Альте Гамино - Ложь в двенадцатой степени

Настала пора посетить комнату слева. Доктор Траумерих оставался в кабинете следить за диалогом через экран. Наличие человека снаружи – обязательное условие, обеспечивающее безопасность визитера. Хельгу успокаивало невидимое участие Уильяма в разговоре с МС, и в то же время ей хотелось оказаться со знакомым из детства наедине. Хоть на минутку.

Момент «Х» настал. В груди затрепетало от соприкосновения с волнительной неизбежностью. Мантисс сделала глубокий вдох и переступила черту, отделявшую длинный коридор от обиталища Манипулятора. В глаза сразу же бросился стол, с одной стороны которого сидел манекен в маске. Жуткое зрелище. Словно Хельга участвовала в кукольном спектакле, только все куклы были человеческого размера. Сейчас ей предстоит сесть напротив марионетки и заговорить с этой неодушевленной оболочкой, зачитывая вызубренный текст.

Но не все так просто. То, что кукла вовсе не пустая, становилось ясно с порога. У Мантисс появилось ощущение, будто сами стены вперили в нее взгляд. Мысленно она поставила защиту из запертой на замок двери и не очень уверенно приблизилась к столу. МС молчал, но его внимание уже приклеилось к Хельге.

– Здравствуй, – выдавила гостья и опустилась на стул напротив манекена. Их лица оказались почти на одной линии, и настроиться на беседу стало проще. Хельга с минуты на минуту ждала прилива ностальгии или неприятных образов из детства, но ничего этого не последовало. Она чувствовала себя не в своей тарелке, потому как ее ощутимо пилили взглядом, однако конфуз был естественной реакций на нынешнюю ситуацию. Прошлое же не привнесло ни капли в этот коктейль эмоций, и отчасти это обрадовало Мантисс. И отчего-то немного задело.

Бледная Маска с темными провалами вместо глаз вызывала холодок на коже при одном взгляде на нее. Выпуклый нос и углубление под дугами бровей придавали большую схожесть с человеческим лицом. Над прорезью рта располагалась ямка, а на лбу виднелись борозды. Хельга знала, каким твердым и плотным был материал Маски, но трогать ее, чтобы удостовериться, не осмелилась бы.

Мантисс помнила, что из-за внутренних процессов сквозь микроскопические бреши выделялась черная жижа, однако сейчас Маска выглядела чистой, хотя и устаревшей, словно ее создавали для знаменитости театра прошлого столетия. Местами проглядывали трещинки и черные совсем крохотные пятнышки, как если бы «кожа» МС обладала собственной пигментацией.

– Кто ты?

Хельга наклонилась вперед, всматриваясь в прорези Маски. Вопрос застал ее врасплох. Неужели он не узнал ту, что сам пригласил на встречу?

– Мантисс.

– Нет. Не это. – Голос МС был сухим, шелестящими листьями ложился на слух. – Я спрашиваю не об этом.

В голове Хельги тут же завертелось закономерное: «Тогда о чем же?» Но она отмела его, понимая, что собеседник ждет другого. Он видел ее замешательство и мог бы пояснить свою реплику, если бы счел это нужным.

– Скоро ты сам сможешь ответить на этот вопрос. Я слышала, ты мастак в расшифровке чужих душ.

Опущенные уголки губ и век создавали впечатление, что МС – несчастное, затравленное существо, абсолютно беззащитное перед лицом неизвестности. Его хотелось пожалеть. Хельга не верила этому образу и противилась усиливавшейся против воли симпатии к собеседнику с опечаленным выражением.

– А еще, по слухам, я лжец. Должно быть, я и впрямь большой обманщик, раз сумел убедить вас всех в этом.

Это было странное чувство: неловко сидеть за столом напротив неподвижной фигуры, едва ли живой, и пытаться выстроить диалог. Хельга заметила, что напряжена, и заставила себя откинуться на спинку стула, вытягивая под столом ноги. Если не считать крохотного пятачка для «переговоров», помещение было малосодержательным в плане мебели, прямо как каморка, в которой проводились сеансы. Правда, комната МС все же больше, но смотреть в ней все равно не на что.

– Тут скучно, – заметила Хельга. – К тебе приходят трижды в неделю. Как ты проводишь остальное время?

Тишина в ответ. МС и раньше впадал в состояние гробового молчания, и это усиливало напряжение, хотя в детстве Мантисс пугал именно голос неприятного собеседника. Тот самый, что со временем стал ее внутренним голосом, с которым она вела диалоги в своей голове. А сейчас Хельга ощущала, что за ней наблюдают сразу с двух сторон: спереди в нее вонзались пустые глазницы Маски, за которыми зияла чернота, а в затылок упирался глазок камеры. О чем в данный момент думал Уильям?

Тревога никуда не делась. Хельга старалась не думать о громких ударах сердца и мурашках на коже, надеясь, что спокойствие наступит само собой.

– Мне казалось, ты хотел меня видеть.

– И слышать воду. Люблю ее журчание. – МС с трудом приподнял руку над столом. Пластмассовые конечности манекена плохо поддавались командам, и жест вышел медленным и неуклюжим. – Тебе больше не страшно.

– Я выросла.

– Я не о тебе. Тебе-то как раз не по себе быть тут.

И вновь он сбил с продолжения, одной лишь фразой введя собеседника в ступор и безмолвие. Успешная коммуникация срывалась в пропасть обрезанного моста.

– Как ты узнал, что я здесь работаю? Вернее, что это и вправду я?

– Это несложно. Ты похожа на отца, – многозначительно проговорил МС. Или никакого намека в словах не скрывалось, и в Мантисс просыпалась паранойя.

Хельга прищурилась. Тягучие фразы и односложные реплики не располагали к продолжению беседы. Разговор хотелось свернуть. Однако именно этому позыву Хельга не собиралась поддаваться. Возможно, ее собеседник эгоистично надеялся, что она вынудит его отвечать на вопросы, показывая, как он значим для их маленького спектакля. Прямо главная звезда, вокруг которой скачут в потугах вытянуть хоть словечко. Или же МС был не в духе и передумал болтать со старой знакомой, что выглядело нелогично, учитывая, как он изводил докторов ради этой встречи.

– Я тебя совсем не знаю, и мне не о чем с тобой говорить. – Хельга подвинулась ближе к столу. – У меня есть задание, но его поручили. А так у меня всего один личный вопрос к тебе. Я его задам, а потом уйду. Не желаю тратить на такого, как ты, свое время.

– Следи за словами. Быть злым к другим – моя привилегия. Зачем ты начинаешь общение с угроз?

– Чтобы ты сразу понял, что не настолько интересен мне и не можешь все время молчать. Помни о вопросе.

– Тогда мне стоит потянуть с ответом. Логично? – В хриплом голосе МС проскальзывал смешок.

Хельга пожала плечами. Она поднялась с места и зашагала по комнате, заставляя собеседника следить за ней. Из динамиков в углу послышалась настоятельная просьба Уильяма вернуться на место, на что Хельга успокаивающе махнула рукой. Статичность усыпляла, а поскольку манекен все равно не был способен полноценно двигаться, эту задачу на себя взяла сама Мантисс. Плюс она заметила, как первобытный страх перед неизведанным и в чем-то более могущественным замораживал ее изнутри. Контроль над телом дарил иллюзию контроля над этим неприятным чувством и разбивал скованность.