Екатерина Терехина - Седьмое небо. И ангелы бывают грешными

Сонные люди редкими черными точками толпились под фонарями, разбавляя собой белоснежный утренний пейзаж, стремясь каждый по своим делам, но в целом на улице было еще тихо. Это было мне на руку.

Взглянув на небо, я увидела багровую полоску в том месте, где был горизонт, и поняла, что скоро взойдет солнце.

– Главное не опоздать, – промелькнула в моей голове назойливая мысль, – Теперь они знают все. И уже идут по следу. Но мне повезло, то, что сейчас утро – поисковая операция начнется не раньше захода солнца. То, что происходит в канцелярии должно оставаться в тайне для живых, так же как и само ее существование. Таков непреложный закон для всех, и даже Совет не решится его нарушить. У меня еще есть время, но его катастрофически мало.

Наверняка за осужденным уже отправили других карателей, ровно, как и за мной, но прежде чем меня схватят и отправят на процедуру удаления, я просто обязана во всем разобраться. Я должна собрать доказательства невиновности своего подопечного и предоставить их Верховному Совету, чтобы добиться пересмотра приговора. Только так у нас появится шанс сохранить себе жизнь. Буду надеяться на то, что они захотят меня слушать. И на то, что каратели не убьют нас раньше, чем мы сможет добраться до Совета.

Редкий снежок все еще неторопливо падал на покрытый тонкой кромкой льда асфальт и ветки сонных деревьев, превращаясь в белоснежное махровое покрывало и иногда поблескивал в свете фонарей и одиноких светящихся окон.

– Этот город совсем не спит, – подумала я, вглядываясь в загорающиеся после ночного сна окна, в которых мелькали силуэты людей, – До чего же не везет ангелам, прикрепленным к нему. Надеюсь, что среди моих смертных никто не страдает бессонницей.

Добравшись до нужного дома, я торопливо перенеслась в окно уже знакомой квартиры и еле слышно направилась к коридору в поисках заветной комнаты. Я шла тихо, стараясь не издавать ни малейшего звука, боясь снова разбудить маленькую девочку, тихо спящую под розовым одеялом. Она крепко сжимала в своих объятиях большого серого медведя и изредка улыбалась, то ли от счастливого сна, то ли от того, что край плюшевого уха щекотал ее крошечный носик, но в этой улыбке было столько тепла и света, что казалось, это не тусклый ночник освещает сейчас пространство тесной комнаты, а ее улыбка.

Я на мгновение застыла не в силах даже пошевелиться. Настолько эта минута была прекрасной. Что-то теплое снова зашевелилось в моей груди, заставив сердце биться чаще, и казалось, будто внутри меня, в каждой мое клетке сейчас светило маленькое солнце, развеивая холод и мрак ночи.

Я медленно, еле слышно, коснулась пальцами ночника и потушила свет. Мой взгляд скользнул по небольшому листу бумаги, лежащему на столе, на котором была изображена кукла в красивом платье верхом на крылатом коне.

– Я помню, – прошептала я, не в силах сдержать улыбки, – Я все помню.

Я осторожно коснулась ее виска своими холодными пальцами.

– И пусть они тебе приснятся! Будь счастлива, крошка.

Лицо девочки снова озарила счастливая улыбка и я, покинула комнату, очутившись в темном коридоре.

Миновав спальню беловолосой женщины и ее ворчливого пса, я торопливо вошла к своему подопечному, но не успев сделать и пары шагов, споткнулась о стопку книг, что стояла возле двери, а сейчас с грохотом рассыпалась по полу. Спящий мужчина вздрогнул и сквозь сон что-то пробормотал, но вскоре затих и, повернувшись лицом к стене, засопел.

Из всего вороха, небрежно рассыпавшегося по полу, мое внимание привлекла небольшая тетрадь с рисунками, случайно раскрывшаяся поверх большой кучи макулатуры.

Внимательно перелистав ее, я снова ощутила лёгкий холодок по спине. Как тогда, в ту первую ночь.

На одной из измятых страниц снова был изображен мой портрет. Но он отличался от предыдущих рисунков.

Там словно ожил один из самых страшных моих кошмаров, что на протяжении долгих лет терзал меня в короткие минуты покоя.

На белом листе бумаги было изображено двое высоких мужчин в серых мундирах, уводивших силуэт девушки вглубь каменной стены.

Мое тело задрожало, словно в лихорадке. Эти сны будто снова ожили в моей голове, заставляя еще раз пережить этот ужас.

Я снова видела, как девушку силой затаскивают в помещение, за которым находится Седьмой департамент. Она отчаянно пытается выбраться из цепких рук похитителей, но все ее усилия оказываются тщетными. Ей не справиться с ними, и она перестает бороться. Ее душа медленно превращается в белый лист, все, что было «до» теперь стерто. Его просто не существует. Будто никогда и не было.

Придя в себя, я опустилась на колени и не слушающимися пальцами торопливо спрятала тетрадь за подкладку мундира.

– Он видит мои мысли? – подумала я, но тут же отреклась от этой идеи, – Это нереально. Сейчас нет таких смертных, способных хоть на что-то кроме прожигания отмеренного им времени. Но… иначе, как он узнал об этом? И оморочка на дневнике… мне не показалось, она действительно была, Маркус свидетель. Неужели он маг? Но это невозможно! Магов истребили еще несколько веков назад. Или неумолимая святая инквизиция на этот раз промахнулась, а сейчас моими руками хочет закончить начатое? Подчистить хвосты, не запятнав репутацию. Очень умный ход. А главное убивает сразу двух зайцев: забирает душу, и втайне от Совета устраняет собственные многовековые недоработки. А если что, можно легко списать оплошность на младшего по званию. Идеальный вариант. Вот только какая-либо деятельность святой инквизиции в наше время строжайше запрещена. Так чего же они хотят? Возрождения жертвоприношений? За спиной Совета? Или с его подачи? Нет, этого не может быть, – подумала я, стараясь взять себя в руки, – Совет неоднократно выступал против возрождения инквизиции на земле, он лично ограничил ее полномочия. Да и нет сейчас тех душ, которые были бы им интересны.

Я снова взглянула на спящего мужчину.

– Разве что этот. Но еще не доказано, что он маг. И маг ли он вовсе? Это еще предстоит узнать. Но то, что я теперь замешана в очень большую игру это уже очевидно. Все может оказаться гораздо серьезнее простого неповиновения.

Я внимательно смотрела на спящего, стремясь разгадать его тайны, но он лишь мирно посапывал, иногда то хмурясь, то улыбаясь во сне. И что-то в этой улыбке снова показалось мне родным и знакомым. Словно я знала его тысячу лет. Словно я что-то хотела, но никак не могла вспомнить.

– Нет времени, – одернула я себя, вернувшись в реальность, – Пора уходить. Скоро сюда нагрянут гости. Отныне все каратели канцелярии объявят охоту на нас. А возможно и не только каратели.

Я осторожно коснулась тёплой небритой щеки осужденного и уже приготовилась к перелёту, как меня окликнул хриплый голос.