Тихон Стрелков - Дело рук человека

– Сги-инь! ― закричал Селур. Это слово было последним в молитве.

Демон застыл, затем рухнул навзничь, и его затрясло, словно в приступе эпилепсии. Селур увидел, как от тела отделилась, словно вышедшая из-под действия всех законов, красная тень и роем метнулась к Моне. Селур преградил ей путь.

– Сгинь! ― повторил он, выставив перед собой руку. И демон исчез. Не растворился, не расщепился на куски, после чего бы рассеялся, как писали в древних учебниках, как происходило обычно, а просто исчез.

Пусть тьма поглотит тебя, черь!

Селур быстро посмотрел на Мону: метка никуда не делась. Мону, как ни в чем не бывало, продолжала поить ведьма.

– Перестань! ― рявкнул Селур. Ведьма даже не моргнула. ― Кому сказано, перестань!

Он подскочил к старухе, одним движением выбил из руки кувшин, кувшин упал и со звоном разбился, другим оттолкнул. Ведьма влетела в стену, охнула и потрясла головой, точно прогоняя наваждением. Ее расфокусированный взгляд собрался на Селуре, и она взвизгнула. Селур поморщился, он и не знал, что старухи умеют так визжать.

До смерти напуганная, привязанная к изножью и изголовью кровати, Мона тихо плакала. Селур осторожно стилетом перерезал веревки, мягко коснулся припухшей щиколотки Моны, помогая девушке высвободиться, но та брыкнула ногой, как лихая кобыла, и села, отстраняясь.

– Не подходи! ― крикнула она, подобрав колени к груди. ― Не смей!

– Тише, ― мягко сказал Селур, ― не бойся. Все закончилось. Демон ушел.

– Не подходи! Именем святой Лекки я изгоняю тебя! Именем святой…

– Успокойся.

– …Лекки я изгоняю тебя! Именем святой Лекки…

– Да заткнись! ― не выдержал он. ― Заладила со своей Леккой! Будь я демоном, самоизгнался бы от хохота! Это не работает!

Мона зажала ладонями рот и беззвучно зарыдала.

Идиот, чтоб тебя, сорвался.

– Прости. Я тебя не обижу, обещаю. ― Селур решил, что расспрашивать Мону сейчас бессмысленно, и направился к ведьме. Осколки кувшина хрустели под ногами. Ведьма сидела в углу комнаты, сжавшись в сморщившийся комок, и еле слышно бормотала:

– Я не должна… Я не была… Он меня…

– Брось придуриваться! ― предупредил он. ― На меня твои фокусы не подействует. Зачем демону понадобилась Мона?

Старуха тотчас замолкла, будто и не прикидывалась секунду назад обезумевшей, и подняла на него сощуренные глаза.

– Он меня поимел, ― проговорила она скрипучим голосом. ― Проклятый демон меня поимел, бес его душу выпотроши!

– Бес его душу не тронет, знаешь ведь.

– К не счастью, ― согласилась ведьма, мерзко скривив губы. ― Зачем девка понадобилась ему, спрашиваешь? Да понесла от него, вот зачем. Он заставил меня поить его же чадо, хворь демона побери!

Селур поморщился.

– Врешь.

– Зачем мне…

– Покрываешь себя. Была с чернью заодно, а теперь придумываешь, как бы выкрутиться.

– Если б все было, как ты говоришь, чистый, я б придумала что получше, уж поверь. А девка эта понесла от гада, ты-то своими проклятыми глазами должен это видеть. Приглядись к ее животу иль если умеешь ― вкуси ворожбы; мерзкая ворожба исходит прямо из ее пупа.

Я и сам что-то похожее чувствую, но наверняка это осадок от сгинувшего демона .

– У черни не может быть детей, ― сказал он и поджал губы.

На самом деле, если верить третьему тому «О премудростях борьбы со тьмой», такое уже было однажды. В книге описана история, произошедшая хрен знает сколько веков назад, и там говорится о рождении сына демона. Но это всего лишь история, рассказ, байка. В книгах пишут и о богах-великанах, и о летающих повозках, запряженных крылатыми конями, но это не значит, что все они существуют.

– Но ты что-то видишь, правда? ― спросила ведьма.

– Метку. Простую метку.

– Тогда ты сможешь эту метку снять, ведь так, чистый?

– Так.

– Ну сними, и поживее.

На секунду ему захотелось заупрямиться. Ненавижу, когда мне указывают. Но он знал, снять метку ― единственный способ убедиться в том, что ведьма не права.

– Ладно. ― Селур подошел к Моне, перекинул через плечо мешок из дратвы, ослабил узел и вытянул три сосудика с жидкостью. Поочередно вынимая пробки, поднес к носу каждый сосуд. Нужный отвар пах мятой и розмарином. ― Выпей, ― велел он Моне.

Мона покачала головой, шмыгнула. Каштановые пряди липли к ее мокрому от слез симпатичному личику.

– Выпей, тебе поможет.

– Нет. Мне хватило…

– Пей чертовка, кому говорят! ― рявкнула ведьма.

Селур одарил старуху строгим взглядом.

– Я сам, ― и снова повернулся к Моне. ― Послушай, ведьма талдычит мне, что ты носишь семя черни. Это плохо, очень плохо. Но я ей не верю. Выпей, всего один глоток, и докажешь, что я прав.

– А что это? ― спросила Мона.

Моя кровь, разбавленная водой, в которую покрошили измельченную мяту и розмарин, чтобы не было так противно.

– Травяной чай. Успокаивает голову, помогает расслабиться.

Ведьма мерзко захихикала.

– Я выпью. ― Мона взяла сосуд в дрожащую руку, поднесла к тонким губам, зажмурилась и запрокинула голову, сделав глоток.

Сейчас ее заколотит. А потом метка исчезнет.

Ведьма стала рядом с Селуром. Селур поморщился: от нее несло паленой травой и гнилой морковью, что было даже хуже кислятины, исходившей кажется от самих стен и тлетворно-сладкого запаха от лужицы на полу. Мона тем временем выпрямилась и протянула на две трети опустевший сосуд.

– Ну? ― спросила ведьма. ― Исчезла, а?

Селур и без того не сводил глаз с ее едва-едва округлившегося живота.

– Пока нет.

Проклятье. Не нравится мне это. Обычно метка пропадает мгновенно.

– Что значит «пока»?

– Надо подождать.

– Сколько?

Он вспомнил, что тень демона, перед тем как исчезнуть, бросилась к Моне, и свел брови. Черь не пытался убить ее, как не пытался убить и его, в этом он не сомневался. Но тогда почему демон пришел? Зачем заставил старуху поить Мону?

– Чем ты ее поила, ведьма?

– Какая разница? Какой-то сладкой дурью.

– Ты в травах разбираешься лучше меня, определи по запаху.

– Если б могла, сказала б, ― отозвалась она. ― Ну что там с меткой? Все затеняет пупок?

Прецедентов, если не считать случая, описанного в той книге, не было. Неужели и впрямь чадо черни, чтоб его? Хотел бы я заглянуть в будущее, чтобы узнать наверняка. Но это мне не по силам. Вчера я упустил эту метку на животе, и погибли десять человек, включая брата Ненки. Второй раз я так не облажаюсь. Нельзя рисковать.

Селур вытащил из кармана брюк платок, из мешка ― квадратную колбу. Зубами вытянул пробку, смочил ткань резко пахнущей жидкостью. Затем неожиданно подскочил к Моне и мокрым платком зажал той рот. Секунду Мона сопротивлялась, после чего обмякла.