Катерина Яковлева - Лихолов

– Я согласна! – резко и без особых раздумий выпалила горячая принцесса. – Я хочу подарить Востоку надежду. Но пусть кто-то сначала подарит надежду мне…

– Да, пожалуй, дело того стоит, – заявил Ратибор, разные мысли крутились сейчас в голове принца, такие соображения, какие не всем положено бы знать. Свои дела были у Ратибора в Серебристых Горах, давно хотел он наведаться в те места и все ждал возможности. А тут сама Судьба настойчиво туда ведет. А потом принц обернулся. – Лихолов, ты обещал мне помочь в спасении принцессы за хорошую оплату. Нам предстоит пройти путь через недружелюбные земли, населенные двуличными людьми, черными жрецами и опасными тварями. Ты – опытный странник и по части нежити большой умелец. Так поможешь ли проводить берегиню Востока до самых Серебристых Гор?

Златовласка вздрогнула от имени «Лихолов» и вгляделась в Странника как-то по-новому, будто только что впервые заметила его.

– Коль оплатишь достойно, мой меч с тобой, – спокойно произнес Лихолов, прикидывая, что сия история становиться не только прибыльнее, но и все сильнее завораживает его.

– И мой лук тоже с вами! – радостно крикнул Елисей, который сейчас вообще испытывал буйство эмоций. Он впервые за долгое время, наконец, увидел, что кто-то борется за Северный Лес, что надежда жива.

– Я всегда был верен тебе, мой принц, – поклонился Яговин, чувства которого прочесть было невозможно, ибо все выражение его морщинистого лица занимала только одна большая преданность. – Не отступлюсь и сейчас.

Разрозненные искры теперь будто объединились в единый пылающий факел.

– Добро! – завершил Ратибор. – Значит, завтра на рассвете выдвигаемся в густолесье, а потом отправляемся в сторону Серебристых Гор. Через прибрежные страны Колючего моря и Междуречья. И да прибудет с нами свет Матушки Судьбы!

Под жаром костра даже каменные сердца оживут.

«Когда-то мир пел песни. Восток пел о смысле, юг – о свободе, центр – о мудрости предков. В песнях из века в век жила память народная. Под эти распевы текла сила от пращуров к потомкам. Надежда и свет передавались из уст в уста. Так было почти везде. Кроме запада.

Там чья-то уродливая рука каждый вечер вспарывает брюхо горизонту и утаскивает солнце во мрак. Там не поют. Там не хранят воспоминаний. Потому как без песен не сберечь память. А где нет корней, там и лучу света не за что зацепиться. И мало западу было собственного безмолвия – возжелали они весь мир склонить к своей вере. Всех обречь на тьму и тишину.

Но на каждое лихо есть свой меч! Даже одна искра может послужить добру и разжечь пламя огромного костра.

Так гори! Коль есть в тебе хоть капля надежды – гори как искорка в ночи. А коли и нет уже надежды – все равно гори! Ибо миру нужен свет. И даже капля того света ярче целой бездны тьмы.

Если хоть один смелый человек однажды станет искрой, то зажжет сердца и других. Разгорится неудержимо единый костер доблести людской. Так воспламенится весь мир. И тьма отступит».

Из летописи Светобора – ученика Велимудра.

Дружинники пели песни. Лилась по лесной чаще песня добрая, да под звон дорожных колокольчиков. Довольно быстро Лихолов устал от этого постоянного мурлыкания и перезвона. И утро восточинцы так встречали, и за обед благодарили высшие силы, и вечер так у костра заканчивали, да и просто в дороге могли затянуть свое.

Начало странствия было невыносимо скучным, и даже не предвиделось тогда путникам, какие сложные испытания ждут их за пределами Северного Леса. Знали бы – набирались бы сил, наслаждались бы покоем. Но Судьба интриганка никогда не играет в открытую.

Осень раскинула путникам навстречу свои мокрые холодные объятия. Дождь лил, не переставая. Так неудержимо, словно решил обрушить всю воду, что имелась в Зеленой Тверди, на голову отряду Ратибора. Дождинки скользкими змеями заползали за шиворот, старались добраться до самого сердца. Но напрасно — души смелые и преданные дурной погодою не сломить. Тем более, что боевой дух солдат странным образом воспрял от того, что сама берегиня востока, принцесса Златовласка, скакала меж них. Присутствие почитаемой принцессы вызывало у дружинников трепет и смелость одновременно.

Быстро обнаружились преимущества соседства с оборотнем дракона. Во-первых, вблизи нее никогда не было холодно. Она неведомым образом впитывала в себя все остатки тепла из окружающей природы. Путники ощущали себя словно рядом с грудой незатухающих углей. Во-вторых, всякая разная мелкая дурная шушера, вроде бродячего морока, даже не смела приближаться к драконихе. И от того вся дружина пребывала в относительной безопасности.

Но обнаружились и сложности. Дракон хотел есть. Очень много есть. Не меньше овцы или оленя в день. Никакие походные припасы не могли обеспечить такую кормежку. А потому каждое утро Велимудр укрывал отряд защитным заклинанием, а дракон улетал на охоту. В ландшафте Северного Леса ширококрылому змею не представлялось возможности охотиться нигде, кроме селений с пастбищами скота. И осознание то, что Златовласка по-прежнему продолжала громить собственные земли, поджигая в азарте охоты не только добычу, но и неповинных крестьян, очень удручало всех. Но путники жили сейчас надеждой поскорее покинуть родной лес и добраться до земли лучезаров, где был шанс получить помощь.

У Лихолова появилась возможность спокойно приглядеться к принцессе, которую он поручился сопроводить в сохранности до Серебристых Гор. В силу своего жизненного опыта, Странник отказывался легко поверить в чистосердечность северной правительницы. Он с азартом вглядывался вслед Златовласке, ожидая найти оттенки пороков, недостатки или хотя бы капризы. Королевские дочки обычно развращены богатством, влиятельностью, вседозволенностью. Так как же эта особа может быть такой вот чистенькой, как ее все считают? Коль оно так, может и солнце встает на Западе иногда? Выискивал с охотничьей пристальностью Лихолов, где же ее чернушечка? Где оборотная сторонка? Где у сего наливного яблочка помятый бочок? Ибо не бывает людей одновременно и чистеньких, и умных, и богатых, и красивых – чтобы все в одном. Не такова была картина мира в голове Странника, обошедшего весь свет. Уж он-то на людей насмотрелся.

Но натыкался Лихолов только на благопристойную оболочку. Принцесса не хныкала и не жаловалась на неудобства в пути. Она смотрела не свысока на своих кметей, а даже наоборот, с какой-то сестринской теплотой. И самое зрелищное было в том, что девица не привыкла долго странствовать верхом. Уже к вечеру первого дня у нее ужасно болели ноги и спина. Дерзкая по натуре, Златовласка еще с детства частенько удирала из дворца покататься верхом по вольному лесу, так что наездница из нее была отличная. Да вот только она привыкла ездить в свое удовольствие, недолго, делая остановки. А тут – едь себе и едь весь день. Не так оно просто, как кажется. Поначалу кметям приходилось даже помогать принцессе слезать с лошади на привалы – ибо ноги ее так затекали, что и двигаться было больно. На ляжках образовывались мозоли, ведь девичья одежда совсем неудобна для странствий. Так что каждый вечер Велимудр натирал принцессе ноги какой-то вонючей мазью. Но к вечеру того же дня на белой коже снова появлялись кровавые подтеки. Златовласка мучалась. Да только странно… Не хныкала с того и не жаловалась. Терпела молча.