Ирина Павлова - Нюрка

– С днем рождения меня! Ой! Вино- то не налила.

Потянулась за бутылкой, слышу – в дверь стучат. Улыбнулась. Кто вспомнил про меня и пришёл поздравить? Снова нетерпеливый стук.

– Нюрка! – крикнули требовательно.

По голосу уже поняла, кто пришёл, но открывать не спешила. Как же я сразу не догадалась, что это Колька? Только он шастать может ко мне, когда ему вздумается. И чего ему надо?

Дверь скрипнула и медленно стала отворяться. Я уже стояла напротив, сложив руки на груди, и ждала, когда он соизволит объяснить, чего, собственно, от меня ему надо.

– Ты дома! А чего не открывала?

Увидев, что я не намерена любезничать, сбавил обороты.

– Я… это… Бабы в магазине говорили, что у тебя именины сегодня. Будто и на работу ты сегодня не вышла.

Молчу. Уже с интересом жду, что будет дальше. Колька замялся, потом засунул руку за пазуху и вынул бутылку водки и шоколадку. Я сначала хотела обидеться и выгнать его, но потом, вспомнив сон про обещанного жениха, стала громко смеяться, приседая.

– Ты чего? Нюрка? Ты ненормальная, что ли?

А я всё смеюсь и не могу остановиться.

Вижу, Колька пятится к двери. Думаю, да пусть остаётся женишок, всё не одна. Да и еду жалко, пусть хоть сосед наестся, душу отведёт.

– Да стой ты, – говорю просмеявшись.

– Пойдём, раз пришёл. Выпьем за моё здоровье.

Сосед просветлел лицом, заулыбался, сверкая позолоченным зубом. Скинул ботинки, куртку бросил в угол и потопал за мной в комнату к накрытому столу.

– Ого!

Ошалел гость от вида накрытого стола. Я же старалась ради себя любимой.

– Ты чего, гостей ждала? Так, может, я пойду? А то я же не при параде, – промямлил он неуверенно.

Усмехнулась.

– Никого я не ждала. Садись за стол.

Подала ему бутылку вина и штопор.

– Держи. Будешь ухаживать за мной сегодня.

Колька взял бутылку, скривился.

– А может, беленькой?

– Ты пей свою беленькую, а мне вино наливай.

Колька произнёс красивый тост за моё здоровье, и мы выпили. Закусили. Мало! Разговор не клеится. Выпили ещё. Потом ещё.

Гляжу, глаза у соседа заблестели. Начал что-то рассказывать и сам своим шуткам смеяться. Я улыбаюсь, как дурочка, от выпитого вина. После четвёртой Колька налил пятую и протянул руку ко мне.

– Нюрка. А давай на брудершафт!

– Не-е. Не буду я пить с тобой на брудершафт!

– А чего? Не нравлюсь, что ли? Я могу и жениться на тебе.

Я заржала. Так некрасиво и громко, что тот обиделся.

– Дура ты, Нюрка. Я к тебе по-человечески, а ты!?

– Не обижайся, Николай, – просмеявшись, решила успокоить соседа.

– Но ты не мой тип мужчины. Нет, ты рукастый, не спорю, и в доме у тебя порядок, но не для меня ты.

Но Колька всё-таки обиделся.

– Чего, фильмов насмотрелась? Принца ждёшь? Думаешь, нужна ты принцу, такая мелкая и худая? Подержаться не за что. Да ни один расфуфыренный, избалованный городом мужик не поедет в наше село свои туфли в навозе топтать ради тебя.

Ох, и разошёлся. Зря!

– Всё! Поздравил? Пора на выход!

Колька заткнулся, растерялся: видимо, планы его в мою сторону совсем не сошлись.

– Встал и пошёл! – сказала я уже более грубо.

– Дура ты, Нюрка. Я же…

– Сам не уйдёшь – помогу! – пытаюсь сдержаться, а внутри всё кипит. Наверное, мой взгляд подействовал на горе – ухажёра: попятился к выходу, бурча себе под нос что-то.

