Владимир Бочкин - Инспектор судьбы

– И долго он будет такой полумёртвый?

– По-разному бывает. Судя по всему, человек он сильный. Первое потрясение за пару дней пройдёт, а проклятьем займутся специалисты. При хорошем лечении и поддержке, он более-менее придёт в себя, но в страже работать больше не сможет. Скорее всего, отдел безопасности подберёт ему место охранника. Что ты видела?

– Это не обычное проклятие.

– В смысле? – начальник остановился и повернулся к ней. – В больнице его уже осматривали. Есть заключение. Ты сама его читала.

Амелла вздохнула.

– Я сама не могу понять. Наш страж порядка не преувеличивал. Тот, кто это сделал, лишь частично изуродовал путь, но большую часть он просто сожрал.

– Что? Съел судьбу?

– Да.

– Хм. Даже не слышал о подобном. Неужели архонты научились уничтожать силу судьбы!

– От них всего можно ожидать.

Шеф повернулся, и они пошли к воротам.

– Ладно. Что ты в целом думаешь об этом деле?

– Интересно!

– Это хорошо, что интересно. Потому что с этого момента это твоё дело.

Амелла обернулась к начальнику.

– Но я же на приёме. Я всего пару раз была на полевой работе.

– Ничего, все начинают с приёма, набираются опыта. А ты уже два годы штаны протираешь, скоро стул сломаешь. Пора уже воздухом свежим подышать. Практику ты проходила, руководитель написал хорошую характеристику. Пора показать себя. Ты не можешь стать настоящим агентом, пока не начнёшь вести реальные дела, а не только бумажки перебирать.

– Понятно. Тогда ещё вопрос. Насколько можно полагаться на стражу в этом деле?

Кабоси покачал головой.

– Не слишком надейся. Там сотрудники тёртые, но они привыкли работать с людьми. Они плохо соображают, когда речь идёт об одержимых или общении с высшими духами. У пострадавшего был родовой талисман, это его в чём-то спасло. Но у рядовых стражей обычные амулеты, с которыми их и похоронят, если нарвутся на того, кто сделал подобное с инспектором Бонасси. Даже у тебя опыта больше, чем у них. Ты хотя бы понимаешь, с кем предстоит иметь дело.

– Пока не понимаю.

– Вот и выяснишь.

Амелла вздохнула.

– Дело мне не по зубам. Такое мощное проклятье способен наложить только сильный дух, либо очень крутой колдун. В любом случае, здесь нужен опытный специалист.

– Нет у меня других оперативников. Все три полевых агента бегают, высунув языки, я не могу их грузить ещё больше, иначе у меня восстание начнётся. А остальных ты сама знаешь, каждый день общаетесь, настойки гоняете. Либо новички, либо записные буквоеды. В общем, возражения не принимаются. Привыкайте, чтимая работать с духами. Бери необходимые инструменты, подключай новичков в помощь, но не больше одного в день.

– Ясно.

– Прекрасно. Когда нет допросов – будешь по-прежнему сидеть на приёме, а в остальное время гонять по дворам духов и общаться с владыками путей. Романтика! Вечером зайдёшь с планом расследования.

Амелла хмурилась, но вздохнуть не решилась. «Романтика» вполне может кончиться безумием. Общение с архонтами опасно, даже если они сами не желают тебе ничего плохого. Но если долго лежать под солнцем, можешь обгореть, даже если солнце лично против тебя ничего не имеет. И такое случается сплошь и рядом. Недаром специалисты по судьбе получают такую большую зарплату. И почему желающих так мало.

Когда Амелла поступала в Академию чиновников на факультет судьбы, она осознавала, что повышенная зарплата подразумевает риск. И ей казалось, что она готова к опасности, но в глубине души надеялась проскочить на простых бытовых претензиях, как большинство инспекторов. Сложные дела – для опытных полевых агентов. Но не прокатило. Все действительно загружены. И начальник решил, что она лучший кандидат, чтобы рисковать. Что ж, надо, значит надо.

– Слушаюсь.

Вечером инспектор стояла перед столом начальника и зачитывала по листку бумаги. Он сцепил пальцы перед собой и нетерпеливо постукивал носком ботинка по полу. Негромко, но почему-то очень раздражающе. Белый свет лампы выбелил его немолодое лицо, прочертил невидимые днём морщинки. За окном плескалась дождём ранняя вечерняя мгла.

– В первую очередь, наладить контакт с коллегами пострадавшего и запросить дело. Затем провести официальное обследование пострадавшего на базе нашего департамента и выдать соответствующее заключение.

– Так.

Третье: провести исследование в архивах по поводу дел, где судьбу не просто поломали, но частично или полностью съели.

– Хорошо. Подключи кого-нибудь из коллег. Они теперь тебе подчиняются как полевому агенту.

– Спасибо. Четвёртое: допросить архонтов запирающих пути.

– С кого думаешь начать?

– Со Слепого. Лорд О не проклинает людей, но мог выкинуть не ту карту, и человеку просто не повезло. И в целом, он наверняка знает, кто способен сожрать судьбу.

– Разумно. Как будешь формулировать состав преступления?

– Полагаю, дело по факту причинения повреждения судьбе в особо тяжкой форме общественно опасным способом.

– Ну вот, а говорила, что ничего не знаешь и не понимаешь. Всё прекрасно соображаешь.

– Спасибо. Я могу идти?

– Можешь. Но… – шеф побарабанил толстыми пальцами по столу, – будь осторожна. От этой истории не то что воняет, а несёт за версту чем-то очень гнусным и опасным. Тот, кто способен переварить чужую судьбу способен на всё.

– Спасибо, я учту.

Когда девушка взялась за ручку двери, она на мгновение заколебалась. Стоит ли рассказать о знамениях, предвещающих пришествие Беды? Но никто, кроме древних, не верит в предчувствие, считают глупым суеверием. Шеф решит, что она испугалась и пытается отделаться от дела. Придётся выжидать и смотреть, что будет дальше. Она мягко прикрыла за собой дверь.

На закате Амелла встала перед окном и прижала руки к груди. Пришла пора произнести слова, которые сейчас вместе с ней говорят сотни тысяч людей по всей Долине и за её пределами. От самых маленьких, которые едва научились говорить, до тех, кто уже с трудом шевелит языком и путает слова.

– Мир засыпает, и я закрываю глаза. Мы один мир, мы один народ. Мы вместе встречаем закат. Спокойной ночи, древний народ!

Амелла тихо вздохнула. Опять двадцать пять! Иногда кажется, что она каждый день принимает одних и тех же людей. Эта женщина примерно двадцать пятая в своём роде. Та же скорбная линия рта, глаза печальной собаки, нагадившей на ковёр и ждущей справедливого возмездия. Да-да, такая вот я сука, но ничего не могу поделать, собаки себя не контролируют. А хозяина у меня нет. Меня бросили на жестокий произвол злокозненных архонтов.

Инспектор могла бы записать протокол беседы ещё до того, как услышит первое слово. К тому же, психическая чувствительность посредника приятно дополняет профессиональный опыт.