Александр Запорожан - Мо Ир. Падение

– Как ты в этом всём выживаешь? – спросил Шуберт.

– А как выживаешь ты среди лживых предателей? – резко спросила Зера.

Шуберт понял, это был вопрос с намёком. Ведь действительно, он один из немногих, кто остался жив, и, учитывая спонтанность обстоятельств, это выглядело крайне подозрительно.

– Я выполнял волю Йогана, Зера. Покинуть Суд Вардиха – это был его приказ.

Зера замерла, словно пыталась оценить: правда это или ложь.

– Прости, я лишь хотела убедиться, – ответила она.

«Она всех проверяет, – подумал Шуберт, – даже меня». Шуберт особо скорбил по гибели Йогана, он действительно был ему близким другом. Может, даже ближе, чем Зере, ведь Йоган воспитал Шуберта и практически взял его с улицы одиноким сиротой. Йоган дал ему всё, всё, что он сейчас имеет. Положение, образование, статус. Просто потому что поверил в него. А теперь… теперь его нет…

– Ты будешь передавать данные Империума мне лично, – сказала Зера, – мои люди осведомят тебя, как правильно выполнять инструкции.

Зера холодно писала документы. Вскоре собрала некоторые в папку и дала ему:

– Вот, тебе на ознакомление выдадут информацию по моему запросу. Ты узнаешь все детали. А что касается роботов, мы ещё будем решать.

Шуберт с особой грустью взял документы и встал. Он понял: Зера ему не доверяет. Теперь, без его единственного друга, Йогана, Шуберт абсолютно одинок.

– Шуберт, – кликнула его Зера в конце, пока он не успел уйти. – Прости, что я тебя проверяла. Я должна была убедиться. Я понимаю, как дорог тебе был Йоган. Просто привычки спецслужбы.

– Да, Зера, – трепетно моргнул Шуберт, слегка наклоняя голову, – я понимаю.

«Моргнул, чтобы стереть позыв пролить слёзы, – подумала Зера. – Всё равно я должна быть осторожна».

Элзас сидел на холодном камне во дворе Цитадели. Несмотря на свой возраст свыше двух тысяч лье, он выглядел молодым парнем лье 30. Длинные светлые волосы вились по ветру, а серые глаза впивали свой взгляд во всё наблюдаемое, словно хонт сканировал всё до мозга костей. Это, впрочем, так и было.

Элзас держал в свои сильных, но нежных руках золотой раскрывающийся медальон. Там были две фотографии, одна – старая, сделанная с портрета его матери. Другая – более свежая, с фотографией его единственного друга и сильного воспитателя Корбита… Он держал этот медальон крайне трепетно… Но ветер холмов Цитадели бил словно его насквозь. Там теперь пустота и одиночество. Элзасу было страшно, ведь он никогда не оставался по-настоящему один. Его скромная, но верная кампания, Корбит… Как он мог допустить его смерть…

Элзас вспоминал столько о нём… моменты детства, моменты его обучения, игр вместе и даже строгого наказания… Моменты обучения таинств магии и нелепых вопросов о внешнем мире… Элзас всегда мечтал увидеть женщину, и Корбит меланхолично рассказывал Элзасу о его матери и о других женщинах тоже. Многое Корбит рассказывал и о своей жене Лейле. О том, как выглядит небо, о том, как выглядят леса и горы… Всё, что Элзас знал, всё – из рассказов Корбита…

Он никогда не видел других людей, потому сторонился их. Даже Павел, который ему так понравился, всё равно был ему чужд. Корбит, его единственный близкий человек, ушёл из жизни, но теплом остался в его душе. Эти две тысячи лье в бункере – вся его жизнь. Вся… И хоть он и мечтал оттуда вырваться, что делать теперь, он не знал.

Элзас решил отвлечься и осмотрел руины своих роботов.

Первый был безутешен. Второй и Третий – ещё возможны для восстановления.

Элзас знал, что ему достаточно восстановить одного из главных роботов, и те начнут чинить остальные, командовать и управлять армией.

Он вызвал одного из тех роботов, что был ближе к нему. Элзас заранее оснастил технический отряд роботов, предназначенный больше для того, чтобы чинить, нежели для того, чтобы сражаться.

– 356, – обратился Элзас, – даю команду вашему отряду починить Второго.

356 и остальные роботы не умели говорить. Только первые три, которые сейчас в абсолютно неисправном состоянии. Но зато 356 был оснащён всеми необходимыми инструментами. Совсем скоро звук сварочного аппарата заполонил всё поле недавнего сражения. Эскизы роботов были вшиты в базу данных, потому роботы-техники точно знали, в каком виде должен быть каждый из них.

– Отлично, – сказал сам себе Элзас и сел на ближайший камень, что находился неподалёку. – Если эти твари снова нападут, я хочу быть наготове.

Руки и ноги Второго, голова, защитный каркас довольно быстро, в течение двадцати рох, встали на место. Роботы техники имели про запас материалы, которые доставали из собственных «карманов», что были спрятаны в их массивные металлические объёмы под анатомическим видом крупных «мышц».

Второй открыл глаза. Но пока что ещё не мог говорить и двигаться.

Отряд 356 могли восстанавливать только грубые нарушения техники, а вот всё то, что касалось калибровки и высоких тонкостей, могли делать только первые роботы. Именно потому Элзас выбрал Второго, у которого голова осталась более сохранной.

Элзас достал газировку из своего небольшого контейнера с продуктами, который был спрятан в карманах его полуразрушенного робота, и, любуясь далью, решил немного сбавить свою грусть. Корбит никогда не давал ему унывать, и был бы он сейчас рядом, вставил бы ему по самое не могу за уныние.

Тем временем Элзас заметил вдалеке идущую девушку.

Длинное голубое платье цвета неба не могло оставить её незаметной. Уж тем более грациозная, уверенная и легкая походка. Она взглянула на Элзаса издалека, после чего решила подойти поближе. Элзасу были очень приятны её светлые волосы, которые красиво и аккуратно собирались в изысканную и женственную прическу, оставаясь при этом длинными и распущенными. Фигура её была стройная, украшенная приятными, нежными, слегка пышными окружностями, и Элзас не мог налюбоваться. Он не знал, хорошо это или плохо, просто не мог оторвать своего взгляда. И вот она почти подошла, как Элзас почувствовал сильное волнение. Его бросило в жар, отчего, не отрывая взгляда от милой девушки, он осторожно и медленно положил свою газировку на холодном камне, будто бы пытался рукой ощупать почву. Слегка опомнившись, он немного смутился и посмотрел в сторону роботов, но, словно магнитом, снова вернулся к ней взглядом. Сине-голубые глаза девушки впились в Элзаса, а порозовевшие щёчки пытались спрятать свой трепетный румянец под распущенными волосами, что нежно развеивались ветром.

– Я видела, как ты сражался, – сказала она.

Элзас разглядывал это красивейшее чудо, к нему явившееся, и был приятно изумлён её внутреннему теплу и улыбке.

– Я сражался не так достойно и искусно, как должен был бы. В этом бою погиб мой товарищ, мой лучший друг…