Вадим Фельдман - Как не обидеть дракона

– Да нет, – отмахнулся Этчеверрия. – Хотя да… Но не только это…

– И, – добавил ученик, – смертные начинают разводить коров тайно и по-прежнему вляпываются в вонючие лепёшки, никто не понимает почему: животные-то далеко, в этих пресловутых четырёх областях, поэтому начинают делать вид, что куч нет, и ходят себе, дурно пахнущие… Потом вонь становится нормой, коров отпускают назад, и в итоге дерьма ещё прибавится…

– Ты наводишь меня на страшные догадки, – улыбнулся учитель. – В любом случае, когда состоится описанная тобой катавасия?

– В будущем…

– Ну вот, событие ещё только состоится, а вот идея этого события, его задумка – она уже здесь, с нами. Соображаешь?

– Умоляю, мастер, – Лиас от нетерпения уже почти сорвал навес с окон кареты. – Что же произошло?

– Кто-то хочет нас предупредить о будущем – кто-то, кто его уже знает. Этот неизвестный явился в обличии мальчишки и вынес предупреждение. И вот этот кто-то – он меня интересует… И это не эльф. То есть кто-то ещё знает про будущее, или он просто эльфов подслушал, что тоже маловероятно. И вот этот кто-то и есть наша проблема.

– Вы не хотите мне сообщить послание?

– Видишь ли, я не знаю, что правильнее: передать тебе это послание или нет. И пока что склоняюсь к тому, что нет. Сила, способная предсказывать будущее, способна и обмануть нас… Тут я буду доверять своему носу, а не водить им по ветру.

Лиас кивнул. За годы, прожитые в доме своего покровителя, он привык, что Этчеверрия неохотно повествует о «занятиях». Например, никого не полагалось пускать в святая святых – лабораторию, находившуюся в подвале глубоко под домом.

Хозяин дома периодически намекал, что попасть туда не только трудно, но и небезопасно. За десять лет любознательный школяр побывал там лишь однажды, помогая донести всяческие коробки. Он надолго запомнил стеллажи, заваленные книгами, непонятные шары, в которых шевелились странные существа, чучела всяческих тварей и другие вещи, составляющие типичный набор инструментов преуспевающего мага.

Рассуждая о причинах скрытности Этчеверрии, молодой человек не заметил, как задремал. Хотя, возможно, волшебник просто устал беседовать и решил дать своему путнику немного отдохнуть? Даже против его воли?

Империя Кумр

Столица империи город Кумр

Дворец императора Круимрара

Человек в чёрном возник перед Ацульдом совершенно неожиданно. Камергеру императора была обеспечена бессонная неделя. Предстояло, например, разобраться, кого проще уволить со службы: бывалого начальника опочивален Сердра или главного стражника Дикси.

Ошибиться нельзя – стражник тут же отправится в Мангольд воевать за мятежного герцога, и за это никто его, Ацульда, не похвалит. Но, с другой стороны, кто из монархов любит спать в несвежем белье?

Словно одной этой дилеммы недостаточно, к камергеру прицепился новый министр – проходимец и карьерист Ублизнюкавру Ках. Откуда немытый малый с повадками крестьянина взялся во дворце? Узнать бы, как выскочка стал фаворитом. Не столкнулся же император с ним на рынке?

Буквально минуту назад Ацульд общался с Кахом – тот был в модном наряде, изрядно напоминавшем ливрею…

Молодые люди поприветствовали друг друга поклонами и бессмысленными светскими диалогами. Заговорили о возвращении Лиги волшебников, изгнанной отцом правящего императора из Кумра, а теперь реабилитированной и приглашённой назад, как выразился один не самый умный министр, «в родную гавань». Ках по какой-то странной причине не был рад эдиктам и самым нелепым образом дал это понять.

– Вы должны знать, – заявил он, притягивая к себе за локоть камергера с силой, которую скорее можно было ожидать от лесоруба, чем от придворного, – что даже оборотни имеют власть над своим телом, но они не умеют ею пользоваться. Маг покоряет душу – не тело, слышите?

– Простите, – сказал испуганный Ацульд, – я не понимаю вас.

Ках с выражением жалости на лице отпустил его руку.

– Скоро это будет очевидно, но пока что все слепы… Камергера не так легко было напугать, но и безумным

смельчаком он тоже не слыл. Все эти увольнения, новые министры, их странные реакции – вся эта суматоха порождена, конечно, интригами. Цель – запутать окончательно, заставить допустить ошибку и уйти с поста. Или это угроза? Если последнее – как на неё отвечать, от кого она исходит? Почему в такой удивительной форме?

Кстати, этот Ках вёл очень необычные интриги. Он прямо из кожи вон лез, чтобы император вступил в торговые переговоры с гномами. Жёлтые предлагали всяческие услуги – почему-то именно сейчас им понадобился этот союз. Видимо, отменилась их сделка с Новым Фаншо. Конечно, такие убытки. Гномы словно наняли этого Каха. Император пока что не поддавался – он явно ждал от Жёлтых какого-то последнего, решающего предложения, чего-то ему не хватало.

Оставив Каха в зале и продолжая этот внутренний диалог, чиновник не заметил, как в коридоре упёрся в Чёрного Человека, практически боднув его. Этикет требовал пробормотать что-то извинительное и обойти незнакомца, не подавая виду, что раскаялся искренне.

На этот раз не вышло. Ацульд пытался преодолеть препятствие манёвром вправо, затем шагнул в другую сторону, пробовал изменить направление, даже сделал ложный финт, как Лемес в последнем матче, но всё впустую. Он остановился и поднял глаза.

Коридоры дворца не отличались монументальностью залов – они были выполнены в строгой манере: тёмные полусводы, стены, сделанные похожими на песчаные гроты, кое-где украшенные светящимися стекляшками, которые неопытный новичок мог принять за алмазы. Было довольно тесно.

Широкие окна зачем-то огородили такими решётками, что свет еле-еле пробивался внутрь, да и то лишь в полдень. Поэтому лицо возмутительно необходительного (в прямом смысле слова) встречного Ацульд видел в отблесках строительной бижутерии да в обрамлении запертого солнца. Проще говоря, больше предполагал, чем знал, как выглядит его собеседник, что часто случается при плохом освещении.

– Кто вы такой?!

– Как устроен мир? – спросил Чёрный заимствованным у кого-то голосом.

Слуга императора прислушался, но не поверил своим ушам:

– Что?

– Как устроен мир? – уже громче выговорило чучело.

– Я тороплюсь…

– Я – «тороплюсь»? – эхом прорычала фигура и засмеялась зло и обидно, причём, опять-таки, со знакомыми обертонами.

«Нет, не может быть», – камергер отступил на шаг. Мурашки взяли в ледяные тиски его кожу. Откуда-то подул ветер…

– Министр Ализоват? – негромко произнёс он и обнажил шпагу. – Вы умерли, и, во имя Круга, прошу вас ретироваться в инобытие.