Мария Вилонова - Дети Нитей. Великие Дома

Свернув в очередной раз, обогнув один из многих крутых склонов живой горы, я замер в восхищении, разглядывая монументальные акведуки невдалеке, несущие чистую воду к пашням и городу непрерывным потоком. Артерии Оккара, о которых я много читал, но до этого момента не видел, символ единства человека с неумолимой силой природы. Я подумал о том, что общее впечатление от Дех-Раадена можно составить только так, пройдя сначала по плоскогорью, оценив всю несокрушимую мощь окружающего пространства, смирившись с собственной ничтожностью перед его могуществом, а после попав сюда, к акведукам Оккара. Увидев, что единственный способ выжить в этом не слишком гостеприимном мире – это стать его частью, не бороться с ним, но приспосабливаться, менять то, что в твоих руках и получать странное, неуловимое наслаждение от того, чего ты изменить не в силах. Здесь я по достоинству оценил всю истинную грандиозность Оккара, не его, несомненно, прекрасные туннели и террасы, а совершенно незаметный на первый, поверхностный взгляд, символ, который являлся пещерный город на самом деле. Не победы над природой, которую в засушливом, тоже не слишком пригодном для жизни Кэросе с помпой и вычурностью праздновали гордые хэддены. А единства с силами, одолеть которые не во власти человека. В общности друг с другом, в немой, привычной ежедневной борьбе с самими собой – борьбе, дающей Дех-Раадену невероятную мощь. Могущество союза не двух магических школ, а людей и мироздания, в котором, единственном, кроме Сериона и его армии, те, кто не способен плести Нити, но вносил неменьшую лепту в поддержание существующего порядка вещей, их упорный размеренный труд ценились и оберегались магами ничуть не менее рьяно, чем собственное искусство. Здесь не-маги Оккара считались такими же членами Дома, как те, кто умел плести Нити, со всеми вытекающими отсюда привилегиями.

Мне в голову пришла странная мысль – а так ли несчастен здесь мальчишка, разжигающий фонари и печи в одной из таверн города. Смысл существования которого не менее важен для этого места, чем работа Великих Мастеров. Все они: и властители Оккара, и сам мальчик, с радостью рассказывающий о том, что ему позволили обучаться, чтобы приносить пользу своей родине, на самом деле это знали. Понимали, что, выполняя совершенно разную на первый взгляд работу, они являлись частью единого целого, где любой элемент одинаково важен и нужен, и каждый готов к своему труду. Нет, это не повлияло на мои вчерашние выводы, не сделало мир менее жестоким для простых людей, не имеющих ресурсов для того, чтобы стать большим, чем они являются по праву рождения. Зато позволило в полной мене оценить ту готовность подчиняться обстоятельствам, приспосабливаться под них, следовать долгу, которые много лет в меня вбивали в академии Равелов. Только истинный их смысл я оценил теперь, глядя на город, который вообще не должен существовать в мире, и людей, творивших его, несмотря на собственные желания и амбиции. Именно в этом была истинная природа рааденов и дейледов, а не во внимательности и умении сохранять контроль над ситуацией. Каждый из них всего лишь принимал свое место в мире и умел его по достоинству ценить. Я догадывался, что без вчерашнего разговора с мастерами, без тех выводов и мыслей, которые наконец-то пришли в мою голову уже в конце путешествия, я не смог бы понять и осознать той картины, что открылась мне теперь.

В поисках входа в речной грот я с затаенной улыбкой думал: не специально ли Денно направил меня сюда, к месту, неотмеченному ни одним путешественником в Оккар и неописанному в путеводителях. Не было ли это первым уроком моего будущего учителя, призванным показать мне, частью чего я собираюсь стать, и позволить сделать самостоятельные выводы по поводу моего к этому отношения. Если так, то Денно и Суину они должны были бы понравиться, только я не собирался заводить с ними этого разговора, понимая, что молчаливая готовность выполнять любые возложенные на меня задачи будет лучшим ответом на подобный урок.

Вход я нашел довольно быстро, но, все же, ориентируясь скорее на Нити, чем на собственные глаза. И теперь стоял перед небольшой речушкой, почти ручейком, со звонким журчанием бегущим по отполированным до гладкости камням. Она брала начало где-то в горе, пробившись к солнцу через не слишком большую расщелину в камне. Я аккуратно пролез внутрь.

В пещере не было искусственного освещения, только потоки дневного света проникали сюда сквозь небольшие трещины и дыры в своде. Я уселся на камни рядом с речным истоком, закрыл глаза и прислушался к журчанию воды.

В этом месте, на удивление простом после Оккара, была какая-то своя магия. Здесь не осталось и следа от человеческого шума и суеты, и, почему-то, совершенно невозможно было размышлять, несмотря на всю кажущуюся обыкновенность этой пещеры. Но в моей голове сейчас не осталось ничего, кроме мерного стука капель. Я открыл глаза и взглянул на Нити. Ни малейшего присутствия людей я не обнаружил, словно не было над головой огромного города. Тут царили только прохлада, толща желтых камней, запах сырости да гипнотизирующий звон воды.

Когда я вернулся в таверну, чувствовал какое-то странное опустошение, абсолютную умиротворенность. Оставшийся час до испытания я просидел на полу комнаты, медитируя и по крупицам изгоняя из себя этот непривычный мне покой. Ощущение, так необходимое жителям Оккара в их ежедневных заботах и так вредившее мне, магу Разума, для которого эмоции и чувства, что свои, что чужие, были важны как воздух. Без них я барахтался в непонятном для меня мире, словно слепой котенок, и это пугало, заставляя всеми силами бороться с нахлынувшим умиротворением. Эти неизвестные мне прежде ощущения стали еще одним уроком, позволившим осознать, что универсального ответа единения с природой не было и нет. Что мне еще только предстоит найти свой личный баланс между всеми теми странными и непохожими друг на друга свойствами моей неуемной личности, которые способствовали моему плану и делали меня частью каждой из пяти школ магии Востока, но пока еще явно не были готовы мирно сосуществовать в одном человеке.

Когда в дверь постучали, я уже вернулся в свое нормальное состояние и испытывал по этому поводу невероятное ликование.

Раадены и дейледы ждали в небольшом зале, в том же коридоре, где, через пару массивных дверей, скрывался кабинет мастеров. Самих Денно и Суина на испытании не было, но мне сообщили, что, независимо от исхода экзамена, они встретятся со мной сразу по его завершению.

Насколько я понимал, передо мной сейчас собрались по несколько учителей и директора обеих школ. Я с интересом рассматривал их, а они, в свою очередь, довольно скептично поглядывали на меня. Как и остальным Детям Нитей, этим людям было сложно свыкнуться с мыслью, что они сейчас должны будут экзаменовать серионца – мага, по определению не способного прикасаться и, тем более, плести что-то, помимо Разума. Еще сложнее – что один и тот же человек собирается доказывать свое право на владение сразу двумя видами магии стихий.