Наталья Черкасова - Охотник на мифических существ. Клеймо Исаафа

– Ты в порядке? – спокойно спрашивает он, – Я не заметил тебя.

У него взъерошенные волосы, которые вряд ли когда-либо видели расческу. Боюсь, что он совсем не знаком подобным предметом. Но на таких, как он, это смотрится почему-то естественно. Рукава ветровки сильно подкатаны, настолько, что я разглядел татуировки на правом запястье, три опоясывающих браслета, а с внутренней стороны эмблема. Рассмотреть в точности не удалось, ведь неловко таращиться на незнакомца на улице, пусть даже, он только что сбил тебя с ног.

Ему в ответ я промямлил что-то несуразное, наверное, хотел извиниться за что-то. Не знаю, понял ли он меня, но снова улыбнулся без хитринки, добавив короткое «Хорошо», погладив щенка по носу, и заспешил вниз по улице, запрыгнув в старенького тюнингованного японца чайзера, цвета выжженного золота. Черт, у этого парня, даже машина крутая!

Отряхиваю от пыли потертые джинсы, что висят балахоном на худых ногах. Поправляю старый рюкзак, купленный в восьмом классе, продолжая путь. Ну и парень! Откуда он только взялся!

Из ворот парка слышатся голоса. Внутреннее чутье подсказывает, что нужно двигаться быстрее.

– Эй, парень?! – окликает позади, грубый мужской голос, но я не поворачиваюсь, крепче сжимая руками лямки рюкзака.

– Эй, слышишь?! Тебе говорю! Стой! – зазвучал вновь голос, уже ближе, с характерной отдышкой, что означает одно – за мной бегут.

Поворачиваюсь, не зная, что ответить. Трое парней, значительно старше меня, в момент оказываются рядом.

– Глухой?! Тебе кричал! – с запалом произносит длинноволосый и бородатый. Двое других останавливаются в нескольких метрах от меня. Улавливаю запах спиртного и дешевого табака.

Ладони холодеют, пульс учащается. Что им нужно?

Бородатый бесцеремонно придвигается ближе:

– Ты видел здесь огрызка в синей ветровке?!

– Кого? – не понимаю я.

– Парня, в синей ветровке и огромных коричневых ботинках?! – наседает бородатый.

Замявшись, застываю на месте, крепче вжимаясь в рюкзак.

– Да что ты с ним возишься, он сейчас заплачет, – добавляет ироническим голосом его друг, маленького роста, в широкой толстовке, явно не по размеру.

– Видел или нет?! – рявкает первый.

Если бы сзади была стена, я бы вжался в нее. Ее отсутствие огорчает, и я вновь что-то бурчу, покачиваясь назад, а затем крепко зажмурив глаза.

– Ну, его! Какой-то он мутный, – пошли искать дальше. Чувствую не слабый толчок в плечо.

Когда открываю глаза, вижу, что они уходят. Тот, что выше, запальчиво рассказывает друзьям о какой-то «шавке», что им не удалось «прихлопнуть». Стою, не двигаясь с места около десяти минут, и, лишь, когда шок от случившегося проходит, собираюсь и продолжаю путь, проклиная паренька со щенком за пазухой.

Лишь зайдя в кабинет истории, и умостившись за привычный стол позади всех около окна, вновь ощущаю себя в безопасности. Что было бы со мной, если бы те трое затеяли драку? Драку – это конечно громко сказано, скорее, это стало бы похоже на избиение. К счастью, их интересовал не я, и все обошлось.

Одноклассники стянулись в аудиторию, а я все размышлял о произошедших событиях. Меня никто не трогал и не обращался, что особенно радовало сегодня. Я даже не заметил, как вошел учитель, прогудел сигнал о начале занятия и он объявил тему сегодняшнего опроса.

– Что с нашим чудиком? – слышится справа смешок от местного задаваки и председателя школьного совета, Саши.

– Не знаю, кажется, он окончательно сошел с ума, – отвечает его соседка по столу, Лиза.

– Может, спросим?

– Оставь его в покое, не видишь, он странный сегодня.

– Не страннее, чем обычно, – посмеивается Саша.

Их разговор заставил очнуться. Даже не могу обидеться на произнесенные слова, ведь, это не только их мнение обо мне, так считают все семнадцать человек в классе. Осадок от услышанного быстро проходит, когда учитель начинает вызывать учеников по списку, для проведения опроса по теме.

Открываю конспект, который и без того помню чуть ли наизусть, но нужно подготовиться, ведь спросить могут в любой момент.

Дверь в аудиторию распахивается.

– Здравствуйте, здесь проходит урок по истории? – спрашивает голос полный непосредственности.

– Урок истории, молодой человек, – поправляет Геннадий Иосифович, поднимаясь со стула, укоризненно рассматривая нарушителя спокойствия, – Он идет уже двадцать минут.

– Отлично, значит я вовремя, – бодро добавляет нарушитель и бесцеремонно входит в кабинет. На подобную наглость учитель не успел найти ответ.

Когда поднимаю глаза от конспекта, невольно вздрагиваю от удивления. Тот самый парень! В синей ветровке с закатанными рукавами, которую он даже не потрудился снять в помещении.

– Как вас зовут? – наконец вновь заговорил Геннадий Иосифович.

– Артур Винный, я новенький, – смело добавляет парень. У него даже имя и фамилия звучные!

– Винный, проходите, присаживайтесь. В следующий раз постарайтесь прийти вовремя, – добавляет учитель, рассерженный тем, что его отвлекли, – Настолько вовремя, Винный, чтобы успеть снять верхнюю одежду и занять место в кабинете!

Он смешно кивает, и начинает глазами поиск свободного места. Свободных задних парт предостаточно, но взгляд обращается ко мне, решительно направившись, он плюхается рядом. Положив на стол чистый двойной листик в клеточку и повидавшую свет ручку, вытягивает ноги и скрещивает руки перед собой. Вот это подготовка!

– Привет, – бодро обращается Артур ко мне. После чего, со стороны Саши и Лизы слышится характерный смешок, явно не ускользнувший от моего соседа.

– Эй, что-то не так? – теперь он обращается к ним, решительно и твердо.

– Зря ты с ним сел, – шепотом растягивает слова Саша, делая указательный жест кулаком, из которого торчит карандаш, в мою сторону.

Но Артур, издал звонкий смешок, запрокинув голову, затем потянувшись и душевно зевнув, давая понять, что едва ли ему есть дело до того, что говорят, и тем более, никто не заставит его изменить решение о выборе места. Завидую его непосредственности.

Урок затягивается, мой сосед, временами дремал, иногда посматривая в окно. Кажется, все, что происходит вокруг, ему не интересно. А я нервничаю из-за того, что меня могут спросить, хотя знаю тему опроса до мельчайших подробностей, но когда начинаю говорить, слова теряют всякий смысл. По крайней мере, так мне всегда казалось.

– Зачем вообще изучать историю на направлении математики и информатики? – неожиданно спрашивает меня Артур, внимательно всматриваясь в лицо черными глазами.

– Это общий предмет, он закончится сдачей экзамена. В университете тоже будут общие предметы, – тихо, одними губами отвечаю я, подмечая удивление на его лице и поднявшиеся почти до лохматой челки брови.