Виктория Романова - Эпоха Льда и Пламени

Негласной границей между двумя враждующими Королевствами считалась река Торджилс. Свое название она получила благодаря легенде о том, что именно стрела Тора положила начало нескончаемому бегу ее вод. И если на севере река достаточно близко подходила к Ледяным Воротам, оставаясь скованной вечным морозом, то на юге ее русло пересохло давно, оставив лишь широкую песчаную колею.

Именно здесь, посреди горячей пустыни, где вместо оазисов были лишь безжизненные степи, где не росло ни одно дерево, не пробегало ни одно животное, и располагалась Крепость Пламени. Ее черные каменные стены вырастали как будто прямо из-под земли. Камни были гладкими и сухими, что делало поверхность стены совершенно неприступной, – словно сам ветер полировал эти стены сотни лет, не останавливаясь ни на день. Попасть внутрь можно было лишь через высокие тяжелые ворота, тщательно охраняемые и днем, и ночью – факелы стражников никогда не гасли. Даже в самый жаркий летний полдень огонь ярко горел в факелах на каждой из высоких черных башен.

Если Королевство Льда располагалось на холмах и скалах, то Королевство Огня простиралось на ровной поверхности бескрайних степей и пустынь. Только преодолев добрую сотню миль, можно было бы увидеть королевский замок. Он был широк и низок. Всего два-три этажа высоту и никаких аккуратных башен с острыми, тонкими шпилями – только квадратные ступенчатые пристройки со всех сторон, да зубчатые стены с маленькими, узкими щелями решетчатых окон. Оранжевый замок Южного Королевства, построенный из уже выгоревшего на солнце красного кирпича и черного вулканического обсидиана, был, возможно, не так красив, как Замок Северный; но он был и не так прост, каким мог показаться на первый взгляд. Внутри него скрывались множество потайных комнат и винтовых лестниц, бесконечные секретные коридоры и темные бездонные подвалы, что были куда надежнее и практичнее стеклянных сводчатых потолков и высоких арок… Все тайны этого замка знали только члены королевской семьи, что жила здесь уже не одно десятилетие. И сегодняшним королем Огненной Земли был их младший потомок – самый жестокий из всех завоевателей, что когда-либо видывал этот свет, самый воинственный из всех прежних правителей, – Бранд-Кьярваль.

Одного беглого взгляда в его сторону было достаточно, чтобы угадать его происхождение – темно-алые волосы, как у матери, королевы Лагерты, и черные искристые глаза, точь-в-точь как у отца, короля Бранд-Хорака. В каждом ухе Кьярваль носил по несколько широких металлических колец, а на правой руке его с самой ранней юности цвели витиеватые черные узоры, что расползлись до самых пальцев. Длинный тяжелый плащ на широких плечах и толстая золотая цепь на груди с медальоном из драгоценного рубина – символом королевской власти – не оставляли никаких сомнений в том, кем является этот человек.

У Кьярваля, в отличие от Тагоэля, была жена и были дети – хотя сам король Южного Королевства был еще почти так же молод, как и едва вступивший в совершеннолетие Тагоэль. Королева Марна и двое сыновей, близнецы Орм и Ормарр – семья, просуществовавшая меньше, чем всего лишь одно лето; Марна и оба ее сына были жестоко убиты во время одного из городских восстаний. Разгневанная нескончаемой войной и нищетой толпа попросту растерзала их. Кьярваль в ту пору как раз только покинул пределы своего Королевства, намереваясь завоевать еще одно кочевое племя, подошедшее к Южным Землям слишком близко; вернувшись с очередного сражения живым, он не нашел дома своей семьи. С тех пор король был одинок, и сердце его ожесточилось: после такого предательства своих подданных он перестал прислушиваться к их просьбам, жалобам и мольбам: налоги взлетели до небес, каждый взрослый мужчина был призван на службу, а всяческая торговля – даже с нейтральными государствами – резко прекращена.

Кьярваль сосредоточил все свое внимание и все свои силы на войне с ненавистным Севером. Стоило королю Южного Королевства подумать о Тагоэле – и в глубине бездонных черных глаз начинало волноваться целое море гнева. Кьярваль считал Тагоэля самовлюбленным и высокомерным, бездарным правителем, неспособным вести войну. А искусство войны Кьярваль ценил больше всего.

Оба противника лишь выжидали повода начать новое сражение, не заботясь о том хрупком равновесии между двумя враждующими Королевствами, что с таким трудом установили их отцы.

Тагоэль и Кьярваль были одинаково молоды и амбициозны; и, хотя судьбы их так разнились, силы и опыт их были равны. Однако Север был слишком холоден и равнодушен, а Юг – слишком горяч и нетерпелив. И именно это столкновение двух противоположностей, столь юных и безрассудных, привело к новому витку в этой многолетней войне, что горожане обоих Королевств быстро окрестили эпохой Льда и Пламени.

Тем временем, Охотник поспешно спускался со скалы, перепрыгивая камни и поваленные стволы деревьев. Он не испугался Лесной Ведьмы, вовсе нет, – столь горячему и храброму сердцу страх был неведом, – но задерживаться на этих проклятых землях было опасно.

Странные слова, сказанные Морганой, пророчащие безродному страннику славу и королевский титул, казались настолько невероятными, что никак кроме как безумным бредом их назвать было нельзя. Поэтому, стоило лишь пересечь Нджаллу Северные Долины, что так близки к Северной Стене, и устремиться к западу, как Охотник скоро позабыл об этой встрече. Ему предстояло перейти реку Торджилс и обогнуть горный кряж Синдри, – древние отвесные скалы, покрытые вечным снегом, дальше которых еще не смог пройти ни один человек. Белеющие верхушки, искрящиеся на солнце бриллиантовой пылью, заметны издалека – их можно было рассмотреть даже отсюда, если забраться на холм повыше и хорошенько всмотреться в горизонт. Но, несмотря на то, что Нджаллу предстояло преодолеть весьма трудный путь, он вовсе об этом не беспокоился – за всю свою недолгую жизнь Охотнику приходилось бродить по многим лесам и долинам; поэтому не пугали его ни крутые подъемы, ни холодные ветры, ни дикие хищники.

В Южном Королевстве огромное солнце поднималось над пустынными землями, неумолимо приближаясь к своему зениту. Близился полдень; жизнь на городской площади кипела, из множества ремесленных лавок и кузниц доносились звонкие удары молотов и шипение раскаленного метала, опущенного в студеную воду. Узкие петляющие улицы города походили на муравейник, усеянные разношерстной толпой. Атмосфера же королевского дворца в этот день мало чем отличалась от атмосферы этих шумных улиц – слуги бегали по коридорам, министры быстро переговаривались, не останавливаясь ни на минуту, продолжая проверять один зал за другим, сбиваясь с ног. Всему виной был не совсем обычный инцидент – этим утром никто не мог найти самого короля.