Роман Корнеев - Боги Иторы

Ксанд заворочался под сырой шерстью плаща, открыл глаза и прислушался. Лагерь спал, вокруг расстилалась заснеженная пустыня, и только биение сердца часового, укрытого среди камней, указывало на то, что здесь, вокруг есть хоть кто-то живой.

Или не только?

Едва различимая тень мелькала тут и там, чуть задевая тревожное сознание барда и тут же растворяясь снова. Порождение сумрака, бред воспалённого бесконечными странствиями разума? Или существо из плоти и крови?

Ксанд нечасто бывал в Горной Стране, что простирала свой заснеженный венец от порубежья Западной Тиссали до южной оконечности земель старой Империи. Огромные пространства почитались безлюдными, и только досужие слухи упорно говорили – кто-то здесь всё-таки живёт. Слухи слухами, но лишь Игроки и Сильные Иторы знали правду, и потому избегали сюда наведываться без крайней нужды.

Ксанд поднялся на ноги, натягивая на плечи толстую пряжу. Он поднялся на невысокий скальный навес, защищавший лагерь от пронзительного восточного ветра, прошёл ещё и замер, нарочито показывая свои пустые ладони в пространство.

– Привет тебе, человек снизу, – голос говорившего из темноты был глух и как-то по-особенному невнятен. Словно тот крайне редко разговаривал вообще, а уж на языке Тиссали – тем более.

– Человек снизу… просто человек не стал бы тебя интересовать, горец . О чём ты хотел говорить?

– Говорить – нет. Просто посмотреть на тебя, слишком часто Игроки стали интересоваться нашими землями. С тех самых времён, когда Подарок стал Проклятием я помню лишь одного столь смелого Игрока. Но тот скорее очень мало знал, ты знаешь много, но не боишься Горной Страны.

Ксанд продолжал разглядывать неприметную кочку в десятке локтей от себя, словно вовсе не пытаясь понять, откуда исходит этот голос.

– Посмотрел? Вот и славно. Я не знаю, о каком Игроке ты говоришь, но бояться здесь нам нечего. Тем более, что твою тропу я скоро освобожу, вот только доведу своих людей.

– С каких пор у Игроков появились какие-то «свои люди»? Вы всегда были одиночками, подобно нам.

– Не всегда. Приходят грозные времена, и мы становимся на одну тропу с другими существами Иторы, как со Слабыми, так и с Сильными. Проклятие снова пробудилось. Ты не знал этого?

– Догадывался… что-то на этот раз случится пред ликом Иторы. Чего же ты хочешь? Что ты вообще знаешь о Подарке?

– А тебе непременно нужно всё выспросить?

– Да.

Ксанд пожал плечами, реагировать на подобную бестактность не следовало. Горцы были народом, настолько далёким от людей, как эти ночные скалы далеки от сверкающей Кзарры.

– Хорошо. Я тебе честно расскажу, что знаю. Но в ответ хочу от вашего народа одну услугу.

– Какую, если не секрет? Золота у нас нет, а горного хрусталя у вас и самих навалом.

– Не смеши меня, зачем Игроку золото? Мне нужен проводник. Пред ликом Иторы снова пробуждается сила, о которой уж мало кто помнит. Если, конечно, она вообще в действительности имеет что-то общее с известным доселе миром. Подарок исчез, от него не осталось и тени. Я иду к Пику Тирен, где сохранился отпечаток силы Проклятия. А посему мне нужен кто-то, знающий Средину так же, как я – свой собственный карман. Тебе такой известен?

– Хм. Я некогда знал такого… и он из горного народа.

– Я верил в это. Так вот… когда мне окончательно станет ясно, что Источник действительно там, под стенами древней столицы Мёртвого Императора, я буду ждать ответа – мне нужно отыскать то единственное место, что способно проглотить это перерождённое чудовище. Пускай и вместе со мной. Ты понял меня, горец?

– Да. Понял. Жди меня у стен Пика, я найду тебя сам, что бы ни случилось.

Ксанд пожал плечами, от этих жди чего угодно, отнятая у Богов способность находить Игрока даже по его следам на песке могла быть отдана кому другому. Даже тонкая нить устного договора приводила хранителя к Игроку через всю Средину, теперь этот невидимый горец как будто стал таким его хранителем.

– Хм, а ведь и я теперь тебя сумею почуять за пару дневных переходов.

Никто не ответил. Горец ушёл. Так и не дав ответа на извечный вопрос – кто ты. Ксанд не любил иметь дела с безымянными соглядатаями, но что поделаешь.

Бард неслышной тенью вернулся в лагерь, снова укрылся плащом. Стоило поразмыслить над этой занимательной встречей. Что бы там ни говорилось, горный народ исчезающе редко общался с Пришельцами, как чужаки называли людей. Игрокам были известны считанные случаи, когда это странное племя выходило на контакт. Тем более были редки примеры, когда подобные контакты происходили по воле самих Игроков. Огромная и почти не заселённая Горная Страна оставалась для жителей Средины страной неведомого. И вот теперь, когда Ксанду предстояло побывать у берегов Мёртвого моря, на его пути появляется горец, разговаривающий словно от всего своего небольшого племени.

В размышлениях об этом Ксанд встретил рассвет. Было в происходящем слишком много неясного. Игрок привык играть, не зная чужих камней, однако ему нужно было хотя бы знать правила этой партии. Извечные его противники, Сильные Иторы, вернее сказать – одной лишь Средины, никогда не пересекались с чужими расами, в их интересах было обходить друг друга стороной в многовековых дрязгах народов. Что же получается, решение проблемы, за которую взялась давешняя восьмёрка присутствовавших на Совете, было настолько значимым пред ликом Иторы, что… что.

Будто на сцену вышли Игроки других рас, если таковые вообще существовали.

Он, Ксанд, на поверку оказывался кругом прав, кругом творилось что-то грозное, только радости от этого знания как-то не прибавлялось. Наоборот, не проходило ощущение, будто он, шаг за шагом, всё глубже погружается в ледяное бездонное болото. Тайны пугали Игрока сильнее гнева Богов.

Странность была ещё вот в чём. Уже сколько дней отряд пересекал заснеженные высокогорья. И только теперь, на подходе к северо-восточной оконечности Равнины, на которой были разбросаны осколки Старой Империи, горцы проявили себя. Если хотели говорить, почему не открылись сразу? И почему всё же решили открыться в последний момент? И продолжают ли следить сейчас? Стало жутко неуютно, даже неслышимая воля Сильных была терпимее такого холодного наблюдения.

– К оружию!

Короткий пронзительный окрик разорвал предрассветные сумерки. Ксанд рывком оказался на ногах, привычным жестом выхватывая свой клинок из лежащих рядом ножен. Воздух запел под отточенным лезвием, отбрасывая в сторону разрубленную надвое стрелу. То, о чём он предупреждал Тсорина ещё у восточной стены горного хребта, поспешило воплотиться в действительность. Слишком поспешило.

Серой тенью плащ Ксанда мелькнул меж скал навстречу приближающемуся неприятелю. Бард успел разглядеть, как упал на снег их дозорный, успевший выпустить уже с полдюжины стрел, но сражённый сразу двумя или тремя вражескими. Наступил момент их отряду показать, на что он в действительности годился. Различая позади себя лишь короткие ругательства, Ксанд не стал дожидаться остальных бойцов в удобной расщелине между валунов – если они не хотят дождаться здесь, пока враг получит подкрепление, нужно выходить навстречу. С привычным мягким звуком клинок продирался сквозь тело врага, и Ксанда больше не заботили судьбы Иторы. С чётким выдохом он наносил прямые рубящие удары, которые способен был выдержать не всякий гранит. Прошло всего не больше мгновения, как позади него распластались на снегу четыре скрюченные фигуры, пятый же – огромный для жителей Равнины воин с занесённым для удара мечом так и не понял, каким чудом ничем не выдающийся по виду старик с бешеными глазами сумел отбить его рубящий удар, а потом и удивляться уже было некому.