Дарья Быстрицкая - Ворон расправляет крылья

Стрельцов выжидательно на него смотрел.

– Не слышу ответа.

Парень холодно поглядел ему в глаза, пытаясь намекнуть, что ответа не будет.

В дверь постучали. Мужчины оглянулись и увидели Татьяну Анатольевну.

– Тихон Игоревич, можно?

– Да-да, входите.

Женщина вручила руководителю документы, которые тот взялся изучать, нацепив на нос очки. Эти очки изумили студента. Он с любопытством разглядывал дядю и нехотя признал, что в очках тот выглядит довольно импозантно.

– Уже выздоровел? – участливо спросила Семёнова.

Выведенный из равновесия видом Тихона в очках Владислав не сразу сообразил, что учительница обращается к нему. Ответом стало неопределённое пожатие плечами.

– А он болел? – обратился Стрельцов к руководителю группы 436.

– Да, в понедельник у Влада была высокая температура, и я отправила его с занятий.

– Ты открывал больничный? – задал ректор вопрос, глядя на него поверх очков.

Маг отрицательно помотал головой, глядя в сторону. Семёнова вышла из кабинета. Тихон снял очки и пристально посмотрел на собеседника, тот избегал встречаться с ним взглядом.

– Мы сейчас вроде как в молчанку играем, да?

Полукровка вдруг не сдержался и рассмеялся. Он осознавал, как по-детски выглядит вся эта ситуация, но сдаваться не собирался. Осторожно выдохнув, чтобы не засмеяться снова, молодой Воронов поглядел на дядю и мотнул головой слева направо, взирая на потолок. Это означало: «Ну, да».

Брови ректора приподнялись в недоумении. Брюнет посмотрел на него, изо всех сил поджимая губы, норовящие растянуться в улыбке. Несколько секунд они глядели друг другу в глаза. Затем молодой человек весело пожал плечами и покинул кабинет, посмеиваясь себе под нос. Растерянность дяди его веселила по-настоящему.

Стоило Владу войти в аудиторию и увидеть Геннадия Васильевича, как весёлое настроение тотчас испарилось. Философ смотрел на него именно так, как он ожидал: словно на преступника, сумевшего выскользнуть из рук правосудия.

– Здрасте, – протянул полувампир недружелюбно и занял своё обычное место.

Хмурый взгляд Харитонова прожигал в нём дыру.

– Сумели-таки вывернуться, да?

Парень высокомерно поднял бровь, глядя на преподавателя как на умственно отсталого, после чего отвернулся к окну, уговаривая себя промолчать.

– За легкомысленность всегда приходится дорого платить, – изрёк мужчина. – Пусть это будет ей уроком.

– Самуилов ад! – вспылил Владислав. – А можно, вы избавите нас от выслушивания вашего некомпетентного мнения по этому вопросу?!

– Некомпетентного? – оторопел Геннадий Васильевич.

– Именно! Вы ведь понятия не имеете, что произошло в тот день!

– По-моему, здесь всё очень просто…

– Да неужели?! – с издёвкой перебил его колдун. – Так идите в полицию и откройте им глаза, раз вы всё знаете! А то они там сидят и в догадках теряются!

В аудитории повисла гробовая тишина. Двое собеседников испепеляли друг друга взглядами. От напряжения между ними в помещении потрескивал воздух.

– Своё мнение о Веронике Александровне оставьте при себе, – ледяным тоном произнёс голубоглазый брюнет. – Что-то мне подсказывает, оно здесь никому неинтересно.

До конца перемены студенты опасались громко разговаривать и смеяться. Полувампир расстроился, что не вышло сдержаться, но он не в силах был выслушивать даже намёки на оскорбление в адрес любимой сестры. На его взгляд, Виринея заслуживала лишь всяческого уважения и восхищения. Чего-чего, а легкомысленности в её характере не было. Пожалуй, немного легкомысленности ей бы не навредило.

Успокоившись, Влад с изумлением отметил, что некоторые представители Лагеря магов и оборотней косятся на учителя с неодобрением. Похоже, они тоже считали его высказывания в адрес Левицкой неуместными.

Во время уроков философии Харитонов без конца обращался к полукровке, заведомо зная, что ответ ему неизвестен в связи с пропуском занятий. Когда правильного ответа он не получал, то непременно пытался выставить студента недотёпой. Афанасьев лебезиво подхихикивал каждый раз, радуясь, что соперника унижают, но мало кто к нему присоединялся. А высший маг от бешенства всё больше леденел (с самоконтролем у него сегодня было не очень) и, когда преподаватель в очередной раз спросил что-то, рявкнул холодно:

– Не знаю!

Сокурсники от неожиданности поперхнулись испуганными смешками. Геннадий Васильевич как будто понял, что перегибает палку (или увидел в его глазах жажду убийства), и оставил его в покое. Недовольный собой Владислав бросил по привычке взгляд на Сашу, а та ему ободряюще улыбнулась. Словно говорила этой улыбкой: «Держись». Парень непроизвольно улыбнулся ей в ответ неуверенно и отвёл глаза.

Он вдруг понял, что Александра с момента его появления после изолятора ведёт себя с ним очень дружелюбно. Так же, как всегда. Она, что же, совсем не считала его виновным? В её глазах он не читал сомнения.

До конца пары маг промаялся. Он разрывался между тем, чего ему хотелось, и что правильно. Наконец, прозвенел звонок. Полина убежала в раздевалку с номерками друзей. У них так было принято, и, выходит, сегодня пришла очередь Полины. Студенты потянулись к выходу. Полувампир выскочил из аудитории и, решившись, встал у Саши на пути.

– Саша, можно тебя на пару слов?

Гроссуляровые глаза расширились от удивления, девушка на мгновение растерялась, но затем послушно отошла с ним в сторону и вопросительно посмотрела. Под её взглядом Воронов ощутил смущение. Какого Самуила он творит?!

– Слушай, я знаю, что это, наверное, прозвучит глупо, – с досадой заговорил молодой человек, – но мне кажется или ты не подозревала меня в нападении на Левицкую?

– Хм. – Соболева, очевидно, была в замешательстве. – Почему ты спрашиваешь?

– Ответь, пожалуйста.

– Ну… Когда Татьяна Анатольевна рассказала нам обо всём, я тоже пришла в ужас, но потом попробовала вообразить, как ты совершаешь то, в чём тебя подозревают, и не смогла. Не получалось и всё тут. Тогда я поняла, что ты точно этого не делал. И вообще… с твоей внешностью нет необходимости кого-то насиловать, – промямлила она в конце.

От неожиданности полукровка расхохотался.

– Зря ты так думаешь!

Ему стало ощутимо легче, а смущение покрасневшей ведьмочки умилило так сильно, что он совсем расслабился.

– Спасибо тебе, Саша, – искренне сказал Влад. – Правда, спасибо. Мне приятно, что хоть ты не считаешь меня насильником. От обвинения в преступлении сексуального характера сложно отмыться.

– Мне жаль, что тебе приходится терпеть эти намёки. Плюнь. Они со временем уймутся.

– Надеюсь, – чуть улыбнулся он, ласково глядя на неё. – Спасибо тебе.