Александр Запорожан - Мо Ир. Падение

Волк стал терять связь с Хаосом. Эйвин вытягивала его дистанционно, хоть и не понимала, что происходит.

– Скорее! – крикнул Басилур. – Скорее перенесите всех наверх!

Аргас и Древние Хонты загудели пением вместе с Басилуром. Мощные тона, что противились потокам Силы, стали колыхать всё пространство вокруг, даже весомые камушки на полу, что нехотя танцевали под силу раздающихся вибраций. В итоге вместо привычной тишины раздался мощный треск, и все оказались в Общем Зале Замка Басилура.

Волк так сильно хотел вернуться к Эйвин. Он чувствовал себя и малым, и великим, и радостным, и грустным, и возбуждённым, и абсолютно умиротворённым. Противоречие чувств колыхало от одной крайности к противоположной, порой даже усиливая обе крайности одновременно. Волны Хаоса колыхались в нём до сих пор. Он только что понял, что чуть не потерял себя. «Себя, это кого?» – раздался вопрос в его сознании. Он не мог вспомнить… Казалось бы, всего лишь позволил впустить внутрь Воду Хаоса.

Все ведающие осознавали: они стремительно теряют Волка. То, что они переместились подальше от Колодца Желаний, не оторвало его от самого Хаоса, и стихия злостно поглощала Волка. Нужно было экстренно вернуть его внимание к объективной действительности, к его телу.

Басилур ущипнул Волка, после чего взял его за ладони и стал потихоньку гудеть. Волку снова казалось, что вот, он уже в норме, он уже вернулся, но этих уровней восприятия, сквозь которые перемещал его Басилур, размножилось так много, что Волк подумал: он состоит из множества объемных слоёв, как листья капусты, и каждый раз, думая, что это тот самый, что ему нужен, Басилур притягивал его ещё и ещё ближе к «кочану капусты», к сердцевине, к восприятию его собственного тела. И вот Волк, наконец, почувствовал шорох пальцев, плотность кожи на их кончиках, тепло прикосновения Басилура, кожу его ладоней. Но Эрудир всё ещё плескался в своём внутреннем «бассейне» чувств, будь то морем, то каплей воды на дне глубокого масштабного стакана.

– Пить… – едва смог он произнести.

Его губы были действительно крайне обсохшими, словно он несколько дней бродил по жаркой пустыне.

Один из хонтов протянул стакан с водой. Волк, сперва слегка касаясь грани стакана, лишь чуть пригубил воду, но каждый глоток сильнее и сильнее возбуждал в нём жажду пить.

Эйвин с Матейрой, услышав шум, прибежали в Общий Зал.

– Басилур?! – удивилась Эйвин. – Волк! – подбежала она к нему.

Эйвин внезапно остановилась: она побоялась навредить любимому.

– Он был в Хаосе, – сказал Басилур. – Ему не удаётся вернуться в своё тело!

Эйвин трепетно поцеловала Волка: её женская сила должна была бы пробудить в нём самого себя.

Волк плавно открыл глаза. Но снова стал уходить в эти сладкие-сладкие чувства, Хаос так манил его!..

– Он так не придёт в себя, – сказала Матейра.

Матейра была сведущей: в жизни Абрадора она плотно работала с материей Хаоса, потому понимала лучше всех остальных, что делать. Она знала: если не вернуть его сейчас, то Волк исчезнет навсегда, в любом своём проявлении.

Используя боевую технику центра тяжести, Матейра вытянула силовые потоки Волка. Она ощущала его в Хаосе и вытягивала обратно. Вскоре Волк оказался полностью в своём теле, жёстко, оперативно, твёрдо. Он молчаливо смотрел на Матейру.

– Родной! Тебя вернули! – убедившись в успешности своих действий, обняла она своего мужа.

Басилур нежно и радостно её обнял, пытаясь утешить свою любовь:

– Да, родная. Это всё Абрадор! Теперь понимаешь, почему они так стремительно хотели либо поработить, либо уничтожить Великого Господина?! Хорошо, что Волк был не в сознании и что Велидара оставила его здесь, если бы убили Волка, он бы уже не смог нас вернуть. И то, считаю, такие трюки больше нельзя делать, Абрадор говорил нам, что это возможно лишь раз в жизни. Это касается всех нас, и тебя, Николас, всех, кто сегодня вернулся с той стороны Мо Ира.

Николас только начал понимать, что происходит, и сурово спросил:

– Кто это был?! Тот, что меня убил?!

