Виктория Романова - Эпоха Льда и Пламени

Спрячет подальше от любопытных глаз, и только.

Спуск в темноту на десятки, на сотни, на тысячи железных ступеней. Винтовая лестница вьётся, как виноградная лоза, и откуда произрастает она – неизвестно. Должно быть, из самой Адской Бездны? Нет ни капли света – только знающий каждый фрагмент лестницы человек сумеет спуститься, не сорвавшись вниз. Кьярваль знает, и смело шагает, спускаясь в подземелье своего замка всё ниже, и ниже, и ниже…

Мягкое сияние оранжевого пламени медленно начинает рассеивать тьму. Еще несколько головокружительных витков – и последняя ажурная ступенька упирается в черную землю, изрытую алыми прожилками.

Кьярваль останавливается на миг и делает глубокий вдох. Грудь наполняется ядовитым кислым воздухом, сырым и холодным, пропитанным испарениями серы, что поднимаются нитями дыма из трещин под ногами. Король Юга, поёжившись, быстро шагает вперед.

Перед глазами виднеется каменная арка, а под ней – тяжёлая кованая дверь. Она заперта, и замок на ней непрост – он с секретом, и пропустит вперед далеко не каждого.

Оказавшись за дверью, оставив её открытой, Кьярваль делает два небольших шага и поднимает лицо, устремив взгляд к вершине огромной клетки. Прутья её давно проржавели от сырости и ядовитого пара, но клетка достаточно прочна – древняя магия надежно сдерживает узника внутри. В темноте вспыхивает огромный алый глаз, поблескивая в тусклом свете дрожащих факелов.

– Здравствуй, – ухмыляется Кьярваль, продолжая держаться на безопасном расстоянии.

– И ты будь здоров, – отвечает шипящий голос из темноты; не человеческий, но и не звериный.

– Я с радостной вестью к тебе – скоро ты сможешь взлететь к небу. Я выпущу тебя… Скоро.

– Не лги мне, потомок королей, – шипит что-то огромное из темноты. – Я не верю вам больше. Ваши слова – пыль, и не стоят ничего.

– Близится война, война с Севером. И проиграть её я не могу. Поэтому… – Кьярваль, сложив руки за спиной, медленно прохаживается вдоль клетки, не рискуя, однако, приближаться к её черным прутьям. – Я использую тебя как главного воина моей армии. Люди, сколько бы их ни было, не смогут все преодолеть холод Северных Лесов. До замка Тагоэля дойдут не все. Тогда-то мне и понадобишься ты, Дьярви.

В подземной темнице воцарилась тишина, нарушаемая лишь падающими с потолка каплями, что тихо скатываются по квадратным глыбам каменных стен.

– А ты не боишься… – Зазвучал тихий шепот из-за кручёных прутьев клетки, – что я уничтожу не только твоего соперника, но и тебя? – Угрожающе прорычал голос из темноты.

– Нет, – улыбнулся король. – Ты связан договором, который не посмеешь нарушить. Мы оба это знаем.

Собеседник раздраженно выдохнул, и из клетки повалили клубы сизого пара. Кьярваль, охваченный облаком чьего-то гнилостного дыхания, закашлялся.

– Фу, ну и мерзость! Я отдам распоряжение, чтобы тебя кормили получше.

Послышался хриплый смех, разлетевшийся глухим эхом по темноте коридоров.

Кьярваль развернулся к арке, направляясь обратно к лестнице, продолжая говорить громко:

– Будь готов к битве. Жди, когда я позову тебя. А впрочем… Ты услышишь.

– Разумеется, хозяин, – промычал некто в ответ.

– Прощай, Дьярви. Увидимся снаружи, – закончил Кьярваль, скрываясь во мраке.

В ответ из темноты клетки послышалось лишь шипение – презрительный ответ того, кого называли «Дьярви». Тот, в чье существование не верили, тот, мысли о котором доводили жителей Южного Королевства до ночных кошмаров. Тот, чьё упоминание заставляло замолчать даже самых непослушных детей.

Дьярви – вечный узник королевской семьи, обманом пойманный одним из предков нынешнего правителя. Древнее существо, чьей хитрости не было равных; но поддавшееся однажды на уловку человека, обречённое расплачиваться за свою ошибку на протяжении многих, многих лет.

Тем же днём был созван Совет – все министры и советники были собраны в Зале Заседаний. Этот Зал был самым большим и самым вместительным местом во всем Замке: все прочие коридоры были узкими и темными, комнаты – спальни, библиотеки, кабинеты, помещения для прислуги – практически не имели окон. Все залы были темны, имели низкие потолки и довольно высокие пороги; однако Зал Заседаний Совета был совсем иным. Этот был высок – узкие решетчатые окна тянулись вверх на несколько метров, а вдоль стен располагались длинные скамьи, ступенчато поднимающиеся на несколько ярусов; в центре стоял тяжелый королевский трон, сделанный из огромного куска чистого золота, украшенный алым бархатом и резными замысловатыми узорами. Пол этого зала был каменным, как и во всем замке; однако здесь же был выложен из крупных плиток светлого мрамора, а не из черного обсидиана или рыжего кирпича. От высоких дубовых дверей до самого трона был протянут темно-красный широкий ковер с золотистыми кистями и бахромой по краям. Именно здесь сегодня и собрались все те, кто имел право участвовать в делах государственных.

Седые приземистые старички, похожие скорее на древних мудрецов, облаченные в черные плащи, быстро заполнили ярусы своих мест. Разложив пред собой желтоватые пергаментные листы, пожилые министры оживленно переговаривались между собой в ожидании самого короля – строили догадки о причине сегодняшнего сбора, делились новостями, обсуждали свои дела… Но ждать главного участника заседания долго не пришлось: вскоре тяжелые створки дверей распахнулись с глухим скрипом, и в зал вошел Бранд-Кьярваль.

Министры тут же стихли. Как только король занял свое место, в Зале и вовсе воцарилась полнейшая тишина. Все присутствующие ожидали речи. Но король не спешил начинать. Он неспешно обвёл взглядом окружающие его заполненные людьми скамьи, и, помедлив, коротко произнес:

– Начнем слушать доклады. Я хочу узнать всё о ситуации в городе и во всем Королевстве сегодня. Честно и без приукрашиваний.

По Залу прокатился легкий ропот (всё же присутствующие хотели бы сперва узнать, что за срочная причина заставила их всех собраться здесь сегодня), но длилось это смятение всего пару мгновений; один из министров поднялся на ноги и, развернув свой свиток, начал читать.

А Нджалл все бредёт по лесным холмам, погрузившись в свои мысли. Встреча с Морганой казалась далёкой, уже почти позабытой, но слова ведьмы все еще отдавались звонкими отголосками эха в памяти. «Она безумна… Но что заставило ее сказать все это?.. „Та власть, что дана тебе, спасет сотни, тысячи невинных жизней…“ Какая власть, если у меня нет ничего? Какие жизни?» – думал Охотник. Он остановился, оперевшись о ствол дерева, прижавшись плечом к холодной резной коре, и поднял глаза – впереди была заледеневшая водная гладь, покрытая словно синим мёрзлым мрамором; вдали чернели очертания деревьев и виднелись скрытые в тумане вершины отвесных скал.