Наиль Выборнов - Княжий сын. Отцовские земли

– Знаю, – кивнул я. – А еще знаю человека, который твоего дядьку убил.

– Что? – чуть не вскочил с места новоявленный боярин, но все-таки взял себя в руки и остался сидеть. – Кто это был? Ты скажи, я людей соберу, да поквитаюсь с ним за дядьку-то…

– В том-то и дело, – я невесело улыбнулся. – Как я боярича Никиту спасал, знаешь?

– Знаю, а это тут причем? – до сих пор не понял Славка.

– Я тогда в Орле торчал больше недели, он ведь плох был совсем, воспаление легких у него было. Но я его выходил. И примелькался, бояре орловские меня узнали, да и просто воины тоже. Я ведь не где-то, а в детинце сидел, ночевал даже иногда, а представился посланцем боярина Сергея, которого мы потом убили.

– Продолжай, – не попросил, но потребовал боярин Владислав.

– Мы тогда с небольшим отрядом к Осколу приехали, добычу продать, какую с разбойников взяли, – решил я последовать его требованию. – По дороге купца Николая встретили, ты его знаешь, мы у него на подворье и познакомились. Купец этот со стражей у ворот рассорился, и они стали перебирать, что там у него в повозках. Очередь выстроилась. Тогда я дядьку твоего и увидел.

Я замолчал, посмотрев Славке в глаза. Тот же глядел на меня не отрываясь. Опустив взгляд ниже, я увидел, что костяшки его пальцев, лежавшие у него на коленях, побелели. Похоже, что он и так все осознал, только вот не перебивал меня. Может быть, надеялся, что неправильно понял все? Черт его знает, я бы на его месте, наверное, так и думал бы.

– И я понял, что узнал меня твой дядька. За меня уже тогда награду назначили, так что в Оскол нам въехать никак нельзя было, ловушкой для нас городские стены стали бы. И просто так уехать было нельзя, потому что погоню подняли бы быстро, стоило бы только твоему дядьке к страже обратиться. А уж если бы они узнали бы, что я не просто разбойник, а тот самый самозванец, о котором только слухи стали ходить…

Я развел руками. Дальше рассказывать, вроде, было и нечего, и так все понятно, но боярин Владислав только посмотрел мне в глаза, и ничего не сказал. Только нахмурился. Видно было, что он думает, и что мысли эти не дают ему покоя.

– Короче говоря, это я твоего дядьку убил, – все-таки решился сказать я. – Так уж вышло, так уж жизнь обернулась. Не хотел я этого, но ничего другого сделать не мог. Мне парней надо было увести и самому сбежать.

– Я уже догадался! – закричал Славка, вдруг вскочил с места, схватил кресло, на котором только что сидел, перевернул его и трахнул об пол. А потом снова уставился на меня и вопросил. – Как же так, Олег?! Как так-то?!

Я не стал ему ничего отвечать, только промолчал. Ведь, как ни крути, но парень сейчас был в своем праве. Он может меня даже на поединок вызвать и убить, и все равно будет прав, будь я хоть трижды князем. А все потому, что хоть меня никто и не судил, и скорее всего не будет, все ведь все равно знают, что это я его дядьку убил. И значит, что мы с Владиславом кровники друг другу.

– Ты ведь спас меня, Олег, если бы я из Киева не уехал бы, то брат все равно не успокоился б, и все равно еще кого-нибудь прислал бы! А может быть и сам приехал за моей головой. А Чернобог знает, к кому я мог в отряд попасть. Там-то никто не стал бы смотреть на то, что я боярич, и приближать к себе. Больше того, я никому и не рассказал бы о том, из какой я семьи! А ты ведь узнал, и не испугался, меня к себе забрал, а потом и приблизил!

Я продолжил молчать, слушая эту обвинительную речь. Хотя странная она была, хоть он и говорил обвиняющим тоном, а все равно рассказывал о том, как много я для него сделал. А ведь если подумать, я действительно совершил немало хорошего для своих людей. Но только эта мысль сейчас почему-то совершенно не грела.

– И сейчас ведь, боярство ты мне вернул, Олег! – похоже, что Владиславу стало совсем плохо, и он стал расхаживать по моему кабинету из стороны в сторону. – Если бы не ты, никогда бы мне боярином Островским не стать бы поперек брата, а если бы попробовал, то удавили бы, да и все! Ты же для меня сделал чуть ли не столько же, сколько родной отец, Олег! И ты – князь мой. Ну почему именно ты у меня в кровниках теперь? Ну где тут справедливость-то, а?

– Откупное примешь? – только и оставалось спросить мне. – Разделишь с семьей погибшего. Я щедро заплачу, хватит и тебе и им.

– Придется, – Владислав вздохнул, поднял кресло, поставил его на ножки и снова уселся на него. – Что мне теперь, тебя на поединок вызывать? Хотя, очень хочется, да только вот если ты меня убьешь, то ничем хорошим это не закончится. А если я тебя, то, значит, все, что мы последние два года делали, зря окажется.

– Близки вы были с дядькой? – спросил я, больше чтобы отвлечь его от мыслей.

– Не то чтобы, но хороший он человек был, – ответил Славка. – Добрый был, когда в гости заезжал, мы вместе верхом гуляли. Да и вообще, к матери моей он хорошо относился. Я ведь больше всего на то и злюсь, что ты мать мою защитника лишил.

– Ну, теперь ты старший двух родов, – пожал я плечами. – И мать свою в обиду не дашь, боярин же, да и дружина у тебя тоже есть. И деньги будут, раз откупное за дядьку своего получишь. Еще воинов наберешь, женишься, детей с Анастасией наделаете… Да у тебя забот будет больше, чем когда-либо в жизни было, ты ведь глава рода теперь. И эти заботы с войной не закончатся, а наоборот только начнутся.

– Так и у тебя тоже, – невесело усмехнулся боярин Владислав. – Сам ведь понимаешь, что страной править – непростое дело. Дружиной, да, ты научился управлять, да и то небольшой, а тут от тебя жизни всех: бояр, горожан, воинов, селян, будут зависеть. Так что у тебя забот ни на капельку не меньше будет, а может и больше даже, потому что у меня-то род уже есть, а у тебя родных нет. Жениться, детей воспитывать, причем воспитывать их не просто воинами там или торговцами, а правителями. А это ни хрена не просто.

– Я понимаю, – кивнул я. – Но тут уж ничего не поделаешь, зря что ли я два года к этому шел. Да и бояре помогут, думаю. Кто-то, понятное дело, будет на себя одеяло тянуть, чтобы побольше себе заполучить, но такие как боярин Лука, навсегда при мне останутся, и на совет их положиться всегда можно будет. Жаль только, что боярин Лука воин, а не политик, и советы его не всегда могут пользу принести.

– Да и не вечен он, – ответил Славка. – Никто из нас не вечен, рано или поздно все мы в Небесные Поля отправимся, ну или как ты там говоришь, на тот свет. Главное успеть сделать как можно больше за это время, чтобы в памяти потомков остаться. Вот брат мой, Ярка, не останется уже, потому что неправедно свой путь начал, и закончил как вор и убийца. Пусть и благородный был.

И ведь действительно. Если предки Славки и Ярки наверняка похоронены на семейном кладбище неподалеку у поместья, то сам Ярка на чужбине лежит, на местном городском кладбище. Никто из потомков на его могилу ходить не будет, потому что потомков он оставить не успел. Наверное, это – самое худшее наказание для него, ведь никто не вспомнит его добрым словом, как Владислав вспоминал убитого мной дядьку.