– Это был Первенец Ирзумира, Николас, – ответила Матейра. – Он родился не в этом Мо Ире, он паразит, как и его Отец Ирзумир. Они первородные Драконы. Сила, которую ты увидел у Верзеса, лишь малая доля всего его могущества: его настоятельно сдерживали Купола. В Пустоши он безгранично силён. А его Отец… Ходят лишь легенды.

– Какие? – спросил Магистр.

– Давным-давно, когда только родилась любовь на этой земле, с небес вторглись Паразиты, из другого мира. Они прилетели к нам в образе духов и подселились в тела созданий Эондарума. Скрестив свой дух с кровью человека, образовались первые Драконы. Ни капли человека в них, конечно же, не осталось. Они полностью подчинили себе плоть, настолько сильно, что смогли даже менять её форму. Ирзумир, Отец Драконов, самый могучий из них, тут же стал порабощать людей и использовать их в качестве еды. Эондарум даже не сразу узнал о том, что происходит. Драконы стремительно расползлись по Земле Востока. Их было около тысячи, но они были сверхмогущественными. Они умели подчинять материю, убивать взглядом, даже мыслью. Эондаруму пришлось выступить войной. Великий Демиург Эондарум сильно пострадал от первого сражения, но сумел донести до Драконов: он будет давать им отпор. Сто лье войны привели к тому, что Драконов становилось меньше и меньше. Но Ирзумир был хитёр. Отец Драконов нашёл себе Мать. И тогда родилось много, много из них. Началось обоюдное массовое истребление. Люди охотились на Драконов, а Драконы – на людей. Целью Паразитов было подчинить полностью весь Мо Ир, а людей извести или превратить в обычную безвольную еду, как овец для волка. Постепенно стали появляться народы, почитающие Драконов как Богов, приносящих им в жертву своих дочерей и сыновей. Эондаруму пришлось всё больше и больше отступать. Но Ирзумир не знал, кто такие Создатели. Полчище существ крылатых Создателей вселились в людей и, вступив в войну, защитили Демиурга и его творения. В итоге Мо Ир поделился ровно на две воинствующие части, и, словно в вечности, эпицентры этих двух частей симметрично кружились друг вокруг друга. Силы были равны. Но рождённая в Мо Ире дочь Ирзумира однажды познакомилась с Эондарумом. Она никогда не выступала воительницей, хоть и была сильна. Она даже не знала, что это он. А он не знал, что это она. Влюблённые забыли про войну и отдались чувствам любви. Так родились мы, первые полулюди, полудраконы: хонты. Когда оба поняли, что произошло, сильно растерялись. Эгма почитала своего Отца, Ирзумира, но она знала точно – ей не предать своей любви. Эгма и все её слуги стали на сторону Эондарума. Их дети родили ещё детей, и хонты стали могущественно и доблестно защищать род людской от Драконов. Ирзумир был в бешенстве. Он отрёкся от Эгмы, его единственной дочери, и обещал убить её. Но Эгма сумела защититься. Она научилась создавать силовые барьеры от огня Драконов и, зная их сильные и слабые стороны, научила хонтов и людей сражаться с армией своего Отца. Тогда пролилось много крови Дракона. Однако Ирзумир решил отомстить своей дочери и завербовал их младшего сына – Схарала. Он хотел, чтобы она почувствовала то же, что и он, когда собственный ребёнок тебя предаёт. Правда, его месть была крайне жестокой. Схарал получил задание убить собственную мать и пленить её дух. И хоть он совершил это деяние другими руками, он всё-таки совершенно осознанно погубил свою мать. Эондарум был разбит духом. Схарал убил всех его детей, кроме Басилура, первенца. А самое страшное для Владыки было то, что губителем был его родной сын, родной сын, что убил его возлюбленную… И тогда, во гневе, Демиург явился к Ирзумиру и, не имея возможности убить его, проклял тем, что Ирзумир познает смерть в тот же день, как только покинет пределы своего Замка. Ирзумир отнёсся с полной серьёзностью к этому проклятию и до сих пор остаётся там, внутри. Но вот его дети… Его дети владеют всем Мо Иром. Пленив Эгму и заключив сделку с Лориатом, они создали Преддверье и Тленных, которые могли бы противостоять Хонтам. Так и продолжается эта война до сих пор. Они сильнее нас в одном, мы сильнее их в другом. И с нами Создатели Мо Ира. Как не что другое доказывает их силу то, что вы сегодня вернулись из мёртвых.