Лариса Печенежская - Ки-Ми-Асура. Том II

– Горячая штучка, -подхватил другой. – Даёт прямо зашибись: с ней не успеваешь позы менять, зато и кайф на все сто.

– А ты что, Игорь, в её кабинете еще не побывал? Да её уже почти все мужики здесь поимели.

– Нет, – огрызнулся тот. – Я женатый.

– Да и мы ж не холостые. Но если дают, чего ж не взять. К тому же секс – сервис по месту работы, причем, на высшем уровне. Нужно быть импотентом, чтобы отказаться.

– Да мне плевать на нее, – возмутился Игорь. – Нашли о ком языки точить.

– А тогда чего ты разбушевался? Неужто отказала тебе наша вавилонская блудница?

– Я и не просил: терпеть не могу стоять в очереди. У меня с ней возникла производственная проблема, вот и разозлился.

– Да ладно тебе, нашел на кого злиться. Ты лучше сходи к ней как-нибудь: она тебе такой мастер класс покажет, что долго еще помнить будешь.

– Пошли вы все…, – выругался Игорь и повернул к остановке маршрутного такси.

Дана собрала со столика оставшуюся посуду и нерешительно вошла в столовую. Свекровь стояла у окна и смотрела на Гарри, в задумчивости бродившего между клумбами. В тот момент, когда ставила поднос на стол, она боковым зрением увидела приближение свекрови – и вся напряглась.

– Это не мой сын? Не Гарри? – громом среди ясного дня прозвучал вопрос, перевернувший все у нее внутри. – Почему ты так долго молчишь и не отвечаешь мне?

В словах матери было столько боли и отчаяния, что Дана зажмурилась, не находя ни сил, ни смелости повернуться к ней и посмотреть прямо в глаза. В душе саднило, словно в ней была открытая рана, и сердце застучало так сильно, что еще минута – и оно выскочит наружу. Ее плечи под тяжестью неминуемого ответа опустились, и по спине пробежал озноб.

– Что мне сказать? – лихорадочно металась нелепая мысль несмотря на понимание того, что любая ложь будет тотчас разоблачена.

Готовясь сама стать матерью, Дана, как никогда раньше, понимала чувства свекрови. Маленький человечек, еще даже не появившийся на свет, уже стал неотъемлемой и очень важной частью ее жизни. Даже не приложив его к груди, не отдав ему пока все самое лучшее, что у нее есть, она любила сына сильно и самоотверженно. А свекровь вырастила Гарри, отдала ему свои сердце и душу, посвятив его годам детства и взросления лучшие годы.

Она была хорошей матерью – ласковой, заботливой и щедрой на чувства, но несмотря на это, сформировать в нем необходимых качеств ей так и не удалось. В этом не было ее вины, поскольку генетика сына оказалась не только сильнее ее усилий, но и взяла верх над ее материнской любовью.

Молчание затянулось, нарушаемое лишь прерывистым дыханием отчаявшейся и все понявшей матери. Решившись, Дана собрала воедино всю смелость, на какую была способна в данный момент, и с трудом произнесла страшные слова:

– Да, это не ваш сын.

Сзади прозвучал сдавленный короткий вскрик – и наступила оглушительная тишина. Дана резко обернулась, готовая в любую секунду прийти на помощь, если в этом возникнет необходимость, но она не возникла.

Свекровь уже сидела за столом, закрыв лицо руками и слегка беззвучно покачиваясь. Дана присела напротив, не имея ни малейшего представления, как ее можно утешить. В сложившейся ситуации слова были не только бесполезны, но и бессильны, и она решила обойтись без них, просто сидя рядом. Молча.

Наконец свекровь открыла лицо, и Дане показалось, что оно за этот короткий миг постарело лет на десять. Потухшим, наполненным душевной мукой взглядом она смотрела перед собой, ничего не видя. Сразу же обозначились вокруг рта морщинки, которых Дана раньше у нее не замечала. Жалость мгновенно захлестнула ее неотвратимой волной – и горячие слезы потекли по щекам.

– Какой теперь смысл в слезах? Чем они могут помочь? – неожиданно заданные вопросы, содержавшие в себе ответы, разорвали тишину, словно выстрел, ударив рикошетом по совести Даны.

Она не знала, что ответить и как, чувствуя себя здесь лишней и виноватой, потому что любила не сына этой женщины и от другого мужчины ждала ребенка, который никогда не станет для нее родным долгожданным внуком.

Не выдержав психологической пытки, Дана подошла к свекрови и попыталась обнять ее за плечи, хоть как-то утешить. Мира расценила это, как открытое проявление жалости, и тактично отстранилась. В ее душе в настоящий момент бушевала буря эмоций, смешанная с болью, которые она не имела права выплеснуть наружу… но сердце рвалось на части.

Узнать, что сына отправили неизвестно куда, было слишком неожиданно и вопреки материнской любви. Она, конечно, знала, что у него много наследственных недостатков в характере, устранить которые ей оказалось не под силу, и Гарри всё же удалили. Когда он женился на Дане, она лелеяла надежду, что общение с ней, жизнь в одном доме с ней помогут ему исправить в себе то отрицательное, что противоречило морали на их планете. Однако и Дана не смогла положительно повлиять на мужа.

Конечно, она не могла пожаловаться на него, значит, свой дурной нрав Гарри неоднократно проявлял на работе или в общественных местах. Три жалобы достаточно, чтобы Совет принял экстренные меры по замене. Почему же сын не сделал никаких выводов после бесед, которые всегда следовали после рассмотрения каждой из жалоб? Почему не поделился надвигающимися неприятностями ни с женой, ни с ними, родителями? Эти вопросы без ответов, словно ножом, полосовали ее израненное материнское сердце.

Тяжело поднявшись из-за стола, Мира вновь подошла к окну. Дана встала позади, и они долго в молчании наблюдали за другим Гарри, который сидел на скамье, положив локти на колени и углубившись в свои мысли.

– Даже в состоянии задумчивости и находясь в одиночестве он отличается от моего сына, хотя внешнее сходство безупречно.

Мира не назвала сына по имени, поскольку, наверное, считала, что отныне оно принадлежит чужому для нее человеку.

– Это то, чего я очень боялась, – вашей материнской проницательности. Да и Гарри тоже, поэтому он так тянул с приездом к вам, – сказав это, Дана замерла в ожидании продолжения разговора, и ее предположения оказались верны.

– Когда произошла замена? – услышала она очередной вопрос.

– Десять месяцев назад, – и Дана вздохнула, переводя дыхание.

– Как я поняла, телепортация прошла не совсем удачно и его земная память не заменена, – произнесла Мира, потирая кончиками пальцев виски.

– Вы правы. Получился какой-то сбой, поэтому ему пришлось в быстром темпе усваивать всю

информацию, связанную с жизнью настоящего Гарри. Его адаптация везде прошла успешно, кроме вас.

– Как его имя и откуда он?

– Он с Земли, где его звали Игорем Вересаевым.