Николай Могилевич - Понтификум. Пепел и грех

– Так или иначе, хорошо, что мы встретились. Я собирался пригласить тебя в свою башню.

– Меня? Зачем?

– В башне Герба Дераль есть библиотека. Её главный зал я открыл для сервусов. Как и для сервусов, он будет открыт для тебя завтра. Буду рад обсудить ряд насущных проблем с палачом братства. Надеюсь, ты примешь приглашение, – лорд ненавязчиво выделил паузой последнее слово, будто показывая, что Менд волен поступать, как ему угодно. В этих словах нет ни надежды, ни сомнения. Лишь приказ того, кто всю жизнь повелевал простым людом. Внутри мягких, шёлковых слов затаилась острая сталь.

Юноша молча кивнул. Слова были не нужны. Вокруг замерли воины с обнажённым оружием, с обочин таращились зеваки, и никто не ждал от него ничего, кроме согласия. Лорд милостиво улыбнулся и вновь махнул рукой в белой перчатке. Охрана тут же оттеснила Менда от паланкина, слуги вновь взвалили ношу на плечи, кивком поблагодарив юношу за передышку. Кортеж готовился было тронуться, когда из-за полога снова показалась рука в перчатке.

– Девица. Твой отец долго служил мне. Считай это его последним жалованьем. Трать его мудро. Или справедливо, если угодно.

В воздух взмыл увесистый кошелёк. Девушка не пыталась поймать его, и мешочек, зазвенев, упал в грязь.

– Тебе повезло, – сказал Менд и вздохнул с облегчением.

Девушка посмотрела на него, а затем на лежащий кошель, будто тот был дорожной пылью. Она покачала головой и прошептала:

– Пытается откупиться, заставить замолчать совесть. Пусть мучается дальше, я не возьму его деньги! Пусть грех вины изъест его душу! – твёрдый тон, но Менд видел в глаза муку. Юноша понимал, как сильно ей нужны были деньги, но дочь егеря уже отвернулась, встречаясь взглядом с жадными глазами сервусов в толпе. Они не ринулись за кошельком только благодаря устрашающей палаческой фигуре.

– Нет, ты возьмёшь их! – Менд поднял кошелёк и протянул девушке.

«Как объяснить, что лорд откупается от меня? Что эти деньги помогут тебе выжить. Твой отец хотел, чтобы ты жила» – юноша пытался придумать что-нибудь мудрое, но слова не шли на ум.

Однако угроза в голосе сработала и без слов. Вздрогнув, девушка посмотрела на Менда, затем опустила глаза на кошелёк, который он вложил ей в руку. Сжала побелевшие от напряжения пальцы.

Менд ушёл не оборачиваясь. За спиной перекатывался гомон зевак. Сын палача шёл на площадь Лиходеев. Там его ждала ещё одна спутница. Вернее, Атрония Люцерния будет спутницей не ему, а верёвке. Менд лишь надеялся, что дочь егеря не убьют из-за кошеля лорда Дераля в первом же переулке.

– Ты, борода, давай-ка, роток открывай, да побыстрее! Не то отправлю обратно в лесок да по грешки, – ухмыльнулся оборванец. За его спиной в лунном свете чернели крыши деревенских домов. Окружавшие поляну факелы на длинных шестах отгоняли ночные ужасы. Благословенное пламя освещало пространство таинственным голубым светом.

– Моё имя Грис, а это моя ученица Мирина, – Валеад указал на застывшую позади Аристею. – Мы – странствующие лекари. Во имя Скорбящего лечим недуги людские, хвори тела и души.

Ржавое остриё копья и не думало опускаться.

– Кому вы там на топях припарки ставили? Лягухам да жабам болотным? С той стороны ничего кроме трясин нету. А ну, правду говори, не то посмотришь, как кишочки твои выглядят, а девка твоя поучится шитью, когда обратно их запихивать будет.

Валеад смерил мужика долгим взглядом. Тот не смутился. Слишком сильно в нём бушевал страх перед незнакомцами, которые явились после захода солнца.

– С севера мы, из Фрайкора. Перешли бурную Эльтерею вброд да пошли на юг, вот и дошли до вас, хвала Скорбящему, – Валеад сотворил двуперстие. – Лошадям продыху не давали, всё ждали, когда на людей-то наткнёмся. Знаки святые выводили денно и нощно, и вот, наконец, до вас добрались. Добрый человек, опусти копьё, а? Скажи лучше, может немощь на кого напала тут? Может, занемог кто? Мы, мало того, что подсобим, так и за простой заплатим дому, что приютит нас, – Валеад сменил свой обычный серьёзный, размеренный тон на заискивающий. Оборванец нахмурился, маленькие свинячьи глазки бегали туда-сюда. Наконец, он, причмокивая, сказал:

– Ну ладно, на люд разбойный вы вроде не похожи, да и ты, как бишь тебя звали-то… – мужик опустил копьё и почесал затылок. – В общем, да, хворный у нас есть один. Сынок пряхи нашей, Лорки. Ежели подсобите ему, то она вас, думаю, приютит. А чего это баба твоя молчит? Язык ей в Фрайкоре шоль отрезали? – усмехнулся стражник и обошёл лошадь по кругу. Аристея ещё сильнее прижалась к Валеаду и задрожала.

– Экий пугливый кроль она у тебя.

– С грехами впервые встретилась, вот и дрожит да молчит, но, как увидит, что кому плохо, сразу оживёт, – Валеад сунул руку в поясной кошель и вытянул монету. Серебро блеснуло в лунном свете. – Ну, добрый человек, стало быть, поможем мы не только сыну Лорки, но и тебе. Думаю, припарка из серебряного алекара облегчит твою жизнь, – мужик выхватил монету и довольно осклабился.

– Лады-лады, слыхал, грешки-то деньги не раздают. Лорка вон в том доме живёт, налево от белого дуба огроменного, что посерёдке, – стражник указал копьем на раскидистое дерево в отдалении. Валеад напряг зрение: на ветвях в бледном сиянии мерно покачивались несколько тел.

– Токмо не чудите у нас тут, а то добрый дядя Миклас вам быстро петельки на шеи накинет да украсит Белое дерево новыми куклами. Вороньё-то местное молитвы пропоёт, будьте покойны. Ладно, двигайте, а то глотку уже дерёт от разговоров с вами, – мужик закашлялся и отступил.

Валеад миновал сервуса и двинулся к дереву, чья крона возвышалась над лесной чащей. Тела покачивались на ветру, шелестели лохмотьями. Ставни утлых домишек были закрыты, и лишь едва заметные багровые отблески пробивались через щели. Пение вездесущих цикад зудело в ушах, а в воздухе разливался аромат ночных цветов и смрад трясин. Привязав лошадь рядом с единственным домом слева от дерева, Валеад помог Аристее спешиться. Девушка всё ещё дрожала и отводила взгляд, когда учитель пытался заглянуть ей в глаза.

– Девочка, послушай меня, прошу, – он легонько потряс ее за плечо. Она лишь тихонько всхлипнула. – Не закрывайся снова, умоляю. Ты мне нужна. Сейчас тот случай, когда припарки и мази как раз в силах что-то сделать, но ты должна мне помочь. Я не знаю, что с мальчиком, однако, может статься, что один я не справлюсь, – Валеад крепко обнял ученицу и почувствовал, как ткань рубахи сразу намокла.

– Нож, – глухо произнесла Аристея. – Я потеряла кинжал, доминус. Вы доверили его мне, а я не справилась даже с этим, – девушку сотрясали рыдания, а Валеад снова и снова нежно проводил рукой по светлым волосам, успокаивая ученицу.