Ксения Ратникова - Грань миров

– Идемте, – голос служанки дрожал.

– Не беспокойся, – шепнула Илеора и повернулась к гостям. – Я не заплачу.

Ее встретили громкими, оглушительными приветствиями. Заиграла музыка. В воздух полетели лепестки цветов и сыпались до тех пор, пока туфли не начали проскальзывать на мягких лепестках. Приходилось тратить немало усилий, чтобы идти ровно. Илеора надеялась отвлечься, но, как назло, вспомнила слова Норы: «Я поведу вас, моя госпожа, к жениху, как должна вести мать». Отчаяние захлестнуло с новой силой. Илеора была на грани, когда наконец отвар подействовал – она провалилась в безразличие и полузабытье, перестав на время думать и чувствовать.

Перед глазами поплыл туман. Даже звуки казались приглушенными и неразборчивыми. Хорошо ощущала Илеора только горячую огромную ладонь жениха на своей руке. Иногда его рука разжималась, тогда Илеоре нужно было кланяться или что-то пить. Все действия она совершала лишь по подсказкам и не понимала, что они означают. Впрочем, и не хотела ничего понимать, пребывая в полузабытье.

В себя она начала приходить в тронном зале, где состоялось пышное пиршество. Гостей оказалось так много, что они с трудом разместились за длинными столами, никого из них Илеора не знала. На столе стояли яства, каких прежде ей не доводилось видеть. Жених уже перестал есть и сидел рядом с отцом, откинувшись в кресле. Они негромко беседовали. Новоявленный супруг медленно потягивал темно-красное вино, а слуги следили, чтобы чаша не пустела. Илеора тоже решилась попробовать и пригубила сладковатый напиток.

– Много не пей, – послышался грубоватый голос над ухом. Обернувшись, она столкнулась взглядом с женихом – кажется, его звали Дагрон.

Он смотрел цепко, слегка прищурившись. Поймав ее взгляд, Дагрон ухмыльнулся и наклонился ближе.

– Ты со всеми успела попрощаться? – прошептал он, обдав горячим дыханием.

Илеора вздрогнула, отвернулась, уставилась в свою тарелку, на которой уже лежало фруктовое желе, украшенное лепестками цветов. Успела ли? Нет, она не успела попрощаться ни с Вадимом, ни с Норой, а кроме них дорогих людей у нее и не было. Опять перед глазами встали недавние события, опять ее захлестнуло отчаяние. Тринадцать дней после смерти полагается возносить траурные молитвы Савирату, а не сидеть за праздничным столом и пить вино.

Илеора отпросилась в уборную, чтобы хоть немного перестать сдерживать рвущиеся наружу слезы. Ее сопровождала уже чужая служанка – полноватая женщина Вура. И там, на каменном полу за закрытой дверью, Илеора позволила себе разрыдаться. Сидя взаперти, она так лелеяла мечты о том времени, когда сможет свободно покидать свою комнату, о внешнем мире, так ждала этого дня, но ни одно из ее ожиданий не сбылось.

Хотелось вернуться в тот день, когда в тени колонны возник человек, хотелось изменить все, рассказать Норе той же ночью, упросить помочь. Тогда милая няня осталась бы жива, ни в чем неповинных стражниц не лишили бы жизни, и Вадим ждал бы ее под дворцовой стеной, чтобы попроситься на службу…

Вура что-то говорила, но Илеора слышала только собственные отчаянные рыдания. Сколько прошло времени, она не знала, просто в один момент вдруг слезы перестали катиться по щекам, в душе возникла пустота. Тихий страшный голос в собственном сознании прошептал:

– Скоро ты будешь моей!

Испуганно вздрогнув, Илеора заморгала и рукавом растерла слезы по лицу.

– Ваше Величество, мне надо привести вас в порядок. – Вура гладила ее по спине. – Негоже в таком зареванном виде перед супрогом являться. Дам вам совет, моя госпожа. Его Величество ужасно не любит женских слез на пустом месте. Когда ему захочется, чтобы вы поплакали, поверьте, вы поймете.

Деловой и покровительственный голос служанки немного привел в себя. Илеора нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, шмыгнув носом.

– Да что я буду вас пугать заранее… – махнула рукой Вура. – Думайте о хорошем, Ваше Величество! И знайте, о вас он как о драгоценности говорит, никаких средств не жалеет.

– Почему? – Илеора подумала, что Дагрон может что-то знать о ее даре. Интересно только, откуда?

– Ну, то простой служанке неведомо. – Вура развела руками.

Илеора поникла и позволила предусмотрительной служанке привести себя в порядок. Посидев еще несколько минут, они вышли в коридор и направились в сторону отдаленного шума продолжавшегося пира.

По пути Илеора задержалась у огромного темного окна в коридоре, выходившего на внутренний двор. Странное предчувствие наполнило ее сердце. В груди все сжалось, напряглось подобно струне. Илеора вглядывалась в темноту ночи, стараясь понять причину странного предчувствия.

И вдруг там, за окном, вспыхнул яркий свет. Множество маленьких и больших огоньков разорвали пространство ночи не слышимым доселе грохотом. Внезапный восторг наполнил измученную душу, никогда в жизни не видевшую столь грандиозного зрелища. Огни взрывались из крошечной, почти невидимой точки, превращаясь в разноцветные искрящиеся цветы и освещали собой двор и крепостные стены. На минуту Илеора позабыла о свадьбе, женихе, довольной физиономии отца, даже смерти нянечки. Она все отдала бы, чтобы смотреть на полыхание небесных огней вечно.

– Ох, это искусство далекой Астонии! – восхитилась служанка. – Не думала, что доведется увидеть! Идемте, моя госпожа, Его Величество ожидает вас.

***

Вадима пустили на совет. Перед ним он расспросил Ирлима о Дагроне, и теперь пребывал в ужасе от услышанного. Колдун поведал, что повелитель страны Тумана за свою жизнь извел множество девушек, что несчастные, оказавшиеся в его власти, умирали долго и мучительно. По слухам, даже слуги не поднимаются на этаж, когда их повелитель изволит «развлекаться», – настолько страшные раздаются крики из его покоев. Тела погибших трудно узнать из-за увечий. Последние две наложницы предпочли покончить жизнь самоубийством, чтобы не оказаться во власти короля. От подробных описаний у Вадима в горле встал ком, мешая нормально вздохнуть. Никакого иного определения этому человеку, кроме как мразь, не находилось. За такие вещи в цивилизованных странах вешают.

Из-за собственного живого воображения Вадим плохо слышал обсуждения совета, расположившегося за каменным столом, но постепенно до него дошла одна вещь: его представления о времени оказались неверны. В мире Вадима не прошло и двух дней, а тут прошло намного больше. Аккуратно переспросив сидящего рядом мужчину с тонким шрамом на лбу, он получил ответ:

– Дагрон прибыл в Саорию девятого числа прошлого месяца.

– А сейчас какое? – у Вадима появилось нехорошее предчувствие.

– Второе число среднего месяца Савирата, – недовольно прошептал мужчина.