Marck Ragnoss - Пролог

– И весь этот переполох… лишь из-за кучки мёртвых сорняков? – с неподдельным раздражением проворчала женщина.

– Кучки сорняков?! Это самые крепкие и живучие лекарственные травы, которые могут даже на камнях вырасти! Он последний, кто обрабатывал их, посмотрите на почву, она чёрная, как смоль! Я не знаю, чем он их поливал, но лучше бы ему самому себя утопить в этой!… Этом!…

– Морриган, п-п-прекрати! – внезапно, голос Нирии раздался со стороны улицы- Ч-что ты делаешь?!

После объяснений, послушница извинилась за свою младшую подругу и попросила всё равно позвать Робина для выяснения обстоятельств случившегося:

– Л-лихтен… Объяснишь, к-как тебе в-в-вообще такое в-в голову взбрело? – голос Нирии дрожал, но звучал достаточно строго, чтобы девочка присмирела.

– После него они умерли! Он отравил землю! Он! – лицо Морриган было багровым и буквально горело от злости.

– Успокойся! …С-с-ейчас ты п-пойдёшь в дом, а я п-поговорю с-с ним, т-только так, и это НЕ обсуждается! – Нирия изо всех сил старалась выглядеть как можно более строго, только голос предательски дрожал, и заикания рушили её образ старшего члена их маленькой семьи.

– Ну и ладно! Посмотреть бы на тебя, как бы ты себя повела, испорть кто твои «драгоценные», никому ненужные записи, заика!

Громко хмыкнув, Морриган зашла в дом, демонстративно хлопнув дверью, Нирия лишь тяжело вздохнула, потирая дрожащие от волнения сомкнутые губы. Послушница знала, что подруга сказала это лишь потому, что рассержена и расстроена, и она не хотела её обидеть на самом деле, но горький осадок ссоры просто так не выкинешь.

Когда Робин пришёл, он рассказал, что растения стали выглядеть так после последнего полива. Он подумал, что это нормально, ведь, когда он поливал их слишком сильно, они выглядели почти так же, а на следующий день всё возвращалось в норму: «Тебе не думать надо было, а мне сказать, малолетка безмозглый!» – свесившись через плоский балкон шипела злобно скалящаяся Морриган, готовая вот-вот спрыгнуть на бедного мальчонку и превратить его в прикормку для следующих посевов. Глядя с укором на свою подругу, Нирия поблагодарила отважного храбреца, что отважился прийти в логово разъярённого бурундука, дала ему два медяка в благодарность за помощь с растениями и отправила домой. Остаток дня Морриган провела дома, из-за своего пылкого и импульсивного характера она очень долго отходила после подобных потрясений. Юная послушница всегда очень гордилась своими навыками обращения с растениями, которые она развила в себе буквально из ничего, поэтому любая неудача для неё была соразмерна катастрофе. В свои четырнадцать, Морриган превосходно освоила травное дело и могла бы даже посоперничать с опытными выпускниками академии. В своё время, Пальмира смогла разглядеть в легкомысленной своенравнице задатки мастера травного дела, и, взяв её под свою опеку, решила ускорить становление юной даровании, привезя с собой в Оуквилл.

Вечером, горожане попрятали носы в свои уютные домишки, то тут, то там, из окон доносилась домашняя суета, где-то укачивали младенца, кто-то спорил о том, как лучше удить рыбу, кто-то обсуждал, стоит ли переезжать в город побольше, и лишь в одном доме царила гробовая тишина. Три послушницы молча готовили свой скромный ужин, звон приборов и стук деревянных мисок гулко расходился по небольшому помещению. Закончив приготовления, вся троица расселась по своим привычным местам за столом. Пальмира, как старшая, села в центре и протянула руки своим подругам: «Вы знаете правило, руки» – подруги робко потянулись друг другу и, взявшись в замок, закрыли глаза. Пальмира стала читать отрывок из писания Грегора- заступника, но никак не связанный с благословением еды: «И потеряю я веру и щит свои. Пусть не буду слышать я и мир видеть более. Но не отрекусь я от того, кого братом назвал, даже если он всего лишь попытался успокоить меня, горячную занозу в одном месте своего наставника, и уберёг от глупостей и пламенных речей в адрес и без того скандальной женщины» – Морриган уже открыла рот, чтобы как следует возмутиться, но тут же осекла себя:

– Да знаю я, что надо было разобраться… – не отпуская рук девочек, угрюмо проговорила смутьянка- ну вы же сами знаете, сколько трудов стоило вывести их! Я столько мучилась! Новый вид был куда эффективнее своих родительских представителей, а тут… – глаза Морриган стали поблёскивать от слёз- Ещё ты тут, мисс нравственность! Почему не встала на мою сторону? Почему сделал меня виноватой, хотя это её сын всё испортил?

– Морриган, прекрати, Нирия поступила правильно, встав на сторону матери. Ты с обвинениями набросилась на её сына, даже не разобравшись, что к чему. Если … – не успела наставница закончить, как Морриган подскочила со стула, одёргивая свои маленькие ладошки.

– Он был последний, кто поливал их! Он не сказал мне, что заливал их! – слегка всхлипывая, девушка быстро протёрла глаза, а голос её стал срываться на крик- да что ТЫ, мисс совершенство, можешь знать о неудачах?! У тебя всегда всё получается, за что бы ты ни взялась! – Морригна небрежно кивнула в сторону поникшей Нирии- У этой тихони уже целый трактат готов к выпуску! А у меня были лишь эти сорняки, и те погибли! – чувство горькой зависти застлало разум девушки, а гнев переполнил сердце; как из пробитого бурдюка, поток обиды и разочарования в себе хлынул изо рта послушницы- месяц подготовки, три месяца селекции и алхимической прикормки, почти полгода псу под хвост… Я не собираюсь всю жизнь ходить тенью кого-то, как ты, или быть наивной, как она! Этот мир не детская сказка, он прожуёт меня и выплюнет, а я этого не хочу, слышите?! – сердце Морриган колотилось всё сильнее, она уже не понимала, что говорит, и словно последний удар, прокричала- Я не хочу быть НИКЕМ, КАК ВЫ!

В доме повисла свинцовая тишина. Красные, влажные глаза девочки пристально уставились в свою наставницу. Пальмира со спокойным взглядом отпила терпковатый мёд из своего деревянной кружки, пододвинула кувшин ближе к Нирии, смотрящей куда-то в пустоту потускневшими глазами, и снисходительно заговорила:

– У тебя это привычка такая, пытаться уколоть близких людей, когда у тебя настроение испорчено? – Девушка неторопливо поднялась, подобно великану, поправила свои несменные очки и зелёную жилетку и стала медленно подходить к Морриган. Выглядело это так, словно девятый вал набирает силу и вот- вот обрушится на еле плывущую лодчонку- ты кричишь, как работу «всей твоей жизни» слили в сточную канаву, хотя прожила меньше нашего храмового кота. Боишься быть никем, словно уже успела кем-то стать – слова врезались в разум послушницы острыми, но отрезвляющими сосульками- Вот только ты забываешь, кто тебе всё это время помогал. Какая-то тень настоятельницы протянула тебе руку, когда ни один из преподавателей не хотел брать неуклюжую мелюзгу к себе в ученики- шаг- Жалкая тень поверила в тебя, когда ты провалила вступительный отбор- шаг- Наивная тихоня поехала с тобой, чтобы тебе не было одиноко в глуши на краю мира, хотя её назначение было в архивы академии телесных искусств – шаг- Эта же тихоня заступилась за тебя перед опекунами, когда они хотели забрать тебя из академии, а потом помогла оплатить остаток обучения – глаза Морриган то и дело скакали с надвигающейся наставницы на пристально смотрящую Нирию, девочка прекрасно понимала, что была не права, но эго не позволяло ей признать этого, особенно сейчас – А теперь ответь сама себе, что ТЫ сделал такого, чтобы иметь право ТАК набрасываться на свою семью?