Аркадий Афонин - Золотой город. Возвращение мирров

Эти превращения так развеселили ребят, что они начали хохотать, указывая друг на друга пальцами, и бегать вокруг незнакомца.

Когда они успокоились, путник продолжил:

– Я художник и потому не люблю безликие, серые стены. Ваш город пуст и печален.

А на мне голубая, как небо, шляпа, – сказал он, снимая ее со своей головы, зеленый, как трава, плащ и алый, как огонь, шарф.

– Трава? – спросили удивленные мальчишки.

– Вы не знаете, что такое трава и листья?

– Нет! – загалдела вся дружная компания.

Тогда молодой человек наклонился и провел своей удивительной кистью у самой земли. В тот же миг меж камней появился маленький нежно-зеленый росток, который устремился вверх, за кистью. Он покачивал своей головкой, будто здороваясь со всеми, и каждое следующее мгновение на его стебле появлялись все новые и новые нежно-зеленые листочки.

Мальчишки с восхищением присели и замерли, не отводя взгляда от этого чуда. Они с опаской стали подносить свои тонкие пальцы к маленькому, тянущемуся к небу ростку, который ласкал их грязные ладони своими листьями.

Художник продолжил свой рассказ:

– Я всю жизнь путешествую, брожу вслед за звездами и ветром, смотрю и рисую все, что вижу. По моим рисункам можно узнать мир: увидеть реки, горы, леса и животных, обитающих в них. У меня нет дома: он просто не поместился бы в мою котомку, – пошутил художник, – и потому, когда ночь застает меня в дороге, все, что мне нужно, это шарф под голову и плащ на тело. Мой дом – моя одежда. Моя шляпа – это крыша, плащ – постель. Когда я ложусь спать в лесу или в степи, то укрываюсь зеленой стороной плаща, чтобы утром, когда птицы запоют свои песни и начнут рассказывать друг другу свои сны, а животные потягиваться и кувыркаться на зеленой полянке в утренней росе, мой плащ не испугал их. Я лежу и слушаю их истории, узнаю все свежие новости.

С этими словами он достал из своего загадочного ящика лист

бумаги с нарисованными птицами, и мальчишки с интересом

окружили его, стараясь разглядеть новое за сегодняшний день чудо.

– И они не боятся тебя? – удивились мальчишки, пораженные его рассказом.

– Нет. Часто звери и птицы собираются возле меня, чтобы поделиться своей радостью и печалью, и если они жалуются или чего-то просят, то я помогаю им, чем могу: достаю олененка, попавшего в яму, сажаю выпавшего птенца в гнездо.

И как только он это сказал, в тот же миг из-под воротника его рубахи выпорхнул яркий,

слепящий глаза комок. Птица – свет, переливаясь, весело щебеча мелодию, перелетела с одного плеча художника на другое. Путник едва слышно просвистел что-то, и она успокоилась, лишь иногда подрагивая от волнения своим длинным хвостом и сияющим хохолком.

Мальчишки с еще большим восхищением уставились на художника и на его маленького спутника.

– Знакомьтесь, это Клик – мой будильник и проводник. Он просыпается с первыми лучами Роции и всегда помогает мне в пути, – приподнимая шляпу, сказал художник и погладил мизинцем хохолок птахи.

– А как ты понимаешь Клика и других животных? – спрашивали удивленные сорванцы.

– Я очень хочу понять и понимаю, – ответил путник. – Тем более, что я все время общаюсь только с животными и подолгу не вижу людей. Да разве вы сами без слов, только по взгляду, не можете понять друг друга?

Мальчишки одобрительно закивали.

– А почему у тебя такой странный плащ? – спросил самый шустрый из мальчишек, заметив, что внутренняя сторона плаща другого цвета.

Юноша продолжил рассказ:

– Бывают дни, когда я путешествую по жёлтым пескам. И вот тогда я накрываюсь внутренней стороной плаща и сливаюсь с жаркими барханами, а утром нахожу рядом с собой ящериц, степных птиц и змей.

– Они не трогают тебя? – удивлённо переглянувшись, спросили мальчишки.

– Нет, ведь я не делаю им ничего плохого.

Тут лица беспечных мальчишек изменились.

– Змеи города куда страшнее! – испуганно прошептали они и стали с опаской озирать тучи над их головой. Но самый смелый мальчуган быстро успокоился и вновь обратился к художнику, с восторгом глядя на Клика:

– А зачем тебе такая шляпа?

Путник поднял голову вверх. Над городом все так же висели тяжелые, серые тучи, и их покрывало заглушало глубину синего неба. Сумрак накрывал город и усиливал и без того печальные оттенки.

Мальчишки тоже задрали головы, пытаясь что-то разглядеть в вышине.

– Когда вам плохо и когда хорошо, когда грустно и весело, смотрите в небо, – проговорил художник, – и вы поймете, почему я ношу свою шляпу. Вы смотрите вверх и видите серое грустное небо, а я – синеву широких полей моей шляпы. В странствиях бывают такие же серые дни, когда совсем не весело. Тогда я опускаю поля своей шляпы низко на глаза, и вокруг меня простирается нежная синева неба. Моя шляпа, как чистое небо, даёт мне силы. Вечером, когда я ложусь спать, всегда кладу ее рядом, чтобы утром, как из маленького родника, умыться ее голубым светом. Мое тело наполняется свежестью и радостью. Вот почему я никогда не расстаюсь со своей небесной шляпой.

Мальчишки, задрав голову, заворожено смотрели вверх, стараясь понять, о чем говорит художник. Огромная туча над городом была серой и бесцветной. Она всегда пугала их, извергая бесформенные сгустки из своей серой массы. Яркие всполохи молний блистали сквозь неё и со зловещим шипением каждую секунду рвали эту огромную тучу в клочья.

Они еще долго смотрели вверх, удивленные и поражённые рассказом нового знакомого, не совсем его понимая.

– Вы долго расспрашивали меня, – прервал молчание художник, – а теперь ответьте, что это за город, кто в нем живет и где здесь мог бы найти приют уставший путник?

Мальчишки, перебивая друг друга, стали объяснять, что это Пиррштад – один из самых больших городов королевства и главный среди городов – мастеров.

Последний вопрос их удивил: они не знали, как на него ответить. За все время, что они жили и помнили себя, ни один гость не посетил их город и не общался с ними. К мэру в большие праздники приезжали важные гости из столицы, но все они оставались на ночлег в замке. Для богатых гостей были парадные ворота и своя дорога, которая проходила прямо по высокой стене, разделяющей город, в крепость. Ребята, не сговариваясь, стали показывать в сторону чёрного замка и высокой башни, как будто облитых черной, блестящей смолой, еще более мрачных, чем сам город. Они ядовито поблескивали на фоне серого, сумрачного неба.

С площади башня казалась чёрной громадной свечой, глядящей на город очень узкими и невероятно высокими окнами, с черно – белым флагом, развевающимся на ее шпиле.

Только теперь художник обратил свое внимание на замок, раньше казавшийся ему просто большой черной вершиной горы. Сейчас же, увидев флаг, художник присмотрелся внимательнее и разглядел, как ему показалось, в черном пятне огромную хищную птицу, севшую на край каменного гнезда и распластавшую свои огромные крылья. Казалось, она держала во власти все, и ни одно движение в городе не ускользало от взгляда оконных щелей, внимательно следивших за всем происходящим.