Выгнала. Убрала всю еду со стола. Еле-еле впихала салаты в холодильник. Холодильник трещал по швам. Праздник закончился. Чтобы не реветь, вспомнила про хозяйство. Скинула новое платье, надела ситцевый халатик и – вперёд!

…Утро началось со страшной головной боли. Маленькие молоточки нещадно барабанили по вискам. Солнечный свет больно резал по глазам. И вино, выпитое накануне, тут было вовсе ни при чём.

Дело в том, что я всё же дала слабину, проревев полночи, жалея себя. Было бы кому пожалиться, я бы, наверное, так не страдала. А что прикажете делать, когда ни родных, ни подруг нет? Где взять отдушину, чтобы выговориться? Вот я и рыдала в подушку. А утром с трудом скинула себя с кровати, умылась холодной водой, не поленившись накачать ведро воды из помпы, что стояла за печкой. После таких бодрых процедур стало легче, отёк с лица сошёл, но настроение, к сожалению, не улучшилось. Открыла холодильник и безжалостно выгребла, повыкидывала все салаты в ведро. Пусть свинья порадуется, ей поросят кормить, а мне и мясных блюд на несколько дней хватит.

Завтрак готовить для себя не стала: есть не хотелось. Выпила залпом стакан простокваши без сахара и – в сарай. До работы надо успеть разобраться со скотиной, скоро коров погонят на пастбище, а я ещё свою Милку не доила.

За соседским забором увидела чёрную тень. Козёл, лёжа на земле, что-то жевал, глядя в мою сторону.

– У-у скотина! – погрозила ему кулаком.

– Ещё раз приснишься, сама забью тебя!

Козёл отвернулся, будто понял, что я ему говорю.

Вот до чего докатилась! Уже козлам угрожаю. До чего же доводит одиночество! Хорошо, что скоро на работу, за бабьими сплетнями время летит быстро. У меня хоть и нет подруг, а поболтать со мной никто между делом не отказывается. Иногда возникает иллюзия, что все вокруг друзья и всё у меня хорошо.

Подъехал грузовик. Валера высунулся в открытое окно кабины и, видя, что я иду, нарочно надавил на клаксон, да так протяжно, и хохочет, зараза мордастая. У меня от боли снова сдавило в висках. Я разозлилась, открыла дверцу с его стороны, вскочила на подножку и как тресну ему по затылку, – он козырёк свой потерял.

Не ожидавший такого поворота событий, он почесал свой затылок и, ничего не сказав, захлопнул дверь, недоумённо глядя на меня.

Я влезла в кузов и села на свободную лавку. Бабы, ставшие свидетелями моего бешенства, тихо хихикали, шушукаясь между собой. Если все шептались, чтобы я не слышала, то Лилька нарочно громко спросила:

– Что? Не удались именины? Ни одного женатого мужика не удалось захомутать?

И хихикает, тыкая в бок Тоню, молоденькую девушку, недавно устроившуюся на работу после окончания школы. Тоня покраснела и опустила голову.

– Дура ты бесстыжая, Лилька! Постыдилась бы перед девчонкой гниль свою показывать!

– А я не свою гниль показываю. Я предупреждаю, чтобы была поосторожнее с тобой. Она девка молодая. Найдёт себе мужика, а ты тут как тут.

– Если найдёт того, кто её полюбит, то и другие бабы не страшны.

– Хочешь сказать, что меня мой Ваня не любит? – запыхтела она, сверкая глазищами.

– Да я о вас вообще не думаю, и говорить с тобой мне не о чём. Делать будто больше нечего.

– Эй, бабы, успокойтесь, не на рынке! Смотрите, у фермы машина председателя нашего стоит.

– Ой! Чего это он в такую рань на ферму приехал?

– Случилось, наверное, что-то.