Роман Корнеев - Рассветы Иторы

Напялив слетевшую в падении скуфью и выхватывая заветное кадило, брат Марион привычным движением чиркнул кремнём в основании, лишь бы фитиль не подвёл, но нет, тут же потянуло знакомым сладковатым амбре. Боевым болом кадило завыло-зарокотало, раскручиваясь над головой охранным кругом.

Врух-врух-врух. Изыди, гнилой бог, да трепещи, его пропащий прислужник, се грядёт святая инквизиция, во имя Иторы Всеблагой!

Оскальзываясь в трёпаной сырости, брат-инквизитор ринулся в бой. Впрочем, никакого боя особливо в наличии и не имелось. Хуторские с воплями разбежались, их домочадцы тоже попрятались. А то, что так оногды дивно рвануло, теперь поди предпочитало ожидать своей поры лёжа по-за колодцем.

Лишь только обежав его полуобвалившуюся от воздушного удара кладку, брат Марион наконец увидел, остановился и даже сестру-охотницу успел свободной рукой придержать, разом прекращая кружение кадила.

Это всё бесполезно.

Сестра Ханна-Матрисия подёргалась для виду у него под мышкой да тоже замерла.

Кто их знает этих дурных хуторян, что они отчудили. Может, кто камнем кинул, вряд ли что поувесистей, иначе бы тут не колодец покосился да людей разметало – весь окрестный лес бы в щепу посекло.

Посреди перетоптанного хуторского двора лежали ничком три бледных тела в напрочь истлевших лохмотьях, сквозь прорехи в которых просвечивали рёбра.

Одно женское, в перебитой ногой, спутанными косматыми волосами.

И два мужских, длинных, тощих, с вывороченными по-пластунски коленями.

Молчащие, будь они неладны.

Позади всех троих тянулось по полосе вырванного дёрна, расколотых грунтовых валунов и сочащихся молозивом разорванных древесных корней толщиной в руку. Каждая канава выглядела так, будто её проделал как минимум ходень из числа тех, что повстречались им сегодня внизу, при этом все трое не выглядели теми, кто был вообще способен на такое. Они вообще не выглядели способными хоть на что-то.

Но они могли. Молча, едва заметно, но совершенно неудержимо ползти туда же, на восток, к руинам Старого Илидалла, к порту Илидалла Нового.

И их было трое.

– Святый Норей…

Брат Марион выпустил наконец сестру-охотницу, благо та больше не рвалась в бой. На её месте любой бы в этот миг желал только одного – оказаться сейчас где угодно, под ступнями ходней, посредине реки Эд, а лучше – вообще по другую сторону Океана.

– Брат Марион, иди утихомирь свою паству, чтобы духу их здесь покуда не было.

«Покуда». Жизнеутверждающе сказано.

– Им уж поди самим хватит ума не соваться.

Что хуторские вообще такое вытворили, палкой в них сунули, из ночного горшка окатили? Но взгляд пришедшей в себя сестры-охотницы не подразумевал возражений. Иди значит иди.

Пытаясь по пути отряхнуться от налипшей сырой древесной трухи, брат Марион нехотя побрёл за амбар, где попряталась большая часть ретировавшихся.

Выглядело это довольно потешно, две дюжины глаз зыркали из-за кустов кручины-ягоды, да только кому сейчас до смеха.

– Знаете меня?

Кивают.

– Туда вдругорядь не ходить. Соберите-ка скот да отведите покуда за частокол от греха. Если что, я вас покликаю. И тихо тут!

Снова кивают. Ну и славно.

Вернувшись назад, брат Марион застал сестру Ханну-Матрисию в крайней задумчивости.

– Предположения есть, сколько у нас времени? Хуч пара однёшек, нет?

– Пара однёшек на что?

– Ну, судя по следам, эти трое двигались сюда зело проворно. А сейчас вон, это что-то вроде зимнего сна, какой бывает у народа Семей. Поди передохнут и дадут себе дальше дёру.

Сестра-охотница лишь отрицательно покачала головой.

– Никогда про такое не слышала, и даже не читала. И знаешь что, это не Ускользающие.

Брат Марион пару раз перевёл взгляд на лежащую ничком троицу, потом на сестру, потом снова.

– Хм, а кто?

Не то чтобы он не радовался этому факту, потому что встреча с тремя молчащими была чревата даже для полного конклава. Им же двоим… И тут до него дошло. Как там она сказала, «святый Норей»? Один из участников Битвы Завета или, как её ещё называли тиссалийские учёные хронисты, Стояния у Форта. Тот умер во имя Хеленн, подставившись под нож своего собрата по имени Резадд.

Сестра думает, что эти трое – не Ускользающие, а всего-то их Спутники.

Согласно тем же хронистам, подобные им сопровождали молчащих в их странствиях, почти всегда бездушные, лишённые собственной воли, лишь самые сильные из них оказались способны после исчезновения гнилых богов оставить своих хозяев и вернуться к жизни простых смертных. Большинство же было обречено доживать свой недолгий круг бесплотным призраком былого величия.

А что, похоже. Этим можно объяснить вообще всё, что тут происходит. За исключением того, куда подевались их хозяева. И почему их тут сразу трое.

Брат Марион заозирался.

– И давно вообще такое бывало?

– Какое?

– Такое, чтобы пред светом Кзарры белым днём в канаве на берегу реки Эд валялось три едва живых тела, которые некогда были Спутниками.

– Я и говорю, никогда.

Сестра-охотница обернулась и заглянула брату Мариону в глаза.

– По крайней мере с момента формирования ордена сестёр-охотниц ни один изловленный нами Ускользающий не был при Спутнике. Считалось, что Завет в конечном счёте погубил их всех.

– Видимо, не всех. При этом, судя по следам на земле, эти трое – явно от разных хозяев и видят друг друга впервые.

Сестра Ханна-Матрисия согласно кивнула. Уж ей-то с её полевым опытом различать стихии Путей проще простого. Это инквизиторы имели дело в основном с деревенскими страшилками да чёрным людом, требующим не очистительного костра, но обыкновенной виселицы за собственные злодеяния, сёстрам же охотницам по роду службы приходилось сталкиваться во имя Иторы-матери с настоящими отродьями гнилых богов, коих на Западном берегу до недавних пор оставалось преизрядно. Покуда их не прогнала аврора.

– Есть идеи, куда это они так целеустремлённо… хм… ползут?

– Похоже, туда же, куда топали ходни. На восток.

– И что им там всем, намазано?

Сестра-охотница пожала плечами.

– Мы даже не знаем, они бегут за чем-то, или от чего-то.

Интересно. На востоке – развалины Илидалла, на востоке Океан, на востоке Средина, на северо-востоке полыхала аврора. А что на западе? Пустынные земли Семей, дальше страна летящих, потом вообще невесть что, сказывают, там прячутся Древние. А ещё дальше – только смутные легенды о древнем Враге, который ждёт своей поры, чтобы вернуться.

– Хорошо бы догнать тех ходней да расспросить как следует.

Хорошо бы. Только ходни не ведут бесед без вящего дозволения своих погонщиков.

Какой-то тупик.

– И что нам теперь с ними делать?