой стала? И что намерена делать со своим новыми… возможностями?

Златовласка вдохнула, довольно надувая грудь:

– Я расскажу вам. Но только если ты, Ратибор, пообещаешь упомянутым моим слугам ничего дурного не делать и за содеянное не наказывать. Ибо я сама на себя беру все случившееся.

Где-то на улице неожиданно громыхнула молния. Погода была грозной. И такое же выражение приняло лицо Ратибора.

– Хорошо, коли в том твое условие. Упомянутых твоих сопричастников лично я не трону.

Принцесса удовлетворенно кивнула и тихим вкрадчивым голосам отвечала:

– Знаешь ты не хуже меня, возлюбленный мой брат, Ратибор, что времена настают тяжелые. День за днем все больше черни проникает в наши края. Лезет нечисть на Восток втихую, подло, разрешения не спрашивает. Ни силой не берет нас, ни войну не объявляет. Заползает, как змея под одеяло. И видела я, что прославленный крепкий дух Северо-Восточного народа, доблесть, которая выдержала столько кровопролитных битв, нынче слабнет на глазах. Мы, восточинцы, к такому не привыкли. Сильны мы в честном открытом бою, все вместе, единым мечом, единым кулаком, единым щитом. Оттого-то враг и решил нас потихоньку перебрать по косточке. Я с детства пою в храме благочестия, вижу там простых людей. Таких разных, настоящих – это наш народ… Стою молюсь, а сама иногда поглядываю на людей, в лица им, в глаза смотрю. И с недавних пор стала я видеть в них страх. Сомнения. Слабость. Я знала, что народу моему сегодня нужна помощь. Восток нынче болен и немощен. Глядела я и на отца короля. Тот постарел, иссох. На него надежды нет, и сам ты это знаешь, Ратибор! Даже простой люд уже о том догадывается. Остатки силы теплятся лишь в тебе, брат мой, и твоем преданном войске… Этого ничтожно мало… Я – дочь короля. Я – — милость Матери Судьбы. Мое предназначение от рождения – беречь Восток. Я не могла спокойно смотреть на все это. Понимала, что должна сделать что-то для Северного Леса, для своего народа. А потому…, – она запнулась, – потому я… Я нашла союзника, который смог сделать из меня, хрупкой бесполезной девчонки, силу. Ведунья Майа и ее друзья – они… Они предложили воспользоваться какой-то древней магией. Такой, какую и ведуны наши не знают. Сказали, что великие жертвы несут великие награды. И если я рискну… То может выйти из меня настоящая защитница для Востока. Я недолго думала. Приехала в назначенное место. На том обряде и обратили меня. Риск оправдал себя, жертва принесла плоды. Смотри на меня, брат! Теперь я – силища! Теперь я помогу Северному Лесу. Грядет война, мы все это чувствуем. Алый меч и реки крови узрели ведуны в моей судьбе… То и есть предстоящая битва. Но Восток нынче не в силах выиграть войну: руками сомневающегося народа, небольшой армии, без союза с Раздолом…. Мы падем в первой же битве! Но теперь, со мной, с драконом, у нас будет надежда отстоять Северный Лес! Я сама пожелала стать огнедышащим змеем. Я сама попросила об этом ведунью. Я сама приехала на обряд и подожгла себя, рискуя сгореть заживо в случае неудачи! Потому что я хочу дать Востоку надежду! Вы все, ты, Велимудр, твои верные воины – вы маленькие искры в сгущающемся мраке. Я же разожгла из себя огромный костер, который поможет отогнать от нас злобного врага. Ратибор, – Златовласка вдруг наклонилась и схватила ошарашенного брата за руки, – я теперь твоя армия. Я – твоя горящая стрела! Не надо спасать меня. Брат мой, это я! Я спасу тебя!

Но Ратибор не ответил. Он любил сестру, он хотел защитить ее от всех бед мира. И никогда и помыслить не мог, чтобы та стала воином, оружием смерти… Очередная молния шарахнула где-то на улице. Но ни брат, ни сестра не заметили грома. Они молча смотрели друг в другу в глаза. Златовласка глядела радостно и гордо. Ратибор же весь побледнел и пытался осмыслить услышанное. Остальные мужи, невольно оказавшиеся свидетелями этого разговора, сидели с такими же бледными лицами, не выражавшими ничего. Будто сама жизнь сейчас оставила их, взяла передышку на раздумья. Только тени от костерка плясали по сталактитам пещеры, хоть как-то отмечая ход застывшего времени. Дождь барабанил по камням на улице, ветер все также выл свою могильную песню. И никто сейчас уже не вспомнит, сколько длилось это гробовое молчание. Лихолов дивился, что кто-то может так рассуждать, ставить благо других людей выше собственной жизни. Неужели молодая, избалованная принцесса просто так променяла сытую безопасную жизнь во дворце на воинскую участь? Какова должна быть чистота этой души? Странник всматривался в принцессу. Он видел перед собой молодую, очень красивую девушку с такой мощью и обжигающей правдой во взгляде, какой не встречал Охотник еще никогда и ни у кого. Вдруг снова громыхнула молния, жаля Лихолова своим острием точно в бронированное сердце. Или ему только показалось?

– Вот и разгадка, – пробормотал, наконец, Велимудр. – Златовласка принесла себя в жертву. Если отнять, а потом добавить, то в итоге и не убудет, и не прибудет.

Все обернулись на старца, но смысл его слов понял не каждый.

– Доченька, – ласково обратился ведун к принцессе. – Матушка Судьба создала женщин для рождения жизни. А для гибели оной – мужчин. Девичья роль и почтеннее, и радостнее. Как грустно мне, что вместо бальзама живительного ты стала карающим пламенем!

– Я из воинского рода Изяславовичей! – возразила Златовласка. – Хоть я и дева, но в жилах моих кровь защитника!

– А, кроме того, – продолжил ведун, будто не заметив слов принцессы. – Ты очень рисковала. Во-первых, если бы тому колдуну не хватило силы, ты могла бы просто погибнуть… – Златовласка понимающе закивала, опуская взор. – Во-вторых, в случае успеха драконья суть могла бы полностью поглотить тебя, и ты стала бы просто неуправляемым монстром и ужасным бедствием.

– В тяжелые времена любой риск оправдан, старче, – парировала принцесса.

– Не своими словами ты отвечаешь, – прищурился Велимудр. – Чую нутром, что вторишь ты за кем-то… Но я не закончил… В-третьих, скажи-ка, раз ты утверждаешь, что все так удачно и помощь тебе не нужна, и ты – оружие света, то отчего тогда столько урона? Зачем ты в своем драконьем облике устроила в Рассветнике пожар? Зачем, охотясь, поубивала уже десятки невинных людей в ближайших деревнях? Люди, которых ты собралась защищать, в ужасе! Некоторые думают переселиться подальше, другие видят в твоем появлении дурной знак! Ты навела страх, большую смуту посеяла на Востоке. А главное, убила невинных. В чем же здесь будет твое объяснение?