Любовь Сушко - Тайны Лукоморья. Свитки кота Баюна

Богатырь чем больше слушал, тем меньше понимал, о чем это кот с вороном говорят.

Долго он горевал, но Змей Горыныч, когда жалобы его услышал, то его успокоил, говорил, что нельзя знать языка, если крылатые выражения не выучил. Так и будут тебя дурачить коты ученые и мудрые вороны, потому что ученье свет, а не ученье – тьма

– Никогда ничего не поймешь, придется тебе поучиться немного, чтобы кот и ворон над тобой не смеялись.

Добрыня с этим согласился, а что делать прикажете?

В то утро все обитатели Лукоморья были радостные, вкусно пахло блинами и еще чем-то жаренным – праздник приближался.

– Сделай ладом оладьи о, Ладушка, – на все лады распевал кот, – наверное, какую-то новую песенку сочинял.

– И в доме все ладно, и в мире все сладится.

Звучали это слова как-то необычно, словно он заговор какой творил.

– Ты чего это, колдуешь? – спросил у него царь Горох.

Он шел куда-то в дремучий лес, но остановился и прислушался к песне кота Баюна, больно интересной она ему показалась.

– А как же, дал мне задание Славен, надо мне для богини нашей песню хорошую сочинить, чтобы там было побольше слов с ее именем связанных.

– Я и не знал, что их так много, – царь удивленно почесал макушку, – точно век живи, век учись, а дураком помрешь.

– Так ведь и богиня самая главная, – отвечал ему кот, – она за любовь и гармонию, которая у нас ладом называется, издавна, отвечает.

– А какие они – оладьи, никогда их не пробовал, – спросил воин.

– Вот весна будет, и напекут тебе их кругленьких да горячих, как солнышко наше, – говорил чародей.

– О-лад-и – это кусочек солнечного тепла, которыми сама Лада нас угощает, чтобы мы крепкими да ладными стали, на огне их пекут, а в нем вся сила славянская и жизнь сама, – стал рассказывать Змей, он больше обо всем этом знал-ведал, потому как праздники солнечные шибко любил.

– Делают их ладом, чтобы было счастье в дом, – снова стал распевать кот.

Он был так счастлив, что прямо стихами и говорил.

Они помолчали, потом кот повернулся к Добрыне:

– А ты придешь к нам на оладьи? Их на праздник сама Баба Яга будет печь, а какие они у нее вкусные получаются, одно объедение.

– Ладненько, – неожиданно отвечал тот, хотя вроде и слова такого не знал.

– Вот и лады, – заверил кот.

– А ты жениться собрался? – спросил у него царь Горох, он давно уже слышал их беседу, вот и свое царское слово захотел вставить.

– Да нет, с чего бы это, и невесты у меня нету пока, – смутился богатырь.

– Лады – это помолвка – есть что-то чего, и ты не знаешь, – улыбнулся он.

– Нет, жениться не хочу, оладьями угостишь, буду гость тогда, а гость – тот, кого угощают.

– Ладно, только не забудь, что в гостях хорошо, а дома лучше.

Долго они еще говорили, сколько хороших слов с Ладой и с весенним праздником было связанно, и между ними тоже был тогда лад, не ругались они совсем, не спорили даже. Такое только ранней весной, когда мир просыпается и случается. Вот и слова – то все волшебные оказались.

Подошел Славен к богатырю Добрыне, как обычно, спокойно, приветливо улыбнулся, спросил, как у него дела.

А богатырь какой-то странный в этот раз был. Глаза горят от ярости.

Схватил он учителя своего, да и давай за пояс запихивать. И так старательно запихивает, прямо беда с ним. Едва опомнился чародей, да вырвался от него, а то бы точно за поясом оказался.

Только когда в сторону отбежал, тогда и спрашивает:

– Ты чего? Что такое с тобой случилось, приключилось?

– Как это чего, мы с Соловьем Разбойником поспорили, он сказал, что я тебя за пояс не смогу заткнуть. Вот я и решил ему показать, что все могу.

– Нашел с кем спорить, – качал головой Славен, – они тебя так уму-разуму с котом учат? Да просто издеваются, знают, что ты все за чистую монету принимаешь, вот и придумывают все новые задания.

– За какую монету? – спросил воин.

– Вот и я туда же, да доверчивый ты очень, вот они всякие слова да споры для тебя придумывают.

– И что же это значит, за пояс заткнуть? Хоть ты мне расскажи тогда.

– Это значит – победить, сильнее в чем-то оказаться.

– Но я же сильнее тебя.

– Сильнее, только, пока тебя любой кот обведет вокруг пальца. Не так велика и сила оказывается. Если знаний и жизненного опыта не хватает.

– А это как? Вокруг пальца обведет?

– Да обманет запросто.

Махнул рукой чародей и пошел дальше, сколько всего еще Добрыне узнать предстояло, пока он простые слова понимать начнет, ну если не простые, то крылатые выражения, которые так кот Баюн любит, прямо хлебом его не корми, дай только словами побросаться. Но на всякого кота найдется еще кто-то более ученый. Так вот и живут они в Лукомрье, не тужат, на ус мотают – опыта набираются.

В заповедном лесу стояла тишина, и вдруг Добрыня услышал вопль кота Баюна:

– Я его выведу на чистую воду. Он у меня узнает, где раки зимуют.

Хотел богатырь мимо пройти, да не смог, он отзывчивый был, всегда отзывался, даже когда его никто и не звал.

Кот вцепился в черта Игната и тряс его как грушу.

Черт извивался, пинался, кусался, но вырваться из лап кота никак не мог.

Богатырь понял, что надо спасать черта. Он приблизился к разъяренному коту и очень спокойно спросил:

– Ты черта топить собираешься? Зачем в него вцепился?

Кот остановился, забыл про черта, на воина взглянул:

– С чего это ты взял?

– Но ты же про чистую воду кричал, вот я и подумал, что утопить хочешь, – он почесал затылок озабоченно.

Кот рассмеялся, от его ярости не осталось и следа.

– Да ничего ты не понимаешь. Он врет все время, выкручивается, вот я от него правды и добиваюсь, а правда в мутной воде не живет, только в чистой. Да, наверное, все напрасно, с него как с гуся вода.

– А вода тут при чем?

– А вранье, оно в мутной воде прячется, в чистой его сразу видно будет, – стал объяснять воину кот.

Добрыня смотрел на побитого черта, тот бы не дал коту соврать, значит, это правда, и он снова все неправильно понял. Сколько же ему еще узнать предстоит. Надо будет еще узнать у чародея, что значит, как с гуся вода, почему с гуся, а не с утки или не с курицы. В чем это гусь провинился?

И что за слова такие все время рождаются и множатся, как остальные за ними поспевают. Богатырь все время опаздывал, не мог за ними угнаться. Только одно выражение поймет, разберется, а тут уже другое нарождается.

Когда Добрыня тяжело вздохнул и поглядел на своего учителя, тот спросил у него: