Владимир Радимиров - О людях и богах. Рассказы

– О, сущее! – раскатисто воскликнул Сатана. – Вот это шутка!

Он перестал смеяться, сверкая чудесной белизны зубами.

– Я знаю, что если ты, братец, меня не послушаешь, то можешь довольно жалко и позорно погибнуть, после чего твои глупые последователи придумают легенду о том, как я тебя искушал. Но сейчас-то как раз ты меня искушаешь. И довольно убедительно, надо отдать тебе должное. Забавно, забавно…

Сатана уселся на плоский камень, опёршись широкой спиной о валун и вытянув вперёд ноги. Какое-то недолгое время он молчал, словно собираясь с мыслями. Иисус смотрел в зыбкую даль, подкидывая на ладони несколько горячих камешков… Сатана сдвинул брови и посуровел. В его тёмных глазах светился ум. Выражение лица было непреклонным и выдавало предельную властность и решительность.

Наконец, он нарушил молчание.

– О бесконечности болтать бесполезно. Нет пользы… Это пустое… Мы с тобой такие сущности, которые оцениваются только лишь и единственно реальными делами. В результате исполнения наших дел происходят различные изменения. Мы работаем…

Он плавно провёл рукой перед собою, одновременно грациозно изгибая её. Получилась волна, или след змеи на мягком песке.

– Вот-вот, – заметил Иисус. – Это и есть твоя сущность.

Сатана растянул губы в артистической ухмылке. Глаза его сощурились, и в них блеснули хитрые огоньки.

– Именно! – подтвердил он. – Это и есть моя сущность… Я так и построил мою реальность… Из всеобщей, заметь, или божьей реальности… Мой мир прочен, разнообразен, прекрасен! И в нём никогда – подчёркиваю, никогда! – не бывает покоя. Всё находится в движении… И в нём не бывает скуки.

– Неужели? – воскликнул Иисус и зевнул.

Словно не заметив прозвучавшей издёвки, Сатана выспренно продолжал:

– В моём мире имеется и постоянство.

– Постоянство изменения…

– Да!

– А также постоянство разнообразных измен, подлостей, коварства, страха, тревоги, боли, жути, и так далее…

– О, это только половина! А что ты скажешь насчёт второй половины?

– Ты об удовольствиях всевозможных что ли? Скажу лишь то, что здешнее вино действительно сладкое, да зато… похмелье горькое.

Сатана изогнул одну бровь и стрельнул в Иисуса пронзительным взором.

– Увы, братец, увы, – развёл он руками. – Такова жизнь… После подъёма непременно идёт упадок. После роста и расцвета – усыхание и уменьшение. А бывает, наступает вот что: пу-ф-ф!

Он быстро надул щёки и толчком выпустил изо рта воздух.

– Да, мой мир несовершенен, – энергично продолжил он. – Он развивается… И я желаю его сделать – со временем – куда более блестящим и прекрасным. Мне нужны толковые соратники, помощники, а также новые идеи, и сила духа, чтобы укрепить и обезопасить мой мир.

– За счёт другого мира и других миров, – твёрдо сказал Иисус и прилёг на валун, опершись локтем о его горячую гладкую поверхность. – Ничего у тебя не получится. Ты уже миллиарды лет тут строишь, а принцип всё тот же у тебя остаётся. Всё рушится у тебя…

– Мой принцип – в силе красоты и в красоте силы!

– Отчасти, лишь отчасти… Причём в малой части. В большей же он проявляется иначе: в безобразии слабости и в слабости безобразия.

– Но у меня слабое постепенно исчезает, поглощаясь сильным. И со временем – я абсолютно в этом уверен! – в моём мире будет только лишь сила и красота.

Иисус поменял позу, сел и положил кисти рук на колени. Его фигура была расслаблена, а лицо совершенно спокойно.

– Сатана, ты змей, – произнёс он сочувственно. – Твой символ – это ты сам, свёрнутый в кольцо и пожирающий собственный хвост, не понимая и не чувствуя, что пожираешь ты самого себя.

– Почему же? – не согласился с ним Сатана. – Очень даже понимаю…

– В твоём мире, – продолжал Иисус, – первые всегда жрали и будут жрать последних. Это вечное убегание от плохого к временному и относительному хорошему. И плохого у тебя явно больше. Хорошего – меньше. Голова змея явно уступает в размерах пожираемому телу. Для всех у тебя места под солнцем не хватает. И никогда не хватит – принцип власти и принцип разделения этого ни за что не позволят.

– Хм, хватит, ещё как хватит…

– Нет, не хватит, брат, не хватит… Твой мир, как на легендарной черепахе, стоит именно на плохом. Плохое – страх, ужас, чрезмерность и боль – у тебя основа основ. И если тебе удастся построить свой мир до самого конца – этот конец будет поистине ужасен. Ты даже не можешь себе представить, насколько ужасен.

Иисус умолк.

Сатана надолго замолчал. Он сидел по-прежнему спокойно, обхватив себя мощными руками за бока и постукивая по рёбрам холёными сильными пальцами. Солнечный лучик, попав ему в слегка ощеренный рот и отразившись от блестящей поверхности переднего зуба, сверкнул мимолётным весёлым бликом.

Сатана посмотрел на Иисуса внимательно и проникновенно, и растянул губы в снисходительной ухмылке. Она не была искренней.

– Ну, ладно, – прогудел он мощно. – Я таки могу с тобой согласиться, братец… Не во всём, конечно, но во многом, даже почти во всём, если хочешь…

Иисус тоже усмехнулся и покачал головой.

– Скажи мне, брат, – Сатана устремил пытливый взор прямо в глаза Иисуса, – ты считаешь, что наш Отец прав полностью?

– Да, – немедленно ответил Иисус. – Именно полностью.

– А я, получается, ошибаюсь тоже полностью, так?

Иисус посерьезнел и посмотрел Сатане в глубину его мерцающих глаз.

– В том-то и дело, – сказал он печально, – что в твоём мире половина, если даже не большая часть, истины и добра. И ещё красоты. И справедливости. И чего ещё хочешь – любви, терпимости, доброты, самопожертвования, подвига…

– Вот-вот! Этого у меня навалом! – радостно воскликнул Сатана.

– Но это преследуемая часть, – не согласился с его восторгом Иисус. – Половина обороняющаяся… А надо наоборот… Правит-то у тебя зло. Насилие правит и хитрость.

– Сила и ум!

– Ну уж нет! Именно насилие у тебя рулит – сила безрадостного принуждения для ведомого большинства. И хитрость – ум-оборотень.

– Но у этого большинства имеется шанс сделаться лучшим меньшинством! – хлопнул себя по колену Сатана. – Но для этого большинству надо стать именно лучше, то есть сильнее, крепче, богаче, здоровее, прекраснее… Это как бы некое духовное сито, сквозь которое проходят лишь достойные.

– Достойные выпасть в осадок, – продолжил за него Иисус. – Ведь сквозь сито проскальзывают лишь самые мельчайшие. А если это сито духовное – то мельчайшие духовно. О, сатанинский перевёрнутый мир! Отбор здесь идёт по худшим. А дерьмо всплывает наверх, поближе к солнечному свету.

Сатана сжал зубы и сверкнул очами.

– Не согласен! Мой мир существует так долго, потому что он построен на правильных принципах.