Артур Губайдулин - Меч судьбы

– Значит, решили. Живет пока пусть тут же – в гостевых покоях, все равно важных гостей у нас не предвидится.

– Ах, да, Моретель, чуть не забыл… старею, – проворчал Календилл,

выясни еще какие языки может понимать Алексей, ведь староальвийский ему дался легко. Может быть, мы сможем использовать и этот его неожиданный талант.

– Да, великим магом был проклятый Меруол, смог создать такой мощный артефакт – источник магии.

– Да, страшно подумать какими силами может обладать Алексей. Ведь сила артефактов Меруола неизмерима, – задумчиво прошептал король. Тихой ночи, Моретель, завтра будет много забот.

– Как всегда, друг мой, как всегда. Тихой ночи, твое величество.

Руки, покрытые коричневой коркой засохшей крови судорожно сжимали рукоять боевой секиры, на лезвии которой плясали отблески горящего рядом походного костерка. Тяжело дыша и отплевываясь от подгорной пыли скрипевшей на зубах, Грорни рассматривал противника, его глаза свирепо сверкали из под кустистых бровей. Он хорошо, как и все торпы, видел в темноте, да и дорогой эликсир действовал как надо. Все братья по оружию Грорни были или убиты или тяжело ранены и лежали неподалеку. Рядом кто-то тонко скулил, слева раздавались стоны, резко пахло кровью и еще чем-то неприятным.

Асхи – издревле смертельные враги торпов, похожие на прямоходящих ящериц были выше среднего торпа, примерно с человека ростом, но немного превосходили в силе и людей и торпов. Единственное, что спасало торпов от уничтожения – это то, что ящеры были достаточно примитивны и не организованны и не могли самостоятельно делать себе оружие. Доспехи они, как правило, не носили, их им заменяла весьма прочная чешуйчатая шкура. Асхи не взаимодействовали ни с одной из рас поверхности, поэтому люди и альвы слышали о них только из торпских легенд и страшных историй, рассказанных на ночь. Питаются они почти всем, что движется – торпами, людьми и альвами в том числе, да и друг другом бывает не брезгуют. У них процветает культ крылатого змея – Великого Дракона, что дышит пламенем земных недр, парит высоко в небесах и питается мягкокожими врагами племён Асхи.

Отдышавшись и осторожно переступая через тела павших товарищей и трупы мерзких пресмыкающихся, Грорни пошел в свой, как он думал, последний бой. Ящер ловко увернулся от первого удара Грорни и нанес ответный удар своим мечом человеческой работы. Торп принял удар на окованную стальными полосками рукоятку секиры. Удар был столь силен, что руки торпа едва не выпустили оружие, а на окованной рукоятке секиры осталась глубокая зарубка. Внезапно ящер поскользнулся на мокром от крови полу и с громким шипением нелепо растянулся во весь рост. Грорни не упустил такой подарок судьбы и с «хэком» рубанул, что есть силы, по шее мерзкого ящера. Тот со свистом и шипением захрипел, забился в агонии, разбрызгивая темную кровь по полу, чуть не сбив торпа с ног своим мясистым хвостом, затем затих.

– Слава предкам, – выдохнул Грорни, упав в изнеможении на колени.

– Не время валятся как беременной мокрице, – зло сказал он себе. Взяв себя в руки, он поднялся. Среди всех торпов выжил только он – молодой рубака, горнодобытчик Долин и старый опытный проходчик Фрарди. Однако оба они были очень плохи. Грорни подошел к старому Фрарди,

тот с трудом разлепил побелевшие губы и прошептал:

– Оставь меня, мои раны смертельны, я достаточно пожил, мой клан меня поймет.

– Нет, я не брошу тебя, не для того я выжил и победил чешуезадого, чтобы бросать друзей на смерть, – прорычал Грорни. Клянусь кровью гор, что я вытащу вас отсюда живыми или умру! Грорни торопливо достал из своего заплечного мешка каменный флакончик странной формы, исписанный рунами.

– Пей половину, – жестко сказал он Фрарди. Тот безропотно отпил из флакона.

– Отвались моя борода, да это же альвийский эликсир исцеления, он бесценен, не трать его! Грорни, ты где его взял? Кому продал свою несчастную душу?!

– Ты бредишь, старик, я для таких случаев его с собой и ношу всю жизнь. Так, тебе скоро полегчает, теперь надо помочь Долину.

– Долин, ты слышишь меня?

– Да, – после паузы прошелестел Долин.

– Пей.

– Он не поможет, я слишком тяжело ранен прошептал Долин.

– Не тяжелее Фрарди, пей говорю, упрямец!

Грорни пришлось самому влить Долину в рот драгоценный напиток. Спустя минуты тому стало значительно лучше.

– Спасибо, Грорни, теперь я твой должник до смерти, – сказал Долин.

– Как и я, – прокашлялся Фрарди.

– Нет, вы ничего мне не должны, теперь вы мои кровные братья.

– Как скажешь, брат, – сказал Фрарди, – сила этого эликсира невероятна, еще мгновения назад я думал, что встречусь с предками в самоцветных чертогах, а теперь я жив-живехонек, да еще и чувствую, что скинул десяток – другой лет. Где ты добыл это сокровище?

– Этот эликсир мне передал мой отец, в нашем клане он передавался от отца к сыну. Мой прадед Орни получил его в дар от тогдашнего короля альвов Каэдилла, за то, что помогал строить альвскую королевскую башню.

– Да-а, дела-а, – протянул Фрарди, никогда не думал, что на меня потратят семейную реликвию дней Великого примирения.

– Долин, ты как? – поинтересовался у своего товарище Грорни.

– Лучше не бывает, – проворчал Долин, зря ты на меня эликсир потратил. Я был на пороге смерти и теперь могу сознаться, – это я тогда тебя вложил главному стражу врат. Я рассказал о том, что ты говорил о старейшинах, когда выпил лишнего.

– Так это из-за тебя меня прогнали из стражей врат, – прохрипел покрасневший от злости Грорни.

– Да, я хотел, чтобы на твое место взяли моего брата Дварни.

– Сожри меня пещерные мокрицы, ну ты и ящер! – выкрикнул Грорни.

– Успокойтесь, братья! – рявкнул Фрарди.

– Оставим наши распри на потом. Нам нужно позаботится о павших братьях и о наших жизнях, все остальное пустая порода и шлак.

Покряхтев и покривившись, Грорни под строгим взглядом Фрарди пожал руку насупленного Долина, ссора была забыта.

Найдя в стенах пещерных проходов нишу, торпы аккуратно сложили в ней тела своих товарищей, сняли с них именные медальоны и завалили камнями, не взяв с умерших ни оружия ни нитки по обычаю торпов.

Все, что надето на торпе, включая его оружие, он уносит с собой в самоцветные чертоги, либо каменные чертоги воинов – в зависимости от происхождения и рода занятий торп мог попасть в разные области посмертия. Но это правило соблюдалось всегда, а вот вещевой мешок павшего по традиции принадлежал его братьям по оружию, семье или тому, кто его нашел.

Завершив свой скорбный труд, торпы перенесли свой небольшой лагерь подальше от места побоища.

– Слушай, брат Грорни, как ты думаешь откуда у этих животных человеческие мечи? – спросил Долин.