Мария Вилонова - Дети Нитей. Великие Дома

– Ты наконец вспомнил, кем являешься? – насмешливо уточнил отец.

– Я никогда не забывал, – совершенно серьезно ответил я.

– Садись.

Отец вернулся за стол, а я уселся напротив, молча оглядывал его и, если честно, не совсем представлял, с чего мне следует вообще начинать наш разговор, отчаянно пытаясь подобрать нужные слова.

– Денно и Суин писали о твоем визите. Рад, что все завершилось благополучно, поздравляю, – внимательно меня разглядывая, сказал папа.

– Спасибо, – с трудом выдавив из себя улыбку, отозвался я.

Я знал, что мастера не стали сообщать о задании. Они пояснили, что это дело касается исключительно четырех Великих Домов, а потому посвящать отца в подробности или нет – уже мой личный выбор.

– Надеюсь теперь, когда твои цели достигнуты, ты, наконец, вспомнишь о семье? —продолжил он с новой насмешкой.

– Я помню о своих обязанностях, папа! – расстроился я. – Ты дал мне время на завершение моего плана, но даже в других Домах я всегда соблюдал установленные нормы.

– Не сомневаюсь, – ехидно отозвался отец. – Но, помимо твоих обязанностей, неплохо было бы подумать, что мы скучаем по тебе и хотели бы чаще видеть.

Я открыл рот, собираясь извиниться за свое поведение, но не успел – дверь резко распахнулась, и в кабинет ну вот совсем ни разу не по уставу влетел братец. Не глядя на меня, он подбежал к отцу, облокотился о стол и с бешенной скоростью зарапортовал:

– Папа, мне доложили, что Алво вернулся, и я уверен, что когда он немного отдохнет, он непременно…

Тут взгляд брата случайно скользнул по мне, и он умолк на полуслове, удивленно приподняв бровь. Последнее, чего он ожидал от меня, так это то, что я явлюсь сюда сразу, соблюдая устав, а не стану оттягивать до последнего, просто чтобы немного позлить отца.

– Привет, Эльин. – Я так же приподнял бровь и ухмыльнулся, всем своим видом показывая, что ничего необычного не произошло, и все ровно так, как должно быть. Затем встал, и рассмеявшись, обнял его.

Мы держали друг друга за плечи и внимательно осматривали. Брат был чуть ниже меня, шире в плечах и кости. Слегка вьющиеся волосы, такие же темно-русые, как и мои, но выгоревшие на солнце. На коже загар – очевидно недавно вернулся с очередных учений под Сууледом. Мои волосы, жесткие и прямые, завязаны в хвост на затылке, братцу приходилось довольствоваться строгой короткой стрижкой. Светло-карие глаза Эльина смотрят открыто и прямо, мои темно-синие, с фиолетовыми искорками магии Разума, хитро и насмешливо. Оба в отличной физической форме. Похожие и непохожие одновременно.

– Ну просто картина, – с улыбкой разглядывая нас, резюмировал отец. – Два достойных офицера. Неужели я все-таки до этого дожил?

Я понял его подколку и слегка опустил глаза. И сразу заметил новые знаки различия на форме брата.

– Эльин, тебя, оказывается, можно поздравить с повышением?

– Тебя, полагаю, в какой-то степени тоже? – Усмехнулся братец.

– Мое так называемое повышение несет за собой исключительно дополнительные обязанности, – ехидно ответил я.

– Ну, – брат иронично прищурился, – в принципе, та же история, Алво.

Мы, смеясь, уселись напротив отца, который смотрел на нас с крайне довольной ухмылкой.

– Как твое путешествие, Алво? – Спросил брат. – Как дела у Денно и Суина?

– Вы же недавно там были, – я приподнял бровь.

Конечно, я не мог упустить такого удачного повода припомнить братцу то, что узнал от мастеров.

– А, тебе рассказали. – Эльин проигнорировал выражение моего лица.

– О твоей заботе, кстати, тоже. – я не собирался так просто позволить ему проехать эту тему.

У моего брата был совершенно потрясающий талант в нужный момент принимать максимально непрошибаемый вид.

– Не стоит благодарности, братишка. – Отозвался он с милой улыбкой.

– А я предупреждал, что подобный жест трудно оценить по достоинству, – ехидно заметил отец.

– Это ты еще не знаешь, что он там нес, – отозвался я ему в тон.

– Поверь, знаю.

Эльин, легко усмехаясь, наблюдал, как мы смеемся. Я понимал, как давно он мечтал увидеть подобную картину.

– Кстати, папа, – я решил, что пора переходить к делу, – о твоем разговоре с мастерами мне тоже рассказали. Спасибо.

– У меня есть причины, по которым мне не нравится твой выбор, Алво. – отец тяжело вздохнул. – Но я действительно не могу отрицать факта, что ты имеешь полное право требовать того, за чем обращался к мастерам.

– Об этих причинах я тоже уже узнал, – криво усмехнулся я.

Эльин тихонько выругался.

– Вот как, – отец нахмурился, – и что же они попросили?

– Попросили? – Насмешливо переспросил я. – Это вот как оно называется?

Папа, кажется, сейчас был не настроен шутить и мрачно посмотрел на меня. Я вздохнул:

– Они хотят, чтобы я нашел себе подобных и создал собственный Дом.

Эльин снова выругался, на этот раз громче и совсем неприлично. Я понимал, о чем он подумал. Отец, вероятно, тоже понял, но вида не подал и только хмуро уточнил:

– А они вообще существуют? Такие же, как ты?

– Да. – я мрачно ухмыльнулся, снова почувствовав укол вины за свое прошлое отношение к алхимикам. – И я знаю, кто они.

Отец глубоко задумался, медленно постукивая пальцами по столу.

– Насколько это противоречит твоим личным целям? – наконец, уточнил он, оглядывая меня с неким подозрением.

Я мысленно выругался, четко осознав, что слишком заигрался со своим стремлением доказать что-то миру. Потому что сейчас даже отец, мой генерал, который не знать о моем отношении к ренегатам не мог, немного подозревает меня в том, что я не захочу исполнять волю своих мастеров из-за того, что у меня оказались несколько иные планы. То, что на подобные сомнения способен человек, у которого было множество доказательств неукоснительного исполнения мной приказов и личной верности, – а это оставалось неизменным всегда: даже когда я всеми силами демонстрировал, что я особенный и неповторимый, даже в моем стремлении слегка нарушать правила, но, бездна, слегка, а не в подобных вещах, мне становилось особенно паршиво. С другой стороны, у них у всех были основания думать, что я предпочту личную выгоду своим обязанностям. Я уже год этим занимался, собственно, и от такого понимания я начинал медленно проваливаться в глубины ненависти к самому себе, в которых и так находился крайне прочно с момента разговора с Денно и Суином после экзамена в Оккаре. Теперь меня невероятно пугало то, что я задумал сделать – именно их реакцией, мастеров и генерала, крайне важных и близких мне людей. А еще мне до ужаса требовалась помощь отца, а для этого я должен был убедить его в своей искренности. Но именно сейчас, когда мы нормально разговаривали впервые за многие годы не в рамках службы, я был совершенно не готов к подобному диалогу. Так что, коротко, грустно улыбнувшись, я просто заверил: