Михаил Смолин - Чародейка. Часть первая

Илья кинулся выяснять с Катей отношения по поводу обидевшего его «шмеля» и в это время объявили посадку на поезд. Ничего не узнав у ребят по поводу Брошенного Портфеля, странная супружеская пара исчезла.

Поезд тронулся и незаметно набрал скорость. Плацкартный вагон отбивал на стыках рельс чечётку. Дедушка, любящий коммунистов и лыжный спорт, уткнувшись в газету, посапывал, а его очки сползли на самый кончик носа. Катя достала из багажа альбом с карандашами и задумалась над сюжетом. Неспокойный брат комментировал проплывающий за грязным оконным стеклом загородный вид. Перед третьестепенной станцией поезд затормозил, но не остановился и её длинный, пустой перрон нескончаемо потянулся в обратную сторону.

– Ого! ― Воскликнул прильнувший к окну Илюша, и Катя из любопытства, но невольно последовала его примеру. На платформе стоял мужчина, сам по себе ничем не примечательный, если бы на его плече, крепко вцепившись в пиджак, не сидело красное пушистое существо, похожее на обезьяну, но с куриными лапами вместо обезьяньих ног и с губной гармошкой в коротких, лохматых руках. Мужчина стоял, засунув руки в карманы брюк, и внимательно вглядывался в окна проходящего пассажирского состава. «Обезьяна» на его плече помогала ему: тоже перила злые жёлтые глаза в окна вагонов.

Как только мужчина увидел ребят, он мгновенно изменился в лице как хищник, почуявший лёгкую добычу, а «обезьяна» улыбнулась отвратительной беззубой улыбкой. Катя отстранилась от стекла, а Илья, сидевший по ходу, изогнулся, как мог, и проводил взглядом неприятную парочку, покуда она не скрылась из виду.

Длинный перрон маленькой станции закончился, и поезд, как будто вспомнив, что перед ним ещё дальняя дорога, начал разгоняться. Опять весело застучали колеса, и вагон слегка закачало. Тогда дверь, ведущая в тамбур, открылась, и появился тот самый мужчина с той самой красной «обезьяной». В руках он держал пластмассовую корзину с напиханными в неё разными мягкими игрушками. Он пошёл медленно, крадучись, и остановился напротив ребят.

– Кто с нами нынче откровенен, того подарком мы оделим, ― проворковал пришелец, а создание на его плече выдуло из губной гармошки высокий звук.

– Как зовут зверюшку? ― Поинтересовался Илья.

– Это не зверюшка. Это страж.

– Он вас охраняет?

– Он охраняет волшебный сказочный мир.

– Ну-ну. У дедушки денег нет. Всё равно ничего не купит. Не верите, могу разбудить.

– Нет, не надо. Эти игрушки я раздаю бесплатно. Тем детям, у кого имеются хотя бы маленькие задатки к сочинению стихотворений.

– К сожалению, дяденька, у меня пятёрка не по литературе, а по химии и хорошо получаются не стихотворения, а химические смеси. Например, алюминиевая пудра, активированный уголь, плюс аммиачная селитра. Нынче теория в школе не подкрепляется практикой. Реагенты перестали поступать. Приходиться экспериментировать тем, что находишь на улице.

– Но у тебя есть сестра. Я вижу, она рисует. А сумеет ли она сочинить стишок.

– М, м, м… ― промычала Катя и отрицательно покачала головой.

– Как жалко. Ну, а хотя бы просто показать, как слова рифмуются.

– М, м, м… ― повторила жест Катя.

– Немая, ― наблюдая разговорный процесс и еле сдерживая смех, молвил Илья, вовсе не догадываясь, что сестре сейчас стало страшно. Ей не надо было далеко ходить, чтобы понять, что кто-то ищет ту девочку, с которой встречался Брошенный Портфель, то есть ищут её, а не кого-то другого. Но вот зачем ищут?

«Обезьянка» ещё раз дунула в гармошку и сердито посмотрела на девочку.

– Мне кажется, она скромничает, ― настаивал незнакомец и протянул Кате неказистую мягкую игрушку ― фиолетового енота с крысиным хвостом и обгрызенными ушками.

Катя бережно взяла подарок и украдкой посмотрела на красного зверька. «Обезьяна» на плече незнакомца как будто приготовилась к нападению и чего-то ждала. Её вид не внушал дружелюбия.

Катя потрепала еноту ухо и продекламировала:

– Мы-мы, мы-мы, мы-мы, мо-мо

Мо-мо, мо-мо, мо-мо, мы-мы

Мы-мы, мы-мы, мы-мы, мо-мо

Мо-мо, мо-мо-мо, обезьяна.

«Обезьяна» уронила гармошку в корзину и обиженно захныкала. Дядька выхватил из рук девочки енотика и бросил его рядом с гармошкой.

– Это не стихотворение, а уродство, и не заслуживает подарка. Хочу вас обрадовать: таких как вы не пустят в сказку ― вы обидели её стража. Ха, ха, ха.

Дядька платочком вытер обиженные глаза «обезьяны», подхватил корзину и опять крадучись пошёл в другой конец вагона, заглядывая в каждое купе, словно обремененный поиском потерянной удачи.

На этом бы всему кончиться, так нет, цепочка странных событий продолжилась тёплым летним вечером, но это уже случилось после того как она с братом и дедушкой приехала к бабушке.

Невысокая, худенькая и совсем постаревшая бабушка поджидала детей дома. Приезд внука и внучки придал ей новых сил, а общение с ними лечило все её болезни. Она с интересом слушала Катю и не удивилась, когда внучка рассказала ей не подлежащую разглашению историю про Брошенный Портфель и что её ищут неведомые, но, очевидно, нехорошие силы.

По-прежнему на полочке, на кухне стоял вязанный из цветной пряжи домовой. Он был стар, как и этот частный дом, а по его строгим глазам и густой бороде каждый мог догадаться, что он здесь тоже равноправный жилец, и с ним надо считаться.

Несколько дней спустя, среди бела дня, в то время, когда Катя собралась гулять и подошла к калитке, с улицы раздались голоса. Странные и как будто нечеловеческие: один противно-скрипучий, второй не скрипучий, но тоже противный. Высокая, глухая калитка, сделанная из струганных прочных досок, хорошо скрывала как владельцев голосов от Кати, так и Катю от них. Девочка притаилась и прильнула к щёлке, пытаясь разглядеть непрошеных гостей, а они повели вот такой разговор.

– Чувствуешь, пахнет. Здесь она живёт, ― раздался первый скрипучий и противный голос.

Катя принюхалась, но ничего не учуяла.

– Нос заложило… а чем пахнет? ― Ответил второй противный.

– Я тебе говорю, здесь живёт. Сказками, стихами, детскими книжками не то, что пахнет, воняет, ― продолжил первый.

Катя ещё раз принюхалась – от калитки пахло старым деревом.

– Согласен, верю, ― согласился с ним второй.

– По твоей ряшке видно – сомневаешься.

– Не мудрено. Сейчас много малолетних девочек глупые стихи сочиняют ― попробуй, вычисли. С парнем гораздо проще: у них стихи или заумные или шансон. Понимаешь?

– Понимаю. Так будем брать или нет? Засов пообещал, что за неё хорошо заплатят.

При всём неудобстве Катя отлично разглядела разговаривающих подростков, одетых опрятно, в модные футболки. Место, предназначенное для надписи на груди, занимала аппликация с изображением той самой «обезьяны», которую Катя видела в поезде у неприятного дядьки на плече. Головные уборы в виде грязных бейсболок украшали золотые кокарды в виде клопа.