Ирина Павлова - Нюрка

Время было позднее. В открытую форточку слышалась одинокая музыка сверчка. Прохладный ветерок, иногда залетавший в комнату, теребил тонкую занавеску и пропадал за окном. Все жители этого дома мирно спали в своих комнатах. Виктор держал в руках маленький портрет белокурого ребёнка с мягкими кольцами волос вокруг нежного детского личика. Его сыну было уже четыре года. Виктор сильно скучал по мальчику, но привезти с собой его не мог. Пока.

– Потерпи, Алёша. Скоро ты будешь жить с папой. Я нашёл её. Мы избавим тебя от проклятия твоей больной матери.

Всё это Виктор тихо шептал, чтобы никого не разбудить, нежно гладя пальцем маленькую головку сына на портрете. Затем, поцеловав и спрятав в чемодан портрет, он вытащил из того же чемодана жёлтую потёртую папку с вырезками газет, записками, старыми записями, украденными из архивов, и фото молодой женщины. На нём была изображена Екатерина Савельева. Рыжеволосая красавица с очень грустной или, скорее, печальной судьбой.

Муж пропал без вести, через год после свадьбы. Сама умерла во сне без признаков насильственной смерти. Каких-либо хронических заболеваний, приведших к смерти женщины, при вскрытии не было обнаружено. Осталась маленькая дочь Анна шести лет отроду. Девочка была отдана в детский дом, затем передана в интернат в соседнюю область.

Из личных вещей с собой у девочки было только серебряное кольцо, которое висело на её шее, продетое в обычную шерстяную нить, когда её обнаружили спящей рядом с умершей матерью. Виктор узнал о девушке всё, что мог, и, наконец, нашёл её в этом селе, в котором при помощи старых связей сумел получить должность для достижения тайной своей цели.

Виктор захлопнул папку. Всё сходится. Девушка – доярка, которую он видел сегодня, практически точная копия своей матери. Отличались только волосы. У дочери они казались не рыжими, как у матери, а скорее золотыми. И взгляд. Почему-то именно её взгляд ему запомнился очень сильно. Будто девушка не знает себе цену. Взгляд с украдкой и какой-то виноватый, что ли…

Виктор не собирался обижать девушку. Ему нужно её кольцо, которое можно было получить только в дар. Но как подступиться к ней и не напугать? Она показалась ему такой маленькой, такой хрупкой и пугливой, что он решил не спешить и немного приглядеться к ней, чтобы понять, как действовать. А пока он всерьёз займётся совхозом, который в умелых руках предшественника оказался весьма перспективным. Если его развивать и расширять, то можно и дом здесь свой отстроить, и сына перевезти, чтобы рос среди природы на чистом воздухе.

Собрание решили провести в старом, но вместительном сельском клубе, сразу после обеда, чтобы у большинства работников была возможность присутствовать.

На невысокую сцену поставили трибуну и стол, за которым сидел новый председатель и слушал, как прощается Лаврентий Львович с народом. Между тем, Виктор внимательно всматривался в толпу, пытаясь найти ту, ради которой он сюда приехал.

Народу был полный зал, но люди вяло слушали горячую речь бывшего председателя, разглядывали нового.

Девушки – доярки вошли в зал последними, когда собрание уже началось, но среди них Виктор не находил Анну. Неужели она не захотела прийти на собрание?

Лаврентий Львович закончил свою речь под громкие аплодисменты и добрые пожелания. Что ни говори, а сельчане любили его – видимо, было за что. Но совесть Виктора не мучила, так как человек, действительно, собирался переехать с семьёй на Кубань к родне, Виктор лишь только ускорил немного процесс.

Слово перешло к нему. Виктор подошёл к трибуне. Окинул всех взглядом хозяина и сухо поприветствовал. Толпа замерла. Новый председатель сразу рассказал свои планы на совхоз. Намекнул на перспективу расширения села со строительством новых домов для молодых семей и расширения производства и скотоводства, а также распашку целины и многое другое.

Анну он увидел уже в самом конце собрания, когда работники осмелели и начали задавать вопросы. Рядом с девушкой всё время стояла какая-то дородная девица, пытаясь задвинуть её в угол своим пышным телом и привлечь внимание.

Теперь понятно, почему он её не мог найти в этой толпе, такую маленькую, тоненькую девушку, которую каждый норовил отодвинуть за себя, чтобы не мешалась.

– Интересно, – думал он, – она вообще способна за себя постоять?

Ему почему-то казалось, что её все обижают, а она молча сносит обиды. От этих мыслей ему стало отчего-то горько. Виктору не хотелось тоже делать ей больно, но ему нужна была её вещь. Может быть, удастся договориться с девушкой, не причиняя ей вреда?

Собрание закончилось. Люди стали расходиться. Виктор собрал свои бумаги и вышел из клуба последним. Лаврентий Львович сегодня уезжал с семьёй, нужно было попрощаться: всё-таки последние дни жили под одной крышей.

На улице стояли люди маленькими группками. Обсуждали услышанные на собрании новости, кто-то с недоверием, кто-то с предвкушением.

Вдруг сзади послышался женский заигрывающий голос, обращенный к нему.

– Виктор Андреевич! А что же вы без жены? Не женаты или позже привезёте к нам?

Виктор обернулся. Хотел грубо ответить нахалке, но понял, что это та самая, что работает с Анной. Это она закрывала от него её своими формами.

Виктор поискал глазами и в самом деле увидел златовласую девушку за её спиной, которая уже собиралась уходить. Виктор хотел остановить девушку, но не знал, что ей сказать. А наглая девица так и стояла возле него, хихикая и кокетничая.

Виктор отшутился и направился к машине, где его ждал Лаврентий Львович.

– Что, молодой человек, не дают наши девки тебе прохода? Погоди. Это они ещё не знают, что ты не женат, тогда совсем житья не будет.

Лаврентий Львович громко захохотал, представляя, как новый председатель спасается бегством от толпы напирающих на него невест, распихивающих друг дружку локтями.

Виктору не приходило подобное на ум, он улыбнулся из вежливости, мол, оценил шутку, а сам думал, как подступиться к девушке. С чего начать разговор?

Я отнесла вымытый аппарат для дойки коров на место, сняла рабочий халат и вышла из коровника, снимая платок и вытирая пот со лба: всё-таки жарковато сегодня.

Бабы уже собирались чаёвничать, расположившись под длинным навесом за деревянным столом. Каждая выкладывала на стол то, что приготовила дома. Люба нарезала сало с чесноком под аджикой, Тоня – домашний хлеб, который сама пекла ежедневно, Лилька достала из сумки пирожки с капустой – в общем, кто что, ну и я с утра пораньше блинчиков напекла да творогом нафаршировала.

Вот так сидим, чаёвничаем, о своём, о бабьем, сплетничаем да хохочем. Контролировать нас сегодня некому было, засиделись до самого обеда. Опомнились, когда подъехала за нами машина. Валера выскочил из кабины, глаза вытаращил, затылок чешет, а другой рукой за салом тянется.