Катерина Ольшина - Русалки

Ослепительный и блистательный свет месяца вдруг озарил противоположный покатый бережок, переходящий в заросший яблонями склон. Я протёр глаза, потому что не поверил тому, что случилось после. То тут, то там из воды стали показываться милые головки русоволосых девушек. Они быстро выходили из воды. На каждой был венок и белая рубаха до пят. Девушки заливисто смеялись и, казалось, не обращали на меня никакого внимания. Но я ошибался: они наблюдали за мной и шептали друг другу что-то на ухо.

Одна из девушек была мне знакома. Где-то я видел её, но во сне никак не мог вспомнить – где. Утопленница отделилась от своих подруг, нырнула в воду и подплыла ко мне. Я так испугался, что отполз подальше от края жутковатого пруда. Русалка вышла из воды, нисколько не стесняясь вида своей мокрой рубахи и соблазнительных очертаний тела под ней. Это была Софи – та самая студентка из Академии Художеств, цинично брошенная мной несколько месяцев назад. Меня прошиб ледяной пот, от страха стало трясти так, что зуб на зуб не попадал. Казалось, девушка смотрит прямо в мою душу. Глаза её были черны и полны странного спокойствия. Лицо походило на застывшую маску. Русалка высилась надо мной – необыкновенно печальная и холодная, как свет коварного месяца. Из оцепенения меня вывели её слова: «Иди за мной». Я не смел ей перечить, вот только ноги не слушались, заплетались, однако я шагал к воде пруда, в которой уже успела скрыться утопленница. Тут же на её месте возникла другая мавка. Её я тоже где-то видел. И почти сразу вспомнил, где. Это была та самая странная гостья из леса, которая просила отвести её в незнакомую мне деревню с названием на букву «И». Но если тогда она была растерянной, наивной и слабенькой, то сейчас я её не сразу узнал. Голос стал твёрже, в хитрых ореховых глазах горел странный огонёк.

– Спой мне, молодой казак, какую-нибудь песню! – с вызовом пропела девушка. И тут же схватила меня за ворот рубашки, притянула к себе и прошептала: – Умоляю, найди мне мою мачеху! Я ничего не пожалею для тебя! Я награжу тебя. Я тебя богато и роскошно награжу 14 14 Гоголь Н. В. Собрание сочинений в 8 томах. – М.: «Правда», 1984. – Том 1. С. 131. !

И тут я услышал, как в селе громко закричал петух. Этот неожиданный звук вернул меня к реальности. Я лежал на кровати, а где-то за окном горлопанил спаситель – теперь не только Хомы Брута, но и мой. Прямо напротив кровати стояла картина, и взгляд мой ненароком упал на неё. С полотна на меня смотрели ореховые глаза незнакомки, которую я только что видел во сне, странной девушки с дороги, которой, вероятно, и не существовало на свете.

28 мая 2018 года. 08:40

Меня по-прежнему смущало невероятное сходство героини с той молоденькой умалишённой.

– Бред какой-то! Да быть этого не может!

Вглядываясь в опьяняющие глаза девушки, я не мог поверить в холодящую сердце истину. Да! Да! Это точно была она! Однако тогда на дороге было довольно сумрачно, и я вполне мог обознаться (прозопагнозия 15 15 Прозопагнозия – расстройство восприятия лица, при котором способность узнавать лица потеряна, но при этом способность узнавать предметы в целом сохранена. та ещё штука!), да и зрение моё оставляло желать лучшего. Нет, нет… Глупости! Видимо, эти девушки просто очень похожи друг на друга.

Я присел на кровати. Нацепил на нос очки. Сходство, несомненно, было. Я разозлился сам на себя и, ударив изо всей силы рукой по спинке кровати, встал и начал одеваться. Тоже мне – специалист по Крамскому! Эта деревня дурно влияет на тебя, господин Эйн. Не хватало ещё стать мистиком! Я никогда не верил в суеверные бредни. Во сне я ощутил себя Крамским, создававшим свою «Майскую ночь», и сам попытался поверить в реальность панночки и её девушек, танцующих под тонким месяцем. Почему я забыл про ту ночную необыкновенную встречу, про горячий взгляд ундины, тревожные объятия? И что это была за местность, куда она держала путь? Я решил всё выяснить.

Дима колол дрова.

– Как спалось? – не глядя на меня, спросил цыган.

– Неважно… – пробубнил я. – Слушай, Дим, рядом с вами находится какое-то то ли местечко, то ли посёлок – название на «И»? Я точно не помню, но что-то типа «Имение».

Дима отбросил топор, вытер пот со лба и присел на нерасколотый чурбак.

– Ильмее, – он закурил и, прищурившись, взглянул на меня. – А ты чего спрашиваешь? Историей интересуешься?

– Да нет. Просто вдруг вспомнил ту встречу с вашей умалишённой девушкой. Вдруг. Вспомнил. А где находится это место?

Дима неожиданно расхохотался.

– Прямо здесь и находится! – и ударил ладонью по близлежащему чурбаку.

– В смысле?

– В самом прямом смысле. Здесь. На этом самом месте, – воскликнул мужчина. – Дело в том, что Ильмее, или Ильма, как мы его тут называем, было некогда отдельным финским посёлком. Но он ближе к озёрам находился. Вот прямо там, где Соня с Лёхой живут.

– Вот те нате. Тогда я совсем запутался.

Дима встал и снова взялся за топор.

– Не сходится, – пробормотал я.

– Что не сходится-то? Ты поделись мыслями, может, чем помогу.

– Нет, ничего. Дим, я не хочу вас больше стеснять. Сейчас позавтракаю и пойду к Лёше, узнаю, что там с машиной. И… В путь дорогу.

10:00

Алексей стоял у моего автомобиля сосредоточенный и как будто расстроенный.

– Я не уверен, но, похоже, у тебя форсунки полетели. Я тут поковырялся немного, но как-то сложно всё. Не хочу доломать твою ласточку.

– И что делать? – я забрался под капот.

– В Приозерск везти – вот что делать. Да, не переживай, отвезём мы её. Только завтра. Мне сейчас из комендатуры позвонили. Ехать надо срочно. А завтра у меня выходной, вот и отвезём.

– Ясно, – ещё больше расстроился я.

– Пойдём чай пить. Соня пирогов напекла.

Дом пропитался вкуснейшим духом теста, корицы, ванили. Соня уже заметила нас из окна и приготовила три чайных прибора. На столе дымились булочки и пироги с клюквой и брусникой.

Мы с аппетитом накинулись на выпечку. Лёша торопился. Нужно было спешить на вызов, и он, залпом осушив чашку, встал, попрощался и вышел из дома, захватив с собой несколько булочек с корицей.

На Соне было нежное, довольно короткое платье цвета «пепельной розы». Наряд дополняли со вкусом подобранные украшения: на пальце красовался перстень с дымчатым кварцем, а на запястье переливался всеми цветами радуги браслет из разноцветных фианитов. Эта женщина всё больше пленяла меня. Я чувствовал себя по-дурацки, жевал пироги и старался больше смотреть на гладь стола, нежели в её глаза.

– Вкусно? – усмехнувшись, спросила она и, опершись на локоть, задумчиво поинтересовалась:

– Вы женаты?

– Эээ… – я не ожидал такого вопроса. – Почти да.