Ванда Леваниди - Ангел с человеческим сердцем

Подъехав к дому, посмотрелась в зеркало заднего вида и вытерла слезы. Дождь струился непрерывными линиями, но мне не страшно было промокнуть. Вышла из машины, и, захлопнув дверь, не спеша пошла по аллее. Ощущение того, что он рядом и молча разделяет мое внутреннее состояние, делало счастливой. Капли дождя смешивались со слезами и водой стекали по щекам вниз, на мокрый безразличный асфальт. До прихода мамы была уйма времени, и этот факт немного повлиял на настроение. Не хотелось, чтобы она видела меня такой угрюмой. Успев не на шутку вымокнуть, прихватила в своей комнате сухие вещи и прошла в ванную. Расчесывая волосы, рассматривала свое растерянное лицо в зеркале. Переодевшись в сухое и автоматически закинув вещи в корзину, вышла. – Дэвид… Расхаживая по комнате в попытках успокоиться, я собирала и раскладывала по местам разбросанные повсюду вещи. «Я здесь». – Мне мало этого. Хочу тебя видеть! «Это невозможно еще полдня до того, как луну станет видно». – Скажи мне, где ты? – немного успокоившись, спросила я. «Как всегда, сижу на подоконнике». Стоя в нескольких шагах от окна, попыталась вспомнить в деталях, как именно он обычно сидит на подоконнике. Черты его лица легко всплывали в памяти, неестественно красивые, наполненные и ставшие родными за такой маленький срок. Волнение так и плескалось в области солнечного сплетения, словно хотело пробить меня изнутри. Ощущения, наполнявшие меня, были непередаваемы – я представляла его так четко, будто видела на самом деле. Так хотелось прикоснуться к нему, почувствовать на губах его дыхание снова. Если бы знала раньше, что мои чувства взаимны, то не сдерживала бы тогда своего порыва поцеловать его. «Элизабет, о чем ты думаешь?», – прервал мои не скромные мысли. Совершенно забыла, что стою и смотрю на него. «Сколько уже так стою?» – О тебе… когда тебя не вижу, кажется, что все было сном. Дэвид рассмеялся: «Прислушайся, ты должна услышать…» – Услышать что? Вслушалась в тишину, пытаясь уловить каждый звук, чтобы понять, о чем он говорит. Все было как обычно: шум машин за окном, удары капель о крышу и подоконник снаружи, шелест ливня на тротуаре, шум работающей сплит-системы. Что еще я должна была услышать? «Я стою совсем рядом, между нами не более тридцати сантиметров. Чувствую запах твоих волос, смешанный со свежестью дождя, тепло твоего дыхания и слышу, как бьется твое…» – ТВОЕ СЕРДЦЕ! Протянула руку, представляя, что касаюсь его груди, и, ощутив прямо под ладонью размеренный стук, невольно улыбнулась. Мое сердце сравняло свой ритм с его сердцебиением, сливаясь в единое целое. «Я все чувствую, Элизабет, мне приятны твои прикосновения». Вытянула руку, ладонью вверх: – Коснись моей ладони, Дэвид. Он не спешил выполнить мою просьбу. «Я никогда не делал так…» – Прошу тебя, прикоснись к моей ладони… – повторила чуть громче и настойчивее. Я хотела попробовать дать ему своей энергии. Если это глупая затея, то можно было после ничего ему не объяснять – все равно не понял бы. Но так хотелось сделать все, что в моих силах. Последовало молчание, а следом резкое головокружение и слабость – земля стала уходить из-под ног, и появилась необходимость за что-то схватиться. В момент, когда тело стало клониться к земле, его крепкие руки схватили меня за запястье, притянув к себе. – Как ты додумалась до этого? – улыбаясь, спросил он. Не открывая глаза, произнесла: – Просто ты – человек, Дэвид! Он легка оттолкнул меня и заглянул в глаза: – Опять за свое? Меня не обижало его поведение – он был не виноват в том, что многого о себе не знал. Отошла и села на кровать, все еще не в состоянии держаться на ватных ногах: – Ты просто задумайся, что плохого я говорю? Ты им был до того, как стать Хранителем, иначе бы это не сработало! Сейчас я отдала энергию человеку внутри тебя, через Хранителя. Если бы в тебе не было ничего от человека, то прикоснуться к тебе было бы невозможно. А Хранитель – промежуточное звено. Да и увидеть тебя смогла, потому что ты – наполовину человек! – Мне больше интересно как ты отдала энергию… – задумчиво произнес он, но я не придала его словам значения и решила развить тему, которую он так избегает. – Мне было непонятно, почему ты злишься, когда называю тебя человеком, но сложив все вместе, пришла к выводу, что так же, как вас отучали спать, есть и тому подобное, не без помощи, конечно, их способностей, тебе внушили, что ты – не человек. А раздражение – это защитная реакция. Думаю, что твои Старейшины не рассчитали и создали несовершенного робота, в твоем лице, а, зная, что остановив твое сердце – ты умрешь, просто внушили, что ты – Хранитель с рождения. Повисла тишина, а после Дэвид сел рядом и взял меня за руку. Мы разговаривали с ним обо всем: о моих и его друзьях, родителях и даже… о папе… Рассказала ему все самое сокровенное, что столько лет хранила, никого к этому не подпуская. Он стал мне ближе матери в плане осведомленности моим внутренним миром и состоянием в целом. Вскоре Дэвид смог наполнить меня энергией, и я стала снова собой. Мы спустились вниз, и он уселся на стул, глядя на то, как порхаю по кухне, в попытке приготовить нам с мамой ужин. Пока он, желая мне хоть в чем-то помочь, домывал посуду, я, закончив с пловом и рыбой, умчалась наверх, желая быть впереди, как когда-то в детстве. Но как только коснулась ручки двери, он возник из воздуха между мной и дверью. От неожиданности я отскочила, упав на мягкое место, сквозь смех пытаясь убедить его, что так нечестно! Он протянул мне руку, и я схватилась за нее, в попытке встать, вновь ощутив прилив энергии, исходящий от его прикосновения. Глава 17. Мир Хранителей

Мы на время превратились в детей, и его заливистый смех заставлял забыть обо всем. – Хочешь увидеть кое-что? – резко сев на кровати, он заговорчески подмигнул. Мне было все равно, что именно хочет показать, лишь бы быть рядом с ним. – Хочу! – сказала и села рядом. – Одевай что-нибудь потеплее и попрактичнее. – Мы что куда-то пойдем? – удивилась я. – Нет, полетим, – и это не звучало шуткой. Потрепала его густые волосы и, выбрав в шкафу вещи, побежала одеваться. Выглянув из ванны, уточнила: – Ты про Мэри помнишь? – Успеем до ее прихода, не волнуйся, – отозвался он, и отвернулся, чтобы не смотреть на мои голые шею и плечи. От такого поведения я смутилась. Переодевшсь в теплый свитер, и джинсовые брюки, зауженные к низу (напоминающие обтягивающие лосины, но привлекательнее), натянула белые сапоги, едва доходящие до колена, с плоской подошвой и белую теплую куртку. Быстро расчесав волосы и подправив макияж, вышла из ванны, и не спеша подошла к нему. – Полетели? – спросила, улыбаясь. – Ты очень красивая, Элизабет… – сказал он, шагнув ко мне, и его пальцы обхватили мое запястье. Не знала, что ответить, но уже успела почувствовать, как сквозь его пальцы внутрь проникает тепло и наполняет мое сознание. – Закрой глаза… – сказал он, целуя в висок, приятно обжигая дыханием кожу. Хоть и не хотелось этого – ни секунды не хотелось упускать рядом с ним – я зажмурилась. Дэвид развернул меня спиной, притянул к себе, и земля ушла из-под ног. Его губы не прекращали мягко и еле уловимо касаться моей шеи. Открыла глаза, гонимая любопытством, и в то же время, боясь прервать удовольствие (ведь не каждый день тебя целует ангел), и не поняла, где нахожусь. Вокруг все яркое – как в красивом диснеевском мультфильме. Столько красок и столько звуков, что невольно защипало глаза. Попробовала их закрыть и открыть снова, в надежде, что станет легче воспринимать неожиданный поток информации, отчаянно и безрезультатно сопоставляемый моим мозгом с тем блёклым и серым мирком, в котором привыкла жить. Затем переключилась на ощущения: ветер трепал волосы и настойчиво пытался забраться под одежду. Несмотря на ласковое настроение его порывов, погода в целом была холодной, но судя по яркости ощущений и красок, явно уже весенней. Я так и стояла спиной к нему, слегка покачиваясь из стороны в сторону и крепко прижимая его руки к своему животу. Дэвид терпеливо ждал, и уверенна, что самодовольно улыбался. Решила обойти ситуацию с другой стороны и прислушаться к происходящему. Снова закрыв слезящиеся глаза, отчетливо различила пение и щебетание незнакомых птиц, завывание теплого ветра, порывы которого приятно ласкали лицо и играли с моими волосами, шум листвы и гудение деревьев, потревоженных тем же задорным ветром, и… что-то еще, перекрывающее остальные звуки… «… весомое и могущественное, не скрывающее своей силы, сметающее все на своем пути и заставляющее землю под нами слегка вибрировать. Водопад?» – Да, милая, это водопад… Я встрепенулась. «Неужели это было сказано вслух?» – Нет, вслух ты ничего не произносила с тех пор, как мы здесь. Но ты думала об этом месте, как о сказочном и пыталась сконцентрироваться, улавливая каждый звук… Не представляла, что на это можно ответить, а его забавляла моя реакция и выражение лица. Разум отказывался принимать за чистую монету все, что происходило. – Здесь возможно читать чужие мысли. Это чистое место, в котором природа и живые существа едины и для разговора не обязательны слова, – объяснил он. – А в моем мире ты умеешь читать мысли? Вообще кто-нибудь из вас умеет? – Помнишь, я говорил тебе, что каждый Хранитель получает способности, необходимые конкретно его подопечному. Я не умею, потому что мне это незачем – на это уходит лишняя энергия. Возможно, что кто-то из наших умеет… – Но почему я не слышу твои мысли? – Потому что не вслушиваешься, ты сконцентрирована на другом… «Как тут вообще можно сконцентрироваться, если мы стоим на густой и сочной траве, а под ногами обрыв и шумит вода? Это место – мечта любого романтика…» Крепко сжатая в тисках его рук, не могла даже посмотреть вниз, чтобы понять, как высоко находимся. В попытках сосредоточиться на нем, почти сдалась, потому что не обращать внимания, на яркость окружающего мира казалось невозможным. Видя мои метания, Дэвид развернул меня лицом к себе и так же крепко прижал, боясь даже на миллиметр ослабить хватку и не давая возможности лишний раз шевельнуться. Подняв мое лицо вверх за подбородок, произнес: – Смотри мне в глаза. Последовав совету, сосредоточилась на воспоминаниях о первой встрече, разговоре, впечатлении. Он засмеялся, поймав ход моих мыслей. Я наконец четко услышала его мысль, хотя он не раскрывал рта, чтобы ее произнести: «Ты была такая смешная, когда увидела меня в первый раз на своем подоконнике и включила свет. Вся ярость мира была отображена на твоем личике». Улыбнулась смущенно, вспомнив ужас, обуявший мое нутро в тот вечер. «Покажи еще что-нибудь», – все так же мысленно попросил он. Вспомнилось, как он выглядел в первый раз в моих глазах, как призналась себе, что влюбилась, и как меня сводил с ума его вид, взгляд и движения. Он улыбался с закрытыми глазами, а мне ничего больше не хотелось, только бы каждый день любоваться этой улыбкой. «Покажи мне, что бы ты хотела запомнить больше всего из того, что было между нами». Мне не понравилось, что он говорил о нас в прошедшем времени, как о невозвратимом событии и уловив мое расстройство, шепнул, прижав мою голову к груди: – Прости, милая, я не хотел. Приложив палец к его губам, шепнула: – Смотри… И показала ему то, что вижу и чувствую в данный момент, потому что сильнее эмоций, чем эти, мне раньше не приходилось испытывать. …Обрыв, яркое слепящее солнце, зеленая, будто разукрашенная ребенком трава, шум воды. Я вошла во вкус и стала показывать то, как представляю себе берег реки, возникшей из огромного, бушующего водопада, и наш обрыв снизу. «Это не безопасно, но очень красиво. Ты хочешь вниз?». «Мне хватает того, что ты мне показал сейчас», – ответила все так же, не открывая рта. «Тогда лови!» – и он стал передавать свои мыслеформы, напомнившие видеосъёмку. Показал мне дом, заваленный снегом снаружи, стоящий в густой темноте, которую разрывает яркий желтый свет из окон этого дома. Валящий из трубы дым, оставляющий в темноте еле различимое грязное облако. Лес, погребенный под снегом в кромешной темноте. Кроны деревьев, тонущие в тяжелых сугробах. Изнутри дом был подобен картинке на рождественской открытке: горящий камин, с украшенной полкой, на которой стояли старинные подсвечники и еловые ветки. Огромный белый диван, максимально близко расположенный к камину, с двумя подушками и с красным пледом, небрежно брошенным на край дивана, и сползшим на ворсистый белый ковер, покрывающий весь пол. Он позволил мне даже насладиться ощущениями и запахами этого дома. Я чувствовала тепло горящих поленьев, мягкость ковра прикасающегося к босым ногам, и царящий в доме аромат корицы, смешанный с еловым запахом и дымком от камина. Моему восторгу не было предела от того, что он проделывал с моим сознанием. Я не могла представить, что может быть лучше этого места. Оно потрясало своей красотой. Стоило только почувствовать мягкость любимых губ на своем лице, я вырвалась из плена его фантазии. Открыв глаза, с восхищением посмотрела на него: «Это просто непередаваемые ощущения, Дэвид!» «Я рад, что тебе понравилось, милая»… Глава 18. Обрыв