Ирина Тихолоз - Кремль спокойствия

Она вздохнула, что-то в секунду переосмыслила и продолжила.

– Хорошо. Не буду говорить за всех. Возьму на себя смелость и скажу за себя. У меня двоякое отношение к ничтожной вероятности реализации своей гендерной составляющей. С одной стороны, я этого отчетливо желаю. Более того, это желание иногда сводит меня с ума. Если кто-то не понимает, я имею в виду не вожделение, – она недовольно и даже немного надменно покосилась на Аки, – а совместное гармоничное взаимодействие, в том числе и физическое, разумеется.

На этих словах Сату заметно покраснела.

– И конечно меня ощутимо печалит высокая вероятность того, что за ближайшие 5, в лучшем случае 10 лет, я не встречу свою любовь.

Она медленно гуляла по келье, осматриваясь по сторонам, а когда проходила мимо зеркала, то остановилась и начала рассматривать себя. Затем взгляд Сату замер на отражении собственных глаз. Они у нее были ярко-голубыми и такими чистыми, что иногда было как-то неловко в них смотреть. Вообще, мне всегда казалось, будто Сату как внешне, так и внутренне очень отличается от всех 26-х, и с ее уровнем явно напутали. Она продолжила свой рассудительный монолог, но на этот раз складывалось впечатление, будто Сату разговаривала больше сама с собой, чем с нами.

– Иногда мне хочется отсюда сбежать и начать жить как обычный человек: отправиться в вечные поиски объекта для грубо- и тонкоматериального размножения, попутно цепляя все те информационно-сценарные репейники, которыми мы плотно засеяли весь этот и без того тернистый путь. Но этого желания хватает ненадолго. Чем больше я начинаю в него погружаться, тем теснее мне в нем становится. Как же душно будет в такой жизни, если я начинаю задыхаться только от мыслей о ней. Все-таки я слишком много знаю об этой игре, чтобы искренне хотеть в нее сыграть. Неудивительно, что за всю историю монастыря не было ни одного действительно желающего отсюда сбежать. Куда бежать? В симуляцию, которую ты и тебе подобные построили для эффективного развития трехмерных существ? А главное – зачем? Ради жалких попыток удовлетворить базовый гормонально-генитальный комплект земного скафандра?

Сату убрала за ухо прядь своих светлых, почти белых волос, мельком посмотрела себе в глаза еще раз и отошла от зеркала, развернувшись к нам.

– У нас с вами своя игра. Несмотря на то, что физически мы находимся здесь, параллельно и большую часть времени наше внимание находится над третьим уровнем. Забавно, что в данный момент основной опыт, который мы получаем, заключается в работе над качеством основного опыта других людей. Это и есть фрактальная система тяготения опытов, о которой нам рассказывал Казимир Серафимович, – озарило Сату. – Никто не смог привести ее пример на собственной жизни. Помните, он тогда еще никому не поставил высший бал?

– Да, и сказал, что мы все упустили некую часть, с которой еще не столкнулись и пока даже не предвидим ее, – подхватила Ру. – Неудивительно! Нам тогда было по 16 лет.

– О чем вы вообще говорите?! – недоумевала Аки.

– О том, что по сути наши, пусть ненавязчивые, но постоянно зудящие где-то на заднем фоне мысли о том, что все же есть маленькая вероятность встретить того единственного-неповторимого до того, как мы умрем, и есть чуть ли не единственный удерживающий и связующий элемент, который окончательно не отбивает у нас желание находиться и действовать здесь, – пояснила я.

– Но Казимир Серафимович говорил, что фрактальная система тяготения опытов включает в себя 2 основных элемента: звено, соединяющее настоящий опыт и предыдущий, и звено, которое связывает настоящий и будущий. За счет первого звена ты тяготеешь к уже полученному и освоенному опыту за счет ощущения того, что ты в нем что-то упустил или недополучил, а со вторым все понятно – стремление ко всему новому и неизведанному. Но я не совсем понимаю, как желание найти свою любовь может быть звеном прошлого? – уточнила Аки.

– Очень просто. Настолько просто, что ты этого в упор не видишь. Сейчас речь не идет о твоих предыдущих визитах на Землю, если такие вообще были. Рассмотри действие этой схемы в менее масштабном варианте. Ты, не являясь трехуровневым существом, временно находишься на третьем уровне, чтобы создавать сценарии и локации для него. Но, чтобы тебе здесь успешно действовать, необходимо тело со всей его катавасией: инстинкты, гормоны и прочее. Поскольку одно из самых сильных и ощутимых проявлений тела – это желание размножиться, причем не важно, под видом прямого возбуждения или искусства, которое из тебя прет со всех сторон, чтобы привлечь к себе внимание, чтобы размножиться. Ты это можешь минимизировать, но не избежать. Программа размножения всегда будет незаметно подкрадываться под видом каких-то желаний и побуждений. Поскольку человеческие игры тебе неинтересны, хотя все они основаны на ней, у тебя остается только постоянное ощущение того, что ты чего-то недополучила из уже пройденного и изученного этапа на третьем уровне – мужчину. А поскольку эта программа действует постоянно, а также постоянно, ежесекундно твой настоящий опыт становится прошлым, – они очень взаимовыгодно друг друга дополняют. Поэтому тебе здесь все еще интересно. Если б ни это, ты бы уже сто раз отсюда свалила любыми способами и уж тем более не горевала по поводу того, что рано умрешь, так и не встретив свою любовь, – ответила Сату.

Аки задумалась, недоверчиво осматривая нас всех.

– Хм, все сходится. Только вот желание встретить парня в нашем с вами понимании – это не совсем третий уровень. Подобная штука распространяется чуть ли ни на все 143, учитывая, что все они поделены на инь и ян. Только на 144-м уже нет никакого деления, чистый Абсолют – причина этого деления и, вообще, всех нижележащих уровней.

– Верно. Но на Земле желание парной эволюции особенно обострено. Я бы даже сказала, что здесь из этого сделан фундаментальный культ, распространяющийся на все времена и народы. Ничего удивительного. Центр материальной вселенной на этом держится. Поэтому давайте не будем пренебрегать здешними условиями и правилами, – подмигнула Сату, намекая, что все это придумано монахами. – Даже несмотря на то, что нам они кажутся грубыми и бесцеремонными. Ну, и не забывайте, что есть вероятность заметно ослабить или вовсе потерять связь со Святым Я, лишившись девственности.

– То есть ты предлагаешь все-таки сыграть? – хитро улыбнулась Аки.

– Не совсем. Я предлагаю не отказываться, если представится очевидная возможность. Полностью исключать гендерную реализацию тоже не советую, несмотря на вероятные последствия. Нужно действовать по ситуации и не позволять здешним прошивкам сводить себя с ума. Если коротко, то я это сделаю, только если буду уверена в том, что встретила своего единственного. Вообще, не вижу смысла постоянно думать об этом. Получится – отлично, не получится – может быть, даже еще лучше. Все равно мы тут ненадолго и по делу. Но место забавное, что и говорить.