Лариса Печенежская - Ки-Ми-Асура. Том II

У окна стояла мать Гарри и наблюдала, как они вошли во двор. В сердце кольнула ревность при виде Даны, со счастливым выражением лица прильнувшей к мужу.

– С моим сыном она никогда такой не была, – мелькнула нехорошая мысль, но она тут же подавила ее, понимая, что идти на поводу отрицательных эмоций – это путь в никуда. Землянин был приятным молодым человеком, вызывающим искреннюю симпатию и обладающим удивительным обаянием. С ним было легко, спокойно и интересно. И не удивительно, что Дана так полюбила его.

– Впрочем, она и к нашему сыну относилась прекрасно, любила его, и совсем не важно, что по-другому, – решила Мира быть объективной в сложившейся непростой ситуации. – Главное, Гарри был доволен и своей жизнью, и своей женой. Но если бы ее сейчас спросили, были ли они счастливы вместе, она не смогла бы с уверенностью это подтвердить.

Разговор в доме отвлек Миру от грустных мыслей, и она поспешила к гостям. Стол уже был накрыт, поэтому все без промедления приступили к ужину. Гарри весело делился впечатлениями от посещения знакомых с детства и юности мест. Его искренняя улыбка делала его лицо настолько притягательным, что трудно было отвести от него взгляд.

Свекровь, заметила Дана, любовалась Гарри, не скрывая этого.

Она была раскована в общении, поддерживала разговор остроумными репликами и воспоминаниями, связанными с сыном. Со стороны невозможно было заметить, что их с Гарри объединяет страшная для материнского сердца тайна, поэтому не вызывало удивления то, что его отец пребывал в абсолютном неведении относительно того, кто сидит перед ним за столом.

И если бы Дана не была непосредственной участницей вчерашнего разговора в столовой, она бы чистосердечно радовалась семейному счастью по случаю долгожданной встречи родителей со своим сыном. Но радость омрачалась осознанием, что она знала правду о том, что произошло с их настоящим сыном и какие чувства на самом деле испытывает мать, потерявшая своего единственного ребенка, пусть даже и взрослого, ибо возраст в этом случае для нее не имеет никакого значения.

Разговоры закончились, когда в окна беззастенчиво заглядывал поздний вечер. Время торопило, поскольку впереди Гарри и Дану ждала длинная дорога домой. Они не могли остаться у родителей на очередную ночь, так как неожиданно позвонила секретарь Гарри и сказала, что он должен присутствовать на экстренном совещании совета директоров, которое было назначено на десять часов утра следующего дня. Поэтому пришлось собираться быстро.

Перед тем, как сесть в машину, Дана подошла к свекрови и, обняв ее, прошептала:

– Я люблю тебя, мама. До скорой встречи.

Та на мгновение растерянно замерла и еле заметные слезы благодарности увлажнили ее глаза. Дана всегда называла ее по имени и на «вы». Об этом она сама попросила свекровь накануне их свадьбы с Гарри, и та не стала возражать, поскольку принципиального значения это для нее не имело.

Однако сейчас она была от души благодарна своей невестке за этот жест доброй воли, ибо, называя ее мамой, она признавала в ее лице близкого и родного человека, помогая тем самым психологически легче перенести свое материнское горе. Мира не поблагодарила Дану и приняла ее слова, как должное, признав тем самым в ней дочь, и обе поняли это, с нежностью поцеловав друг друга, прежде чем расстаться.

Когда машина выехала на трассу, Дана вновь заснула. Гарри прикрыл ее пледом, погладив живот и послав воздушный поцелуй им обоим. Он мог и сам немного поспать, сидя в откидном кресле, так как «умная» электроника позволяла это, но не стал поддаваться слабости, ибо не научился еще полностью доверять ей, хотя оснований для этого и не было.

Сила прежней привычки, что надо быть внимательным за рулем и следить за дорогой во время езды, неизменно брала над ним верх. Поэтому внутреннее напряжение всегда присутствовало, не позволяя расслабиться, тем более что на соседнем сидении уютно расположились самые близкие и любимые люди – жена и сын.

Вот и сейчас, глядя перед собой на великолепно освещенную идеальную трассу, он сосредоточился на ней, мысленно возвращаясь в дом родителей настоящего Гарри:

– Как могло так случиться, что он не оправдал их любви, усилий и надежд, и был телепортирован на Землю как недостойный член общества этой удивительной планеты?

Отец Гарри был на редкость добрым человеком, искренним, открытым и порядочным. Его веселый нрав, деликатность и простота в общении не предполагали даже намека на эгоизм, самонадеянность, грубость и нетерпимость, проявившиеся в сыне.

Что касается матери, она вообще была необыкновенной по своим моральным качествам женщиной: мудрой, сильной, стойкой, умеющей владеть своими чувствами и эмоциями. Перед ней он был и останется в неоплатном долгу.

После разговора с Даной, она ни словом, ни жестом, ни взглядом не дала ему понять, что ей известна горькая правда. Она вела себя с ним, как настоящая любящая мать, но главное – решительно отвергла не только саму необходимость, но даже и возможность того, чтобы сообщить в Центр о сбое программы во время его телепортации. И ничем не намекнула, что он обязан ей этим на всю оставшуюся жизнь, как это сделали бы на Земле.

Мира сумела поставить себя в их отношениях так, что у него не появилось ни малейшего сомнения в ее порядочности, надежности данного ею слова и незыблемости принятого решения.

Что ж, он постарается оправдать ее доверие. Конечно, он никогда не сможет заменить ей сына, но восполнить образовавшиеся пустоты в ее душе и сердце своей любовью, уважением, заботой и вниманием постарается изо всех сил.

Подведя таким образом итоги поездки, Гарри почувствовал облегчение и уверенность в завтрашнем дне. Он повернулся и посмотрел на Дану. Она спала безмятежным сном ребенка, положив ладошки под щеку.

– Родная моя, – подумал он. – Нет таких слов, чтобы я мог выразить ими всю мою любовь к тебе. Ради такой, как ты, можно покинуть Землю и переселиться на Ки-Ми-Асуру. И хоть я вырван с корнями из родной почвы, я обязательно приживусь здесь, лишь бы рядом со мной была ты.

Дана, словно подслушав его мысли, зашевелилась, открыла глаза и посмотрела на него затуманенным сном взглядом.

– Я люблю тебя, Гарри, – неожиданно сказала она в унисон его мыслям и, погладив его руку, лежащую у нее на колене, перевернулась на другой бок – и вскоре ее дыхание вновь стало ровным и тихим.

– Спи, моя сладкая, – прошептал он и, глянув на дисплей, обрадовался, что через пятнадцать минут они въедут уже в свой город, а еще через двадцать он уложит свою любимую в мягкую и удобную постель, обнимет её, и они проспят так остаток ночи вплоть до самого утра.

Проезжая по ночному городу, Гарри уже в который раз поразился его красоте. Каждое здание имело свою, только ему присущую подсветку, отчего окружающее пространство вокруг небоскребов и атриумов завораживало игрой светотеней, переливающихся различными красками.