Лилла Джая - Русалочка и китобой. Роман в стихах

– Ну, правда, позови же. Пусть с нами бы поел!

Старик поднялся с места.

– Хотите – позову.
Но сильно не надейтесь, беритесь за еду.

***
Старпом стучит к Ролану:
– Ты, друг, меня прости,
Но всё-таки команду вниманием почти!
Войду к тебе я, можно?

– Что хочешь? Я устал.

– Команда тебя просит. Пожалуйста, Финвал.

– Что нужно им?

– Вниманье!

– Ей-богу, малышня…
Я что же им – папаша?

– Ну как же без тебя?

– Войди, я плохо слышу. Вода ещё в ушах.

Старпом дверь открывает: Ролан – словно монах.
Весь в чёрное одетый стоит возле стены.
Где волосы? Все сбриты. Остались лишь усы.
Пропала борода – бела в том месте кожа.
Он сильно изменился: гораздо стал моложе.
Во взгляде же печаль десятков многих лет…

– Мой капитан… То – вы ли?

Ролан ответил:
– Нет.

Старпом подходит ближе и гладит по плечу:
– Финвал, открой мне сердце. Помочь тебе хочу.

Мужчина не ответил, как статуя застыл.
Кровь на щеке – порезан, неаккуратно брил.
Глаза блестят, слезятся. Вид жалкий, не узнать.
Весь череп исцарапан, осталась сзади прядь.

– Где кудри твои, мальчик?

– Ты видишь, я другой.
Я новый, изменился.

– Стряслось-то что с тобой?

– Киты остались в прошлом. Исполнил, что просил.
Теперь идём на берег. Быть в море – нету сил.
От крови не отмыться… Сбрил волосы свои.
Мне б заново родиться… Прошу тебя, уйди.

– Зовёт тебя команда, – пробормотал старпом. —
Таким как выйдешь к людям? Хоть повяжись платком!

– Кому мне красоваться? Здесь все мы – мужики.
Убийцы-китобои, злодеи, мясники!
Вчера лишь я очнулся и понял чем живу.
В кровищи наше судно, аж муторно нутру…

– Да, дело не из лёгких, тяжёл, рискован труд…

– Ради добычи трупа как мухи люди мрут, —
Сказал Ролан печально и слёзы проглотил. —
Один кит – шесть погибших… Двенадцать бы убил
Сегодня он вдогонку – успели отойти.
Разнёс в прах два вельбота… Я виноват. Прости.

Он стёр ладонью слёзы.

– Я слаб, течёт вода…
Прошу, о том что видел, забудь раз навсегда.

Старпом кивнул:
– Конечно. Ведь ты же – не стальной.
Расслабься, коли нужно, побудь самим собой.

Ролан сжал его локоть:
– Я б без тебя пропал… —
Во взгляде благодарность.

– Ты справишься, Финвал.
Второй вельбот потерян, но люди спасены.
Ты сделал всё, что мог – откуда груз вины?

– Я сам не понимаю, но что-то тяготит.
Вся жизнь перевернулась… Опять в носу свербит…

– Боялся, что умрёшь ты, но видишь сам – живой!

– Иллюзия. Погиб я…

– Ролан, да что с тобой?!
Горюешь по русалке?

– Нет, на другой женюсь.
Всю жизнь несчастлив буду, до старости сопьюсь… —
Он замолчал, вдох сделал, ресницы опустил.

Помощник растерялся.

– …О чём ты там просил? —
Ролан внезапно вспомнил, свой вытирая нос.

– Поужинать с командой.

– Но я теперь без косм…

– Возьми платок.

– В крови он, кит брызгами обдал.
А в шляпе – неприлично.

– Свою косынку дам.

Старпом ушёл на время.

Ролан потёр лицо:
Идти к команде нужно, хотя и тяжело.

***
– Ну, здравствуйте, ребята. Просили вы меня?

– Конечно, заждались. Не видели… полдня.

И тишина. Кто это? Застыли моряки.
Лишь ложка зазвенела, вдруг выпав из руки.
Знакомая фигура, привычный голос, рост,
Но где же капитан? Что это за матрос?
Узнать Ролана трудно – юнец без бороды!
Нет локонов, что были из-под платка видны.

Остановился, замер, всех взглядом обошёл.
Сказал:
– Вот я, явился. Садимся же за стол.

Притихли китобои, расселись по местам.

– Помянем прежде павших, – поднял стакан Ролан. —
За шестерых погибших друзей и моряков,
Что жизней не жалея шли с нами на китов…

***
На ужине с командой Ролан почти не ел.
Сквозь дно стакана грустно на моряков смотрел.
И думал, горемыка, как он попал сюда,
Зачем с русалкой юной его свела судьба,
Как стал он китобоем, учился убивать…

Старпом подсел поближе.

– Пора тебе в кровать.

Ролан взглянул сердито:
– Забыл, кто капитан?
Тебе я не ребёнок. Наполни мне стакан.

Старик плеснул две капли.

– Побольше, я подрос.
Давно уже не юнга и даже не матрос!
Налей по-капитански! Ну, то есть… больше всех, —
И шутка породила дурацкий нервный смех.

Послушался помощник, качая головой:
– Финвал, не верю, ты ли? Что делаешь с собой?
Побритый, безбородый ты людям не знаком,
Хотя прикрыл макушку потрёпанным платком.
Но главное, дружище, никто ведь не видал
За рюмкой капитана! Всегда был трезв Финвал.

Тот перестал смеяться, стакан опустошил.

– Пай-мальчиком, пожалуй, я слишком долго был.
Пришла пора меняться. Подлей мне, не скупись.

– Прошу, идём в каюту. Угробишь свою жизнь!

Ролан вновь рассмеялся:
– Ты сам сюда привёл!
Забыл уже ты, старый, кто усадил за стол?
Коли пришёл, останусь! Не смей учить меня.
Я не могу быть трезвым в конце такого дня… —
Он резко посерьёзнел: – Мне плохо… Извини.

– Тогда уйдём отсюда, поговорим одни!

Ролан стакан сжал крепко, мотает головой,
В подпитии вернулся характер волевой.

– Довольно разговоров! От них лишь тяжелей…
Решим проблему проще. Давай, ещё налей!

Старпом не знал что делать, об ужине забыл.
Подростка видел рядом, и тот безбожно пил:
Добавки не дождавшись, он взял стакан чужой.
Хозяин поперхнулся от наглости такой.

Ролан взглянул на рюмку и тяжело вздохнул:
Уже не лезет в глотку – а он всё не уснул…

Старик его жалеет, обидно так, хоть плачь:
Совсем рехнулся, бедный, стал сам себе палач.
Обнял старпом за плечи – тот руку оттолкнул,
Понюхал то, что в рюмке, поморщился, чихнул.

– Финвал, ты не пропойца. Зачем так много пьёшь?
Поверь, на дне стакана ответы не найдёшь!