Лариса Печенежская - Ки-Ми-Асура. Том II

Город был спроектирован на принципах пассивной архитектуры, поэтому климатический комфорт достигался соответствующим месту расположением улиц и домов, учитывающим местные преобладающие ветра, особенности рельефа и солнечного освещения.

Размер города был невелик и больше рассчитан на пешеходов и велосипедистов, пользующихся экосипедами, техносипедами и ди-циклами, а также незначительным экологически чистым общественным и личным транспортом, работающим на водородных топливных элементах. Это позволило жителям экономить время и заботиться о своем здоровье.

В экогороде не было атриумов. Куда ни бросишь взгляд – везде небоскребы. В нем было много парков с прудами, соединенными красивыми ажурными мостами. По зеркальной лазурной глади водоемов плавали парами белые и черные лебеди. Слух ласкал разноголосый щебет птиц. Обстановка, царившая здесь, напоминала райский уголок и наполняла душу умиротворением.

В центральной зоне отдыха, куда они заехали пообедать, Гарри залюбовался каскадом восьми прудов, перетекающих друг в друга и создающих визуальный образ огромного многоярусного водопада.

Рестораны и кафе, словно гроты, находились в глубине ярусов за стеной воды. Пронизанная солнечными лучами, она переливалась всеми цветами радуги, отбрасывая блики в глубину зала, от чего он казался необыкновенно нарядным и даже чуточку сказочным.

Свободного времени у них было еще много, и Дана предложила съездить в город-небоскреб, который находился от них в часе езды. Такое сочетание слов Гарри слышал впервые, и, возбужденный любопытством, комфортно расположился на пассажирском сидении, предвкушая удовольствие от поездки.

Вскоре они подъехали к зданию столь внушительных размеров и объема, что у него дух захватило от потрясения.

– Какими же должны быть современные технологии, если они позволили построить здание, в котором уместилось население целого города! —воскликнул Гарри, пораженный увиденным.

От этого чуда архитектуры, словно лучи солнца, расходились широкие тротуары, выложенные мозаичной плиткой. Они разбивали зеленую зону, окружавшую город-небоскреб, на трапециевидные парки, каждый из которых имел свою, только ему присущую флору. Вдоль тротуаров по обеим сторонам протянулись, будто ковровые дорожки, газоны, полыхающие разноцветьем.

Картина была ошеломляющей, и Гарри, не скрывая восторга, крепко прижал к себе Дану.

– Побереги эмоции, – засмеялась она и потянула Гарри к входу в город-небоскреб.

В нем было продумано всё до мелочей для шестидесяти тысяч жителей без необходимости покидать место своего обитания: школы, магазины, рестораны, спортивные комплексы, клубы по интересам, офисы и жилые помещения.

«Транспортным» сообщением в нем было множество стеклянных лифтов, двигающихся с достаточно большой скоростью как вертикально, так и горизонтально, и соединенных на каждом этаже переходами со светящимися табло.

Город-небоскреб был оснащен высокотехничными экосистемами и фотоэлектрическими элементами для выработки солнечной энергии, с помощью которых поддерживалась жизнедеятельность такой мегаструктуры.

В первом уровне разместился жилой район с террасами и видом на городской парк, расположенный в центре. Светоотражающие окна выходили на лесной массив, растущий с внешней стороны города-небоскреба.

Трех часов, чтобы все осмотреть, Гарри, конечно, не хватило, но общее впечатление для себя он все же сложил, каждый раз удивляясь увиденному. Дана очень устала. Чувствуя боль в спине, она попросилась домой, и он, не мешкая ни минуты, усадил ее в машину и поехал к дому родителей.

Дана задремала под тихую музыку, уютно устроившись на раскидном кресле-трансформере, а Гарри мысленно обобщал увиденное, не испытывая ностальгии по планете, которая осталась далеко и в прошлом. Ему было здесь хорошо, эмоционально комфортно и, главное, рядом была женщина, которую он любил больше жизни.

Это был третий город, с которым Гарри познакомился за время своего пребывания на Ки-Ми-Асуре, и каждый из них можно было бы без запинки назвать городом Друзей, поскольку в них царила любовь. Именно в ней для жителей была главная суть их жизни, и любовь угадывалась в каждом их поступке, во всех словах и взорах. Эти города, без преувеличения, можно было назвать духовными, и в этом, по его мнению, их основное отличие от земных.

Размышления Гарри прервала Дана. Её все еще сонные глаза освещала радостная улыбка.

– Ты бы еще немного поспала, – заботливо сказал он голосом, полным нерастраченной нежности, и убирал с лица упавшие локоны.

– Ну, это вряд ли мне удастся, – счастливо смеясь возразила она, приложив руку к животу.

– Наш малыш разбушевался не на шутку. В футбол он там играет, что ли?

Дана попыталась состроить недовольную рожицу, но она получилась настолько смешной, что Гарри громко расхохотался.

– Если ты так будешь в будущем выражать недовольство поступками нашего сына в процессе его воспитания, он, безусловно, вырастет избалованным оболтусом.

– Ничего страшного в том, что я буду для него пряником, а вот тебе я охотно и без претензий отдаю роль кнута. Посмотрим, справишься ли ты с ней. И запомни: главным в воспитании мальчика должен быть любящий отец, его безупречный пример и непререкаемый авторитет.

– Любящим и главным быть согласен, а вот кнутом нет. Думаю, мы с сыном с помощью слов будем обо всем договариваться и понимать друг друга с полувзгляда.

– И что же в таком случае мы будем делать? – лукаво спросила Дана.

– Девочку, чтобы не было никому из нас обидно. К тому же и главные, и второстепенные роли распределим справедливо. Как ты смотришь на такое предложение?

– Ой, пока не знаю. Надо сначала родить одного, а там посмотрим. Может, нам он десятерых заменит. А это вполне вероятно, если взять во внимание то, какой он буйный, еще не родившись.

– Интересно, на кого наш проказник будет похож? – в задумчивости произнес Гарри.

– А это важно?

– Нет, конечно, но все же интересно. Внешность его для меня не важна, но мне хотелось бы, чтобы он был таким же умным, настойчивым, целеустремленным и сдержанным, как ты.

– Но ты ведь тоже обладаешь всеми этими качествами, – возмутилась Дана.

– Все равно мне очень хочется, чтобы в нашем сыне было как можно больше от тебя. Ведь ты у меня совершенство!

Дана прыснула от смеха и, повозившись немного в кресле, положила голову на плечо мужа.

– А я хочу наоборот, – наконец изрекла она тоном, не терпящим возражений.

– Ладно, не будем гадать. Мы его любого любить будем. И, взглянув вперед, сказал:

– Вот и дом родителей. Нас, как видно, уже заждались, – с этими словами он вышел из машины и бережно вывел жену.