Игнатий Смолянин - Камбенет

Госпиталь представлял собой обширный общий зал с белёными каменными стенами и сводчатым деревянным потолком, с рядами кроватей по бокам, на некоторых из которых помещались сразу по двое. Камин не топили и было довольно холодно; впрочем, больных прикрывали основательные одеяла, а их головы согревали белые шапочки. Обслуживали госпиталь монахини, с головы до пят скрытые просторными коричневыми одеяниями, из которых виднелись только немолодые лица и кисти рук.

Горних не до конца еще оправился, но смог связно изложить суть произошедшего. Госпиталь его тяготил и маршал пообещал взять его с собой, посадив налегке на запасную лошадь.

Согласно его рассказу, до Бастейна он в сопровождении своего 18-летнего двоюродного брата Эде Овейна добрался благополучно. Как заведено, гонцы – подобно всем другим цехам и обществам – предпочитают подбирать помощников и преемников из числа родственников, зятьёв и сватьёв, лучше своих, в крайнем случае – собратьев по цеху. Далеко не всегда этот обычай оказывается к благу.

В Бастейне Горних должным образом вручил приглашение на состязание арбалетчиков. Там уже знали об этом мероприятии, не сомневались в своём приглашении, однако всё равно обрадовались получить его в виде красивой грамоты. По обычаю, после взаимных приветствий и заверений местная гильдия арбалетчиков устроила пир в честь камбенетского посланника – поздний обед, скорее являющийся плотным ужином. Было это 27 апреля, то есть одиннадцать дней назад.

Следующим утром Горних с Эде отправились по лесной дороге на восток в приподнятом настроении, пива гостеприимные хозяева не жалели, погода установилась чудесная. Из эйфории Горниха вывели два арбалетных болта, ударившихся в грудь. К счастью, злоумышленники целились не в коня, которого считали своей будущей добычей, а во всадника. Под бордово-серым табардом Горниха таилась прочная кираса, какими славится Камбенет, арбалеты же злодеев были лёгкими конными или охотничьими. Поэтому Горних отделался двумя небольшими вмятинами. Увы, его спутник Эде, одетый только в стёганку, был менее счастлив и свалился с коня бездыханным.

Горних попытался развернуться и спастись бегством, но сзади на дорогу выехали двое латных всадников в шлемах с глухими забралами и опустили копья наперевес. У гонца не оставалось выхода, кроме как броситься вбок, в чащу. Латники – очевидно рыцарь с оруженосцем – помчались за ним следом, вскоре к ним присоединились вскочившие на спрятанных коней арбалетчики. Сначала иноходец Горниха уверенно держал расстояние от преследователей, хотя ветки немилосердно хлестали наездника по лицу. Однако лес становился всё гуще и превратился в непроходимый бурелом, преследователи же были за плечами. Они знали эту местность лучше. Горниху пришлось спешно бросить коня с притороченным к седлу арбалетом и бежать дальше пешком.

На удачу, неожиданно пошёл дождь и беглецу удалось оторваться. Но эта же мгла скрыла солнце и Горних заблудился в незнакомых местах. До самого вечера он пробирался по лесу, надеясь выйти на северо-восток, пока обессиленый и насквозь промокший не наткнулся на деревушку из убогих хижин. Спасаясь от дождя, он забрался в сарай на окраине, чтобы переночевать и с рассветом отправиться дальше.

Очнулся он перед рассветом, голова страшно болела, снятые шлем, кираса, гамбезон, сапоги, пояс с мечом и кинжалом и, главное, сумка с письмами исчезли. Ночью кто-то сумел незаметно подобраться и ударить его по голове, скорее всего камнем или дубинкой. В полубредовом состоянии Горних сумел как-то выбраться из сарая и побрёл на восток, торопясь уйти подальше от разбойничьей деревни, пока не пришли хоронить или добивать. За опушкой леса он увидел небольшой замок и сумел кое-как объяснить хозяину, кто он и что с ним произошло. Тот оказался хорошим человеком, утром следующего дня Горниха уложили на телегу и отправили в Бастейн. Продолжить путь оттуда Горних уже не мог, слишком ослабел. Его поместили в госпиталь, а в Камбенет местные власти отправили своего человека.

Да, служба герцогского гонца престижна и денежна, интересна и богата приключениями, но до старости они доживают редко. Закон их особо охраняет, но чем дальше от Орины, тем меньше уважения к табарду оринского герцога и больше соблазн добыть коня и оружие одинокого всадника, который не может позволить себе присоединиться к охраняемому, но слишком медленному обозу или конвою.

Власти Бастейна оказались не в состоянии сказать что-либо определённое по поводу того, кто именно мог напасть на Горниха. Пообещали только проследить, не объявятся ли похожие по приметам кони. Было известно, что здешние обширные леса небезопасны, и это следовало принимать как должное. Порой здесь пропадали мелкие купцы, рискнувшие отправиться в путь в одиночку, иногда обирали путников. Чаще этим занимались разбойники из крестьян в свободное от сельских работ время, изредка баловались и малоимущие рыцари. Однако давно уже не было подготовленных засад на людей в герцогских цветах, начинавшихся сразу с попытки убить.

Нергайс Каллеве ожидал чего-то подобного. Он оставил сводный десяток прочёсывать придорожные леса вместе со стражниками Бастейна в надежде отыскать если не след засады – прошло слишком много времени – то хотя бы место захоронения Эде Овейна. Сам же с остальным отрядом поспешил к Озёрному городу. Там он вместе с Горнихом, как свидетелем и жертвой нападения, намеревался подать формальную жалобу герцогу Роколлу, а затем вместе с его людьми направиться на настоящие розыски.

И без того худой Горних еще более осунулся. Обычно уверенный в себе и напористый, он был подавлен своей неудачей. У него всё еще болела голова, глаза лихорадочно блестели, тем не менее, он горел желанием найти и покарать обидчиков, а при удаче вернуть похищенные вещи и письма.

Интересно было по-новому проехать по дороге, с которой Мелиден познакомился в прошлом августе в обратном направлении. Но теперь он не старался незаметно проскользнуть в обход городов и замков, а проезжал их при полном параде. Цепкий взгляд отыскивал замеченные когда-то приметы. Было прохладно, но не холодно, на деревьях распускались почки, на опушке появились первые мелкие цветы, повсюду раздавался птичий щебет. Прекрасное время, однако маршал Нергайс был хмур и молчалив, и отряд двигался без остановки. Мелиден тоже не отличался многословием и замкнутость начальника его нисколько не удручала.

На обед остановились в хорошо укреплённом городе святой Вальжины, образовавшемся вокруг крупного монастыря, но давно уже добившемся самоуправления. Монастырь действовал и сейчас, однако камбенетцам нужны были городской мастер и местная гильдия арбалетчиков – ей также надлежало вручить приглашение. Гостеприимные горожане сокрушались, что не успевают устроить надлежаще пышный приём; они тоже знали о предстоящем состязании, но не имели твёрдой уверенности в приглашении и потому возвеселились, когда оно всё-таки прибыло. Однако главный маршал был неумолим: после званого обеда отряд снова резво поскакал, чтобы успеть в Озёрный город до темноты.