Кирилл Берендеев - Царица ночи

– Прости, о, вождь, но я слышал ровно обратное от племени, которое и по сию пору считаю своим.

– И напрасно. Гайавата взял в полон прекрасную Миннегагу, дочь нашего вождя, похитил и скрылся, и это прописано в ваших сказаниях. А когда мы пришли за ней, она была обесчещена этим «героем». Нам пришлось выкопать топор войны и сразиться с Оджибуэями. В первой битве мы проиграли, – друг Гайаваты, Чайбайабос, со своим отрядом проник в наши селения и сжег наши вигвамы, пленил наших стариков, а жен взял в рабство. Следующее сражение далось нам куда сложнее, но мы выстояли. Мы убили проклятого Чайбайабоса, ты знаешь это, тебе говорили о том. И тогда к нам присоединились племена Низкорослых, которых Оджибуэи именуют злыми духами Пок-Уэджис. Они разбили отряд Квазинда, великого силача и могучего воина. Тогда Гайавата, опасаясь, за свою жизнь, убил жену, прекрасную Миннегагу, чтоб не вернулась она в племя, и бежал, как трус. С той поры его больше никто не видел. Ни мы, ни вы. Вы сложили сказку о пришествии бледнолицых, но мы знаем…

– Нет, нет, не могу слышать, – вскрикнул молодой человек, зажав уши руками и роняя перо. – Не могу поверить, не могу принять. Никогда не смогу. Я верю в величие нашего брата Гайаваты, в добросердечие и мудрость его, но никак не подлость. Он попросту не мог таковым родиться и жить. А если б и жил, мы бы сами изгнали первыми его из племени, диким койотам на растерзание. И не было бы у него ни друзей, ни жены, ни из вашего племени, ни из нашего.

– Ты все еще говоришь, как Оджибуэй, – медленно произнес вождь. – Это печально, ведь ты один из нас, а не из них. Хоть и множество лет и зим провел среди чужих людей, возвращение должно было тебя изменить.

– Меня трудно изменить, лишь сказав злые слова про моего учителя и наставника. Вы одни не верите в него, а все прочие народы…

– Все прочие не были ни союзны Оджибуэям, ни люто ненавидимы ими – во всяком случае, среди тех, кто спускался в Холодную долину. Пок-Уэджис нет среди нас, как нет и других племен севера. Но хорошо! Ты не веришь мне, пусть Шаман покажет тебе правду.

Младший согласился. И увидел правду, в которую верили Дакоты. Когда ритуал кончился, он вернулся из Закатных земель и сказал.

– Теперь я знаю две правды, но мне неведомо, в какую из них надлежит верить, кто ошибается, ваш шаман, или Оджибуэев.

– Ты видел правду другого шамана? – молодой человек кивнул. – И какова она?

– Точно такая, как ее описывают наши предания, о, вождь, – отвечал Младший. – Потому я в растерянности и не знаю, что мне выбрать. Я хочу подумать над ними.

– Останься с нами, и подумай. Это будет мудрым решением, – произнес Сидящий Орел. Но молодой человек покачал головой.

– Это не есть мудрость. Вы постараетесь соблазнить своей правдой, а быть может, она дальше от истины прошедших столетий, нежели та, которую я видел у шамана Оджибуэев.

– Ты воистину достоин и своего нового пера и нового имени. Теперь ты Молодой, – изрек вождь. И с этим отпустил окрещенного. А тот вернулся к прежним своим товарищам.

Но с прохладцей приняли его, видя, как долго отсутствовал он, сколько прожил у Дакотов и каким стал: получив и перо, и новое имя.

– Теперь ты больше не можешь считать себя полноценным Оджибуэем, – задумчиво сказал ему вождь. – Ты слушал обе стороны, и ты ищешь истины, той, что не дается никому из смертных. Но не могут шаманы так сильно ошибаться, рассказывая лживые истории. Возможно, ты слышал не шамана, а волхвователя, а может, шаман показал тебе желаемое вождем Дакотов. А может, Дакоты сами настолько одичали, что уже не различают правды и лжи.

– Я не видел в Дакотах ни дикости, ни невежества, – отвечал молодой человек. – Я видел в них равных, таких, будто они происходили из одного со мной племени. Как написано на ярлыке, что находится на моей щиколотке. Но я не принимаю их мира, их воззрения, и потому не могу жить с ними в одном племени.

– Но ты не можешь жить теперь и с нами, после того, как принял их дар и их имя, – задумчиво произнес вождь. И сказал: – Вот что мы решим. Ты должен найти Великого Оджибуэя, я слышал, он исколесил весь мир в поисках истины, он попадал в самые удивительные миры и самые разные люди становились его хозяевами. Теперь он освободился ото всех. А ныне находится в поисках Страны Полночной, он знает многое и верно, сможет найти ответы и на твои вопросы. Говорят, он бродит где-то на севере, не то далеко, не то не очень от наших мест. Так говорили в магазине игрушек, несколько лет назад, когда нас продавали Коллекционеру. Ступай к нему, найди и спроси его. Великий Оджибуэй не такой, как мы, он должен познать истину, – напоследок произнес вождь. И молодой человек оставил племя и двинулся в путь.

Ему пришлось осваивать науку путешествий по ходу своего продвижения к неведомой цели. Но для начала еще предстояло покинуть дом, о плане которого он имел смутное представление. Долго бродив по комнатам, он выбрался через вентиляцию и водосток, вышел во двор и огляделся, впервые поняв, насколько велик тот мир, в котором ему предстояло искать Оджибуэя.

Там он повстречал других индейцев, другие игрушки.

Он спрашивал их сперва о Стране Полночной, потом о самом Оджибуэе, знают ли, слышали ли, где сейчас он, куда ведут его ветры, а затем, уже потому, как не мог не спросить, интересовался о легендах своего народа: слышали ли встреченные им о Гайавате и других великих его племени? Ответы, что он получал, удивительно разнились меж собой, все встреченные им индейцы говорили подчас противоположное. Все зависело от того, как давно они находятся вне стен огромного в несколько десятков этажей дома, возле которого находилась детская площадка и парк. Много ему по пути встретилось разных игрушек: забытые, разбитые, ненужные, пластмассовые и железные, потрепанные и новенькие. Всякий, видя одинокого путешественника, сам задавал Молодому немало вопросов. О хозяине, вдруг видел, о пути, откуда пришел, о Коллекционере, какого это жить, не зная ни радости встреч с хозяином, ни его велений, да самого общения вовсе. И лишь, когда Молодой отвечал, то сам мог задавать свои вопросы.

Мало кто знал о Великом Оджибуэе, особенно молодые игрушки, недавно выпущенные с заводов, недавно купленные – но уже оказавшиеся на улице. Еще меньше слышали о нем из первых уст и никто не встречал его сам. Но говорили примерно одно – всего ничего назад его видели на севере, не так и далеко от этих мест, но по какой мере мерили они расстояние, индейцы и сами не могли точно сказать. Все они были разными, и по росту и по изношенности, а потому что для одного день пути, для другого – целая неделя. Они сравнивали свои шаги с пройденным путем Молодого и пытались прикинуть, как далеко отправляться, сами плохо представляя, как далеко следует индейцу идти. Молодой всех благодарил в равной степени и у всех спрашивал напоследок о Гайавате. После первого десятка ответов уже и сам не понимая, для чего это делает. Ведь кто-то слышал о нем очень хорошо, прекрасно зная именно те сказания, что передавались Оджибуэями из уст в уста. Так отвечали союзные им Шошоны, Делавары, Могикане, Кри и другие племена, селившиеся окрест Великих озер. Но совсем иное говорили Дакоты, Пок-Уэджис, Гуроны, полной противоположностью знаемому с рождения были их рассказы. Другие же племена и вовсе никогда не слышали о Гайавате.