Рената Романенко - Смертельно опасный отбор, Ритуал эпохи Возрождения

– Ариндель, у вас сейчас глаз выкатится. Ловите! А у вас, Вальтер, кажется челюсть упала. Что ж вы так! Поднимайте, а то ещё споткнется кто… Ой, Лариль, вам плохо? Вы что-то позеленели… Или это ваш истинный цвет кожи? Прям лягушонок. – издевалась я. Конечно, сидеть напротив умертвия ещё то удовольствие, зато никто не смотрит.

Ужин прошёл, а воспоминания остались. Идя по коридорам, я иногда закатывалась неуёмным смехом, пугая прислугу. На сей раз, при встрече, в меня ничего не летело – от меня лишь шарахали. Шарахались и пытались слиться со стенами. Получалось хорошо, особенно с белыми. Не знаю чем я так страшна, но при виде меня они все бледнели и начинали трястись.

Дойдя до покоев, я заметила на своей двери какую-то пентаграмму. Присмотревшись, я поняла, что это своеобразный знак защиты. Таким обычно запечатывают помещения с духами, чтобы те сидели на одном месте. Ну вот, теперь я приведение. Очень приятно.

Смахнув надпись, которая была нарисована мелом, я обтерла руки и зашла внутрь. Там меня ждал очередной сюрприз: изорванное покрывало, изрезанные шторы и такие же знаки на дверях в уборную.

Наверное, за мной закрепится слава самой капризной и шумной Леди за последний век, но что есть, того не отнять… Закатив концерт на все тона и голоса, я с удовольствием следила за горничными, которые меняли шторы, покрывало и оттирали пентаграммы. Мимоходом они что-то шептали, закатывая глаза и завывая какие-то странные звуки. Молились, надо понимать. На меня косились и обходили по дуге, борясь с желанием плюнуть в лицо. Я особо не расстраивалась, нагружая горничных по полной, а также едко комментируя их неправильные действия.

Вдруг на пол глухо упал осколок мела. Выпал он из кармана платья одной из горничных – молодой девушки с красивыми голубыми глазами. Я незаметно пнула его, и тот тихо закатился под кровать.

– Итак, дамы! – хлопнула в ладоши я. – Мне как высокородной госпоже нужна помощница. Я не взяла с собой свою камеристку, но сейчас я остро чувствую, что без неё мне не обойтись. Есть желающие?

Лес рук… На то и делался расчет.

– Тогда я сама выберу! – весело сказала я. – И ею будет… – переводя взгляд с одной на другую, я ткнула пальцем в голубоглазку, – ты! Поздравляю!

– Я?

– Да, ты! Начиная с завтра ты должна приносить мне еду, одевать, готовить ванну и убирать всё здесь. А в замен я дам тебя парочку уроков как пакостить незаметно!

В глазах девушки сначала появился ужас, после отрешенность, а потом уже понимание. Она засунула руки в карманы, постучала по переднику, осмотрелась вокруг и сухо отозвалась:

– Да, Госпожа…

Так и закончился мой первый день в этом дурдоме. Плодотворно, на мой взгляд.

Утро наступило на одеяло, стащив его с моей тушки и заставив поджать ноги под себя. Холодно…

– Вы встали? – спросила меня Лиран. Та самая девушка, которая теперь моя горничная.

– Не видно?

– Видно, чего желаете?

– Ванную. Горячую! Сделаешь?

Девушка кивнула и моментально полетела исполнять приказ. Проследив за ней, я улыбнулась. Шустрая, такая лишней не будет. Завернувшись в пеньюар, я босыми ногами прошла в уборную. Пар заволок всё помещение. Опустив палец в ванную, я его тут же одернула. Кипяток!

– Ты серьёзно?

– Вы ведь сказали – горячую.

– Сама в такой искупаться не хочешь? – вкрадчиво спросила я, выкручивая вентиль с холодной водой на полную.

На этом злоключения не закончились – она пошла готовить мне платье. Красное, с разрезом и очень выраженным декольте, оно явно не подходило для завтрака.

– Ты давно здесь? – поинтересовалась я.

– Я родилась здесь, – гордо ответили мне.

– Если ты не перестанешь валять дуру, то я превращусь в ябеду и ты вылетишь отсюда, как пробка из шампанского. Так не ходят по утрам!

– Чем вам не нравится платье? Вы просто не понимаете нашей моды…

– ВОН!

Собиралась я сама, пыхтя от негодования. Я не понимаю в их моде, ага! Я не обидчивая, но проблема в том, что слуги со мной вообще не считаются. Почему? Вот и я не знаю. Смотря в зеркало, я не вижу таблички: «Пустое место, обходитесь как хотите». Радует то, что я тут не надолго. Сейчас же надо обзавестись ушами и глазами в этом дворце.

Завтракать с Правителем – это проблема, завтракать с Верховной Валькирией – это беда, завтракать с главным советником вампиров Каэлем Винсконским – это катастрофа.

– Ты что тут забыла? – выплюнул кровосос, встав из-за стола.

– Я тебя могу о том же спросить! – отозвалась я, вперившись в него недоброжелательным взглядом.

Советник вампиров – мой нерадивый жених. Когда мне было десять сие недоразумение прибыло в мой дом и попросило моей руки. Он хотел заключить помолвку, а когда я вошла в силу, то мы бы сыграли свадьбу. Моя мама ахнула, прикрыв меня своим телом, Леди Мариэла взглянув на эту картину, лишь покачало головой, и отправила его куда подальше. Так и разругались вампиры и валькирии. Моя мама была сестрой Верховной Валькирии, а я была её наследницей, так как своих детей у неё не было. Но после войны и та, и другая пропали. Маму не нашли, а Верховную убили. Так я и стала в двадцать главной валькирией. Самой молодой в истории. Но даже после смерти этих самых любимых женщин вампиры не жалуют меня. Обоюдно, надо отметить.

– Я отказываюсь делить стол с ней!

– Ну уж нет, это я отказываюсь. Заметь, тебе уже второй отказ от меня прилетает, – усмехнулась я, вылетая за дверь в коридор.

После войны он неоднократно навещал меня, сначала просто поддерживал, а потом стал намекать на свадьбу. Кукиш, который я скрутила и показала ему, он запомнил навсегда. Меня обильно полили грязью, назвали несуразной малолеткой-неудачницей, посмеялись над моей плоской фигурой и сделали вид, что я больше никто. Фигура изменилась, превратившись в красивую и женственную. Грязи и не было, где он её только нашел? Неудачницей я уже давно не была, а вот выгодной невестой быть не перестала. Но воспоминания остались. Остались и осели, пустив корни. Со мной пытались мирится. Цветы, шоколад, украшения – вся комплекция букетно-конфетного периода, которая каждый раз возвращалась назад. Адресат злился, но отправлял подарки в удвоенном размере. И тогда я начала складывать их в один мешок. Туда летело всё! Но потом это «всё» полетело в него самого. Когда тот на радостях навыдумывал себе счастливые годы супружеской жизни и прибыл в мои земли, увесистый мешок полетел в него, вынося его не только за дверь, но и за пределы моего дома. Больше судьбу он не испытывал. Трус.

Завтракала я у себя, а потом, поймав момент, я просочилась в кабинет Лератфана.

– Леди Мея, вам чего?