Мария Вислогузова - Глаз Дракона. Хранитель

– Тань… – хотела остановить её Даша, но та ушла, не став слушать. – Извини, она бывает немного заносчива.

– Так как там насчёт снов? – попытался сгладить обстановку Тимур, выдавая всё так, словно ничего и не произошло. – Даша, снилось что-нибудь необычно в последнее время? Может быть, волшебное?

– Наприме-ер, – протянула, почти пропела, девочка, – про мальчиков со светящимися глазами или волшебные комнаты под школой? – быстро выпалила она, понимая в процессе, что нарушает слово, данное лично ею Тане.

– Ого, – выдохнул мальчик, не ожидая такого напора от неё. – Да… – подтвердил он и не успел закончить фразу, как девочка перебила его своей:

– Нет, не снилось, – сказав это, Даша быстро поднялась из-за стола и побежала догонять Таню, оставив мальчика на Катю.

В кабинете Лидии Владимировны ничего не изменялось, потому что продолжало таить так много скрытого смысла, что в этом океане загадок невозможно было заметить изменений. Привычный холод встречал при входе, несмотря на жару на улице и духоту во всём остальном здании. Как обычно свет лился из ниоткуда, а все предметы оставались привычно синими. Вещи, которые, казалось, никоим образом не могли удивить людей, у носителей раскрывались новыми красками, приобретая не только вторую жизнь в магическом сообществе, но и столько полезных свойств, сколько им не смог бы приписать и самый находчивый выдумщик. Например, зеркало, заполняющее небольшое пространство между шкафами со всякой всячиной, справа от рабочего стола директрисы. Чего здесь может быть необычного? У кого не находилось дома зеркала? Конечно, оно должно быть для самых понятных нужд. О таком его предназначении знает любой человек. Маги и колдуны не могут принять такую вопиющую точку зрения. Если бы в их присутствии кто-то начал рассуждать, что оно нужно, чтобы исправлять свой внешний вид, смотреть, как сидит одежда, или идёт ли к лицу новая причёска, что оно необходимо как предмет декора или интерьера, чтобы добавлять света в помещение, зрительно расширять его, и остальную подобную чушь, его бы подняли на смех в магическом сообществе. Особо чувствительные особы могли и оскорбиться от такого варварского обращения с такой замечательной реалией, и от обиды с самыми чистыми намерениями просветить – настучать по необразованной голове, забитой какими-то глупостями.

Если задать носителю Силы вопрос: «Как можно использовать зеркало?» – можно получить ровно тысячу и один способ (это не выдумка, по подсчётам высших магов их именно столько). Самый примитивный и распространённый – сделать средство связи. Именно этим свойством пользовалась Лидия Владимировна, вызывая так мисс Харингхтон и молодого графа. Чуть сложнее приспособить зеркало для использования как пункт телепорта, средства для передачи предметов и коридор в любую параллель или отражение, предмет для вызова духов, демонов и прочих, и прочее.

Мальчик пришёл в кабинет директрисы после встречи с Дашей в столовой, чтобы поделиться информацией о Хранителе. Кажется, он его, то есть её, нашёл. Конечно, «мальчика, со светящимися глазами» и «волшебной комнаты» не совсем хватало для определения девочки Хранителем. Зато такой вариант, явно, превосходил варианты Оли про то, как она спрыгнула с обрыва, и Саши про рыбалку. И был тем более значительным, чем отсутствие снов в последнее время у других кандидатур. Тим заподозрил, что «мальчик, со светящимися глазами» – он сам. Где и когда она могла его увидеть таким – большая загадка. Не заметить очевидного мальчик не мог. Когда у него случались приступы гнева, контролировать себя не удавалось: глаза светились холодным ярко-голубым цветом – это – напоминание, что за короткий промежуток времени, в котором он был полноценным (а не получеловеком, как сейчас) неконтролируемым оборотнем, мальчик убил не одного человека. «Волшебная комната» претендовала на роль второго кабинета Лидии Владимировны, куда Хранительница пробралась накануне. Да и, когда он подсел к Даше, у него начала кружиться голова. Это тоже о многом говорило: камень, потакая стороне, как бы заранее выбранной Хранителем, пока тот сам не высказал предпочтения, не переносил тёмную Силу и скверную магию, почему старался ограничивать от них высшего светлого мага, кем должен был быть его хозяин.

Полчаса назад Лидия Владимировна воспользовалась одним из чудесных свойств зеркала: по коридору отправилась в третью параллель, куда недавно перенесли Совет, потому что его здание на Земле реконструировалось. Тиму пришлось ожидать её здесь в одиночестве в холодном помещении: не так давно Лидия Владимировна принесла сюда старый фолиант, а ему: «…требуются условия, в которых он хранился на своей родине!..» – непреклонно заявила директриса, когда Тим спросил о температуре.

Теперь мальчик имел право вести себя свободно (сейчас за ним не наблюдал вампир), он с интересом рассматривал комнату, пытаясь ближе узнать директрису: ему ещё долго предстояло работать с ней. Впрочем, первое впечатление, сложившееся у Тима, было вполне положительным.

Хоть мальчику вчера не удалось удовлетворить своё любопытство: посмотреть на живого, конечно же, в переносном смысле, вампира (он твёрдо понимал, что ни в коем случае нельзя переводить на него взгляд, выказывая, что Лидия не лишила его этой возможности. Он твёрдо определил для себя, что с вампирами лучше не надеяться на личную встречу, иначе, она может оказаться последней), Тим решился воспользоваться своей привилегией, тем, что он остался один, и восстановить ту историческую несправедливость: рассмотреть кабинет.

Никакой особой помпезности в обстановке кабинета не находилось. Хотя, непременно, синий, любимый цвет Лидии, как определил Тим, оставался и вне дома директрисы главной звездой. Если бы она могла, то, наверное, всю школу покрасила в него, но оттенок, которому она отдавала предпочтение в полосе синих был слишком тёмным для этого. На стенах красовались тёмно-синие обои, с непонятной для Тима абстракцией, выглядевшие не хуже истинного произведения искусства, может быть и являвшиеся им. На них расположилась пара модульных картин. Первая изображала пустующее кафе на какой-то изумительно красивой улочке в разгар солнечного дня. Вторая – звёздную ночь, на фоне которой таинственно сияли нехарактерные Земле цветы из полупрозрачной воды, а посреди озера на небольшом острове росло дерево. Его внушительный ствол заполнял своими лучеобразными ветками, расходящимися от него лишь у самой макушки, всю верхнюю часть картины, вокруг него, на загадочном балу парили маленькие, мерцающие (как художнику получилось изобразить это мерцание настолько правдоподобно?) огоньки, смотревшиеся на фоне такой громады крошечными точками. Мальчик восхищался с самого первого взгляда на неё, и продолжал делать это после: заходя в кабинет, всегда первым делом обращал свой взор к ней поражаясь мастерством художника. Почему-то, рассматривая полотно, Тим не мог отделаться от ощущения, что всего пара шагов разделяет его от другой реальности, завораживающей своей призрачной таинственностью. Тим знал: это шикарное дерево – реально существующий замок фей, а огоньки – его преображённые обитатели. Ему до боли хотелось хоть на миг оказаться там. Он решил для себя, что, если сумеет выжить, обязательно посетит мир цветочных фей, чтобы увидеть торжество этих маленьких огней.