Александр Корулин - Кровь раздора

Но оба мужчины мгновенно обернулись к Ыхойву, едва он вышел из-за угла. В руках одного незнакомца Ыхойв увидел нож с длинным узким лезвием.

– Убирайтесь прочь отсюда! – рявкнул Ыхойв.

– Покажи, что можешь, – отвратительно оскалился черными зубами тот грабитель, что стоял к Ыхойву ближе. – Недостаточно просто носить с собой палку с камнем…

Он развернулся всем телом и отвел руку немного назад, замахиваясь для удара и договаривая:

– Сейчас я проверю, умеешь ли ты ей пользоваться.

– У тебя сегодня удачный день, – услышал Ыхойв справа голос Орерца, – ибо тебе придется…

Грабитель с ножом прыгнул, как тигр из засады. Ыхойв едва успел вытащить молот из ременной петли, но попятился, выставив оружие перед собой, как щит, он не поэтому. Грабитель прыгнул не на него и даже не на Орерца, а на другую сторону узкой, как его нож, улицы. Ыхойв торопливо повернулся, держа боковым зрением второго грабителя, и в тот же миг зажмурился от ударившего по глазам яркого солнечного света. Мгновенно отвернув голову и отчаянно надеясь, что Орерц сумеет избежать удара ножом от сообразительного грабителя, Ыхойв обрушил молот на второго незнакомца. Тот с ехидной улыбкой наблюдал за происходящим настолько увлеченно, что не увидел летящего ему в лицо зеленого камня.

Не глядя, во что его молот превратил голову только что убитого человека, Ыхойв быстро развернулся ко второму грабителю. И с облегчением увидел, что Орерцу не требуется помощь: обладатель узкого ножа валялся посреди улицы с несколькими ужасными ранами на груди и животе, из которых лезли дымящиеся и уже собирающие на себе мух внутренности.

В следующий момент Ыхойв обернулся к стене дома, к которой прижималась напуганная мертвыми уже грабителями пожилая женщина. Но увидел лишь ее сгорбленную спину, торопливо заворачивающей за угол соседнего дома.

– Пожалуйста, – чувствуя обиду внутри, пробормотал Ыхойв. Отсутствие благодарности за спасенную жизнь показалось ему очень оскорбительным, от чего он быстро разозлился на спасенную незнакомую женщину. – Для нас это обычное дело, можешь уходить, не прощаясь…

– Это для нее обычное дело, – перебил Орерц, в голосе которого Ыхойв услышал горечь, – не по разу в день чувствовать острый нож у горла. Потому не суди её. Ты сделал сегодняшний день для неё лучше предыдущего, оттого она спешит насладиться им.

Слова Орерца немного убавили злость Ыхойва, но не погасили её полностью, поэтому Ыхойв угрюмо буркнул:

– Показывай своего торговца.

– Он не мой, – сказал Орерц, и Ыхойв в очередной раз поморщился от того, что каждый адолронец практически каждую услышанную фразу воспринимает буквально.

– Кстати, поздравляю с первым убийством, – невесело заметил Ыхойв, – если это твое первое убийство.

– Я убивал и до темницы Итссура, – в ответ покачал головой Орерц, – вынужден был убивать. Но секирой, что обрел в замке колдуна, убивать оказалось намного проще.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Ыхойв.

Орерц смотрел на капли крови на широком лезвии своего оружия так долго, что и Ыхойв невольно посмотрел туда же. В тот же миг Орерц ответил:

– Секира словно сама летит к врагу. Мне остается лишь направить. И выбрать ту часть тела, которую решил поразить. Разве за твоим молотом ты такого не замечал?

– Нет, – ответил Ыхойв, внезапно почувствовав странную злость, – и мой молот никогда не принадлежал Итссуру.

Солнечные лучи припекали голые плечи и шею. Ыхойв почувствовал, как вдоль лопаток потекла горячая струйка пота. Он глубоко вдохнул, пытаясь услышать в воздухе некий запах, на мгновение показавшийся знакомым, но кроме пыли не учуял ничего. Резко выдохнув, вновь взглянул на Орерца:

– Идем к торговцу.

– Отчего тебе не спокойно? – спросил тот.

У Ыхойва были сотни ответов, но он промолчал.

* * * *

Орерц так и не сказал, где именно торгует человек, предложивший отвар для спасения Анфаса от похмелья. Ыхойв шел за ним настолько долго, что успел остыть после неожиданной драки с уличными грабителями и вновь вспотеть, но уже от душной жары, наполнившей узкие улицы. Улицы, в которых Ыхойв чувствовал себя, как в лабиринте, и чем дольше он шел по ним за Орерцем, тем больше злился…

Он безмерно удивился, услышав громкое приветствие:

– Очень рад видеть тебя вновь перед собой!

Удивление больше всего было из-за того, что за все дни пребывания не только в этом портовом городе, но и в Адолроне никто не обращался ни к Ыхойву, ни к одному из тех, с кем он появился в этом мире так вежливо.

Он обогнал Орерца с такой скоростью, будто перепрыгнул через него, чтобы увидеть этого замечательного человека, чья вежливость не погибла под ударами окружающего всех их жестокого мира.

Мужчина, что предстал перед Ыхойвом был высок, бородат и крайне рад видеть его вместе с Орерцем, судя по широкой белозубой улыбке. Одетый в тунику, как, отметил Ыхойв с первых дней пребывания в этом мире, были одеты большинство жителей Адолрона, и подпоясанный широким ремнем, мужчина вскинул руку в приветствии:

– Чтобы бы вы не искали – у меня это есть!

Ыхойв невольно зацепился взглядом за подобие широких штанов, заправленных в сапоги на высоком каблуке, которые были перевязаны веревкой. Вернув взгляд на лицо торговца, ибо этот человек не мог быть никем другим, иначе Ыхойв точно взбесится, он осторожно спросил:

– Ты и правда можешь сотворить любое зелье?

Ответом был утвердительный кивок:

– Такое, какое только пожелаешь.

Ыхойв попытался и не смог определить возраст стоящего перед ним человека, отметив для себя его где-то около сорока или сорока пяти лет. Множество морщин на лице и вены на висках несколько не вязались с какими-то по-детски озорными, радостными глазами.

– Как и договаривались, я пришел к тебе вновь, ибо нужда терзает меня и близких мне людей, – раздался голос Орерца.

Торговец лишь скользнул по нему взглядом, а когда заговорил, смотрел на Ыхойва также внимательно, как и Ыхойв на него:

– Ты не назовешь мне имя твоего друга?

– Нет, – неожиданно для Ыхойва отказался Орерц.

– Отчего же? – задал торговец вопрос, который хотел задать Орерцу и Ыхойв, но опоздал.

– Я пришел просить зелье для себя, и лишь мое имя будет тебе известно, – ответил Орерц потвердевшим голосом.

– Ты сказал, что нужда терзает не только тебя, но и близких тебе людей, – не растеряв улыбки, заметил торговец. Сам он, как обратил внимание Ыхойв, тоже не спешил представляться.

– Это правда, – согласился Орерц.

Торговец вновь взглянул на Ыхойва.

– Есть только две ниши людей, чьи имена не называются без веских причин, – произнес он, – к первой относятся беззаконники и нечестивцы, разыскиваемые соглядаями из обеих империй. Вот только чешуйчатые убийцы всегда опережали безкожых…