Мария Вислогузова - Глаз Дракона. Хранитель

– Я понимаю, – директриса сняла свой чёрный плащ и сразу же сожгла его.

Если бы Тим посмотрел на тот, он бы первым делом заметил кровь, которой он был вымочен до крайности. Мальчик не взглянул на одежду мисс Харингхтон, смотря во время своего монолога только в изумрудные глаза той. Женщина, подойдя к нему, помогла мальчику сесть на стул, соседствующий с её креслом. Она выпустила из кончиков своих пальцев немного светлой Силы, позволив Тиму вернуть самообладание. То, что она собиралась сообщим ему, вовсе не было чем-то утешающим:

– Пока я не могу ничего сделать.

– Вы хотите сказать, я обречён? – Тим на мгновение поднял голову к ней, проводив взглядом её фигуру, садящуюся напротив. И тут же опустив её: обречён. Вот, значит, какой выход готовила ему судьба. Что ж, похоже, мальчику придётся принять это. Но, пока он не услышал ответ, раз и навсегда выносящий ему приговор, Тим, всё ещё надеясь, спросил: – Нет ни единого способа во всех мирах, который бы мог помочь мне? Ни подходящей Силы? Ни одного артефакта? Ни существа, уничтожившего бы скверну?

– Есть, – произнесла мисс Харингхтон устало. Она так много времени потратила на изучения этого вопроса, так много раз прочитала одно и то же, пытаясь отыскать хоть намёк на благой исход, что могла без труда часами рассуждать на эту тему. Что и сделала, не зная, как подобрать слова для главного. Как рассказать ему о вещи, что может спасти его с вероятностью в один процент и с вероятностью в девяносто девять – уничтожить тело, извратив до неузнаваемости его душу. – Если человека укусил оборотень, нужно убить того, кто это сделал – преобразование тела прекратится. И ещё сотни подобных способов для случаев с подобными обстоятельствами, только одно но…

– Меня не кусали, – тихо произнёс Тим вместо директрисы. Он прекрасно знал это, прекрасно осознавал безнадёжность своего положения, когда его ждала только смерть: либо убили бы его, либо убивать бы стал он.

– Верно, – кивнула мисс Харингхтон, переводя взгляд на красный антимагический свёрток, который с собой принесла. Насколько же угнетающая там заключалась вещь. Потоки её Силы доставали директрису и здесь, хотя сам свёрток лежал почти в четырёх метрах от них и состоял из лучшей в известных мирах антимагичской материи. – Теперь, если прокляли человека, тут сложнее…

– Есть же способ победить проклятье? Должен быть! – выкрикнул Тим, сжимая кулаки от беспричинно выплеснувшейся злости. Он оставлял на своих ладонях глубокие раны, а кровь не успевала выступать, потому что те зарастали: приближалось новое полнолуние, хотя воздействие от предыдущего прошло всего пару дней назад.

– Конечно, пара тройка средних по силе артефактов помогла бы. Но прокляли не тебя, а твою скрытую сущность, такое почти невозможно исправить.

– Обречён, – выдохнул Тим. Его желание продолжать жизнь, и так улетучившееся в последнее время, ещё больше упало, хотя, казалось, дальше было некуда. Обречён.

«Правильно, – подумал Тим, – такие как я не заслуживают быть на этом свете.»

– Не унывай, Тим, – мисс Харингхтон коснулась Тиминой руки, пытаясь установить контакт. Директриса не могла говорить с ним, не понимая, что тот чувствует, о чём мыслит. Она понимала, что своим размышлением не делает лучше для мальчика, женщина всё ещё пыталась отыскать нужные слова. – Я сказала: почти.

– Значит… – Тим поднял взгляд и больше не опускал глаза.

Раз она может предложить спасение, пусть оно будет в его гибели, мальчик готов выслушать того, кто так много сделал для него. Он подумал, что, раз она тянет, значит, не хочет говорить ему, что выход – это конец. И был рад даже этому: только бы не причинять вреда никому вокруг кроме себя самого.

– Да, Тим. Значит, есть надежда, – голос мисс Харингхтон был добрым и звучал так, словно она ещё не решила, стоит ли ей делать задуманное. – Сначала, нужно узнать, как он это сделал: намеренно превратил тебя в оборотня или просто осквернил твою сущность, изуродовав её самым ужасным способом? В нашем, – она употребила «нашем», а не «твоём», на что не мог не обратить внимания мальчик. Он на секунду улыбнулся: такой была мисс Харингхтон, сердцем, не отделявшим себя от окружающих и не делившим беды на свои и чужие: – случае есть два пути. Если первый вариант, возникает вопрос: «Почему не смог защитить себя?» Есть несколько предположений. Допустим, он не знал твоей сущности и не предполагал, что ты волк. Тогда всё ясно: на теле, найденном в ту ночь, сохранилось множество защитных и отпугивающих предметов, кроме таких, которые сдержали бы волка, – (Тим слушал затаив дыхание, словно в первый раз, хоть и сам мог пересказать эти слова, он замер, надеясь не пропустить часть с решением.) – Есть и второй вариант – он погиб, чтобы мы не так быстро смогли снять проклятье. А возможно, желал, чтобы это сделать было невозможно. Смерть того, кто наложил проклятье, делает его почти нерушимым.

– Почти нерушимым… – шёпотом повторил Тим ненамеренно.

– Есть один способ… – мисс Харингхтон глубоко вздохнула: как бы она не старалась отдалить этот разговор, время его пришло.

– Какой!? – Тим поднялся со своего места, не в силах перенести такие эмоции пассивно. Он может быть спасён! Широкая улыбка озарила его лицо – он может выжить! – Я готов на любые условия. Пожалуйста! Что угодно, это не важно, пожалуйста, говорите, говорите, не молчите, не мучайте меня!

– Это будет непросто, – объявила директриса спокойно. – Я не думаю, что не имею права тебе это предложить…

– Я сделаю всё, пожалуйста, – Тим умоляюще сложил ладони, смотря прямо в глаза мисс Харингхтон.

Он взлетел на седьмые небеса от счастья. Ему хотелось петь и прыгать по всему кабинету Оливии: он может быть спасён!

– Смотри, – мисс Харингхтон указала на длинный свёрток на столе. Она говорила медленно, всё ещё раздумывая над своими действиями. Директриса подала ему руку, предупреждая о телепортации, Тим с восторгом схватил ту – они вместе телепортировалась к красному свёртку. – Это, посох Власти, – Мисс Харингхтон осторожно, не касаясь того, что лежало внутри, развернула свёрток, задержав свою руку на обёртке на несколько долгих секунд.

Тим физически почувствовал, насколько важен этот миг, пусть в то время, он не понимал, почему. В память его надолго вступил весь этот решающий для его жизни разговор и этот предмет, принёсший ему немало зла и спасения. Посох, открывшийся его взгляду, в длину составлял почти два метра. Вершину его представляла собой часть человеческой руки, от локтя до кончиков пальцев, держащая толи каплю воды, толи не раскрывшийся бутон розы. В любом случае, конец голубо-бирюзового камня (или чего-то другого, мальчик не совсем мог определить материал) был чересчур острым. Капля-бутон походила на воду, являясь полупрозрачной, и, в тоже время, зеркальной. (Тим больше склонялся к тому, что этот артефакт – капля, поэтому, дальше этот камень будет зваться именно так.) Казалось, если дотронуться до неё, внешняя оболочка, сдерживающая воду, лопнет и капля станет лужицей на столе директрисы. В месте, где рука срасталась с деревом шеста, по коже той бежала сеть мелких трещин, словно она была мрамором, что, разбившись, так и застыл на своём месте. Рука Тима непроизвольно потянулась к капле. Почувствовав приближение тёмной Силы, которая, пусть и дремала, но скрывалась за обличьем милого мальчика, капля начала светиться. Этот манящий свет, стремительно распространяясь вниз от своего источника, заставил трещинки сиять. Голубой холодный свет, пробежавшись по всем сколам древка, отразился в зрачках мальчика, навсегда поселившись в глубинах его сознания. Вокруг посоха начали вырастать неосязаемые колючие стебли светло-синей Силы. Они оплетали шест, руку (маленькие лианы опутали каждый пальчик неизвестной фигуры) и саму каплю. Прекрасная спираль опоясала Япосох, придав ему ещё большего шарма. Пальцы руки еле заметно пошевелились: она была живой.