Кирилл Берендеев - Царица ночи

Молодой улыбнулся снова. И заговорил, уже для всех, кого видел:

– Вы не зря посылали меня на поиски Великого Оджибуэя. Он много исходил путей, и познал мудрость, какую до него не ведал ни один из нас. Жаль, и увы, но я встретился с ним уже после его безвременной кончины. Я свершил над ним обряд прощания, каковой должно производить над каждой игрушкой, уходящей в закат, а потому его дух поведал мне о последней истине. О Стране Полночной. Я устремился за духом его, и мне открылось видение этой страны, и теперь я знаю, где она, как до нее добраться. Скажу всем, кто следовал и последует за мной – путь этот непрост и долог. Страна Полночная является не всякому, но лишь тому, кто ищет ее, кто жаждет успокоения, кто желает обрести свободу и не хочет больше ждать своего прежнего хозяина, который, быть может, забыл его, или искать нового, которому вдруг приглянется. Там нет хозяев, там всякий из нас волен делать, что пожелает, там мечты каждого осуществятся. Это страна принадлежит нам и никому больше. А потому я хотел бы спросить у всех, кто собрался и кого собрал я, кого спрашивал, ища ответа, но кому принес ответ сам: вы готовы пойти в Страну Полночную? Страну, где всякий сможет решать свою судьбу, не полагаясь на хозяев, ибо нет в ней ни их власти, ни даже возможности их присутствия. Подумайте, прежде, чем ответить. Те, кто согласятся, с теми я уйду из города и не вернусь. Попрошу лишь у тех, кто пожелает остаться и будет, как и прежде надеяться и ожидать – передать мои слова, другим, ищущим Страну Полночную, то, что я сейчас скажу вам всем.

Молодой стал рассказывать, как он понял, где находится эта удивительная страна, и как до нее добраться. Путь и в самом деле, виделся непростым, но преодолимым. Чем больше желания и духа в том, кто хочет проникнуть в ее пределы, тем быстрее он окажется в обители покоя и блаженства. Страна Полночная не является тем, кто ищет хозяев или слаб духом, без веры ее не сыскать, и даже сыскав, не дойти, если не оставить позади все прежние страхи, сомнения, разногласия.

– Пока мы враждуем друг с другом, как заведено нам создателями нашими людьми, пока мы исполняем долг перед хозяевами нашими, пока мы несвободны перед будущим своим, мы пленники этого мира, – продолжал Молодой. – Страна будет покорена лишь отринувшими мир хозяев и создателей. Мир, где нас создали исполнять чужую волю и оставаться вечно обязанными играющими с нами, должен остаться позади. Но все равно, всем нам придется непросто на пути до нее. Мы будем видеть брега великих рек и озер, леса и степи, но они станут отдаляться от нас, как отдаляется горизонт, только медленнее. Все кто изверятся на этом пути, кто посчитают Страну Полночную недостижимой, никогда в нее не войдут. Она приблизится лишь достойным. Так прошептал мне дух Великого Оджибуэя и так мы пойдем, отринув прошлое, ради нашего общего будущего. Не будем больше ждать здесь, скоро стемнеет, а нам предстоит проделать немалый путь до заката.

Игрушки, услышав эти слова, сперва возроптали, потом послышался бравый клич, один, другой. И вскоре почти все, кто следовал за Молодым, а еще те, кто пришел на его слова из разных частей парка, от домов людей, от детских площадок и скверов, все они вознесли радостный крик, славя и Великого Оджибуэя, и Молодого, принесшего радостную весть, и свое грядущее избавление. Не кричали редкие игрушки, в основном то были солдатики: их железная воля заключалась в полном служении чередующимся хозяевам, до тех самых пор, пока последний из этой череды не выбросит его или не сломает окончательно. Переломить такой настрой Молодому оказалось не под силу, а потому потерявшиеся солдатики остались хранить тайну прохода в Страну Полночную. Остальные в тот же день ушли из города. Более их никто не видел и ничего уже не знал о судьбе их. Только оставшиеся, не надеясь на новую встречу, передавали другим игрушкам, пожелавшим покинуть мир людей, путь к Стране Полночной. И те уходили, по одному или группами, и тоже исчезали. Пока производители игрушек не заметили странность, происходящую в этом городе, и не решили, что пропажи их изделий как-то связаны меж собой, и не стали делать игрушки более хрупкими и ненадежными, чтоб те ломались быстрее, чем успеют надоесть детям. И только тогда поток уходящих в Страну Полночную заметно сократился. Вот только легенда об этой стране жива и поныне, и едва ли не всякая игрушка знает, что делать, если вдруг она оказалась не нужной тем, кто еще вчера утром бережно доставал из коробки, а вечером так же аккуратно укладывал обратно.

– Не могу, прости, пожалуйста.

– Опять голова?

Молчание.

– Милый, тебе лучше показаться врачу, зачем так себя изводить.

Она приподняла голову, глядя на мужчину, лежащего рядом на широкой двуспальной кровати. В комнату наползали сумерки; жаркий летний день подошел к концу, поднялся легкий ветерок, шевеливший ниспадающую до пола занавесь. В не нарушаемой тишине шелестел листами тополь, стоявший подле дома, в комнату проникал терпкий запах его разогретой за день жаркими лучами солнца коры.

Лицо мужчины, утонуло в сумерках; черт уже не разглядеть, лишь светлое пятно, обрамленное нимбом густых черных волос. Она потянулась к ночнику, стоявшему у изголовья кровати, супруг перехватил руку.

– Не надо, – голос его звучал как-то странно. Женщина остановилась и снова взглянула на мужа и вновь не смогла разглядеть его лица.

– Я хотела дать аспирин.

– Не надо. – повторил он. – Голова у меня не болит. Просто, должно быть, устал за сегодня. Да и… – он не договорил.

Вновь наступило молчание. Где-то далеко каркнула одинокая ворона. Когда женщина повернулась к супругу, ей показалось, что он пристально смотрит на нее. Мужчина пошевелился, она, наконец, решилась произнести:

– Я забыла спросить. Как прошла твоя поездка?

– Ничего, нормально. – машинально ответил он и тут же добавил без перехода: – Прости, но я уже не могу.

Услышав слово «уже», она вздрогнула. Он продолжил, торопливо комкая предложения:

– Это только моя вина, ты здесь не при чем. Не знаю, как тебе объяснить. Не знаю, поймешь ли…. Так получилось, но после того раза…. Я говорил тебе…. После того раза… Вчера… ты сама поняла… что было не то… ведь ты сразу все поняла, да? Так?

Она не слушала. После того, как он произнес слово «уже», остальные признания не имели смысла. Но он требовал подтверждения, и женщина медленно кивнула; разлепив непослушные губы, сказала: «да».

Снова повисло тягостное молчание.

– Даже не знаю, почему тотчас не признался, точно не верил, что ты поймешь.

– Я поняла, – сказала она. И добавила: – Не надо больше об этом.

– Да, – согласился он, – как скажешь.